ВЗГЛЯД ИЗ ПРАГИ -- Очень похоже, что идея улучшения взаимоотношений с Россией становится частью оппозиционной идеологии в Грузии, но в несколько странной форме. В качестве основного метода налаживания контактов удивительнейшим образом принята процедура, которую можно условно обозначить как «встречи с Владимиром Путиным». Вспомним «встречи с Лениным». При этом, встречаясь ли с российским премьер-министром или заявляя о готовности вступить с ним в переговоры в будущем, лидеры грузинской оппозициии так до сих пор и не определили предмета, который, по их мнению, следует обсуждать на этих встречах. Каков круг вопросов, цели прошлых и будущих бесед с главой правительства России.
Да, Зураб Ногаидели вроде бы договорился о возобновлении чартерных рейсов, ему отдали подростков в Цхинвали, но кажется более логичным, чтобы такие вопросы решались на межгосударственном уровне, а не на приватных встречах, пусть даже со вторым или первым российским чиновником. При несомненной их важности, эти проблемы являются лишь отражением неурегулированности взаимоотношений между странами в целом. Но в этой области предпринять эффективные шаги оппозиция не в состоянии, поскольку лидеры обоих государств явно не намерены отказываться от враждебной риторики и недружественных жестов.
Так чего же все-таки хотят Зураб Ногаидели и Леван Гачечилалзе, к которым в очереди у путинского кабинета, похоже, не прочь присоединиться и другие? У оппозиции в неблагополучных с точки зрения демократии обществ есть давняя и устойчивая традиция - встречаться с лидерами западных стран, выступать на различных западных форумах с тем, чтобы обратить внимание западной общественности на проблемы гражданского общества у себя дома. Все-таки следует предположить, что не эту цель преследуют грузинские оппозиционеры; здравый смысл никому не может отказать в такой степени. Обращаться к Владимиру Путину как к контролеру демократических процессов в Грузии, было бы не совсем разумно. Невооруженным глазом видно, что в России положение хуже.
Может быть оппозиция лелеет мечту договориться с руководством России о возвращении Абхазии и Южной Осетии. Если так, то, во-первых, о таких грандиозных планах стоило бы поставить в известность грузинское общество, во-вторых, без учета мнения осетин и абхазов подобные переговоры обречены на полный провал и примеры тому есть из недавнего прошлого. В-третьих, полагать, что Путин или кто-то другой пойдут на изменение статус-кво без распространения в той или иной форме контроля России на Грузию, было бы наивно. Ну, скажем, при условии, что Грузия войдет в состав Осетии и Абхазии на правах автономии, такой разговор имел бы смысл.
Но, есть одно предположение. Владимир Путин, несмотря на неоднозначную репутацию –либеральные умы числят его по ведомству тираном – несомненно, сильный политик, обладающий холодной иррациональностью, целенаправленностью, уверенностью в себе – качествами его персональной силы. Он способен наводить особого рода морок на окружающих. Многие считают его обаяние отрицательным, навевающим ужас, немало и тех, кто влюблен в загадочную дегуманизированную мощь российского правителя.
Очень возможно, что грузинским опоозиционным политикам и любопытно, и где-то лестно пообщаться со страшным человеком, которого назвали третьим по влиятельности политиком по итогам уходящего года. И совсем неплохо, что такую встречу можно разместить под брендом «улучшение российско-грузинских отношений». Против такого абстрактного миролюбия никто ни в Грузии, ни в России возражать не станет, а скорее даже наоборот.
Да, Зураб Ногаидели вроде бы договорился о возобновлении чартерных рейсов, ему отдали подростков в Цхинвали, но кажется более логичным, чтобы такие вопросы решались на межгосударственном уровне, а не на приватных встречах, пусть даже со вторым или первым российским чиновником. При несомненной их важности, эти проблемы являются лишь отражением неурегулированности взаимоотношений между странами в целом. Но в этой области предпринять эффективные шаги оппозиция не в состоянии, поскольку лидеры обоих государств явно не намерены отказываться от враждебной риторики и недружественных жестов.
Так чего же все-таки хотят Зураб Ногаидели и Леван Гачечилалзе, к которым в очереди у путинского кабинета, похоже, не прочь присоединиться и другие? У оппозиции в неблагополучных с точки зрения демократии обществ есть давняя и устойчивая традиция - встречаться с лидерами западных стран, выступать на различных западных форумах с тем, чтобы обратить внимание западной общественности на проблемы гражданского общества у себя дома. Все-таки следует предположить, что не эту цель преследуют грузинские оппозиционеры; здравый смысл никому не может отказать в такой степени. Обращаться к Владимиру Путину как к контролеру демократических процессов в Грузии, было бы не совсем разумно. Невооруженным глазом видно, что в России положение хуже.
Может быть оппозиция лелеет мечту договориться с руководством России о возвращении Абхазии и Южной Осетии. Если так, то, во-первых, о таких грандиозных планах стоило бы поставить в известность грузинское общество, во-вторых, без учета мнения осетин и абхазов подобные переговоры обречены на полный провал и примеры тому есть из недавнего прошлого. В-третьих, полагать, что Путин или кто-то другой пойдут на изменение статус-кво без распространения в той или иной форме контроля России на Грузию, было бы наивно. Ну, скажем, при условии, что Грузия войдет в состав Осетии и Абхазии на правах автономии, такой разговор имел бы смысл.
Но, есть одно предположение. Владимир Путин, несмотря на неоднозначную репутацию –либеральные умы числят его по ведомству тираном – несомненно, сильный политик, обладающий холодной иррациональностью, целенаправленностью, уверенностью в себе – качествами его персональной силы. Он способен наводить особого рода морок на окружающих. Многие считают его обаяние отрицательным, навевающим ужас, немало и тех, кто влюблен в загадочную дегуманизированную мощь российского правителя.
Очень возможно, что грузинским опоозиционным политикам и любопытно, и где-то лестно пообщаться со страшным человеком, которого назвали третьим по влиятельности политиком по итогам уходящего года. И совсем неплохо, что такую встречу можно разместить под брендом «улучшение российско-грузинских отношений». Против такого абстрактного миролюбия никто ни в Грузии, ни в России возражать не станет, а скорее даже наоборот.
