СУХУМИ -- «Эта песенка моя – про моря и про маяк…». Мало кто из детишек на всем громадном пространстве Советского Союза не декламировал в свое время эти известные строчки Владимира Маяковского. В том числе и в Сухуме. Хотя даже здесь, наверное, почти никто не подозревал о том, что стихи эти были вызваны к жизни впечатлением, которое произвел на будущего поэта Сухумский маяк, мимо которого он когда-то в детстве проплывал на пароходе. А тут еще, наверняка, мальчика, выросшего близ имеретинского городка Багдади, впечатлило совпадение звучания слова «Маяк» и его фамилии.
Этот маяк, одна из достопримечательностей столицы Абхазии, был сработан если не рабами Рима, то французскими мастеровыми людьми еще в середине позапрошлого века. А затем название Маяк получил целый городской микрорайон, возникший рядом с ним на сухумском берегу.
Помню, когда я несколько лет назад впервые вблизи увидел круглую 34-метровую стальную башню маяка, то долго бродил вокруг нее и с восторгом рассматривал это достижение инженерной мысли своего времени; в частности округлую дверь с надписью вверху: «1861 г. Париж. Эрнест Коин и Кº». А еще ломал голову над тем, почему маяк поставили на песке.
Тогдашний начальник Сухумского маяка капитан первого ранга Владимир Крутиков внес ясность: полтора века маяк стоял на твердом грунте, и лишь в конце 90-х годов ураган, который обрушился на Абхазию, снес здесь, в нескольких десятках метров от берега, слой земли около метра толщиной. Но устойчивости сооружения это не помешало: ведь маяк стоит на круглой стальной платформе и чугунных сваях, уходящих в землю на 17 метров. Вот почему, когда еще в 1876 году, в ходе русско-турецкой войны турки попытались свалить маяк, зацепив его тросом с военного корабля, у них ничего не получилось.
Сперва на маяке был установлен масляный светильник. Но масло из него во время раскачки верхушки маяка выливалось (вы наверняка слышали, что раскачиваются и верхние этажи небоскребов). Качку устранили растяжки из тросов – они и сейчас опоясывают башню маяка. Затем светильник сменили ацетиленовые горелки, а уже в начале XX века – электролампа. Интересно, что Сухумский маяк светил и во время грузино-абхазской войны, даже когда электроэнергия в Сухум не подавалась месяцами. Ведь при нем работало два дизеля на солярке.
Лампа в башенке маяка установлена не такая уж гигантская – 1 киловатт, но благодаря хрустальному «абажуру» вокруг него свет ее «бьет» на 35 километров.
Но вот аккурат на Миллениум, в самом конце II тысячелетия, осенью 2000-го года, Сухумский маяк погас на много месяцев. Виной тому стали межведомственные противоречия. ВМФ Абхазии и Минобороны расписались в своей неспособности содержать штат из 16 человек, обслуживающих три маяка в Абхазии, и предложили передать службу навигационного обеспечения в подчинение Абхазскому морскому пароходству…
Сейчас уже 8 лет за маяком присматривают Владимир Абрашкевич и его жена Ирина Яковлева. Они приехали в Абхазию в 1998-м году из Петербурга.
Владимир Владимирович работал в Миссии ООН, три года назад они с женой получили абхазское гражданство.
Может показаться, что в наш век, когда крупные морские суда снабжены спутниковой навигацией, маяки не нужны. Но маяк на берегу моря – такой же символ государства, как полуденный выстрел пушки у Петропавловской крепости, хотя, наверное, на руке у каждого петербуржца есть часы. А ведь есть еще и мелкие суда и рыбацкие лодки, для которых свет старого доброго маяка может оказаться в какой-то момент спасительным.
И еще. Почему бы не сделать маяк туристическим объектом и не зарабатывать на этом деньги? Кстати в Абхазии нынче появились туристические маршруты, которых не было в советское время.
Этот маяк, одна из достопримечательностей столицы Абхазии, был сработан если не рабами Рима, то французскими мастеровыми людьми еще в середине позапрошлого века. А затем название Маяк получил целый городской микрорайон, возникший рядом с ним на сухумском берегу.
Помню, когда я несколько лет назад впервые вблизи увидел круглую 34-метровую стальную башню маяка, то долго бродил вокруг нее и с восторгом рассматривал это достижение инженерной мысли своего времени; в частности округлую дверь с надписью вверху: «1861 г. Париж. Эрнест Коин и Кº». А еще ломал голову над тем, почему маяк поставили на песке.
Тогдашний начальник Сухумского маяка капитан первого ранга Владимир Крутиков внес ясность: полтора века маяк стоял на твердом грунте, и лишь в конце 90-х годов ураган, который обрушился на Абхазию, снес здесь, в нескольких десятках метров от берега, слой земли около метра толщиной. Но устойчивости сооружения это не помешало: ведь маяк стоит на круглой стальной платформе и чугунных сваях, уходящих в землю на 17 метров. Вот почему, когда еще в 1876 году, в ходе русско-турецкой войны турки попытались свалить маяк, зацепив его тросом с военного корабля, у них ничего не получилось.
Сперва на маяке был установлен масляный светильник. Но масло из него во время раскачки верхушки маяка выливалось (вы наверняка слышали, что раскачиваются и верхние этажи небоскребов). Качку устранили растяжки из тросов – они и сейчас опоясывают башню маяка. Затем светильник сменили ацетиленовые горелки, а уже в начале XX века – электролампа. Интересно, что Сухумский маяк светил и во время грузино-абхазской войны, даже когда электроэнергия в Сухум не подавалась месяцами. Ведь при нем работало два дизеля на солярке.
Лампа в башенке маяка установлена не такая уж гигантская – 1 киловатт, но благодаря хрустальному «абажуру» вокруг него свет ее «бьет» на 35 километров.
Но вот аккурат на Миллениум, в самом конце II тысячелетия, осенью 2000-го года, Сухумский маяк погас на много месяцев. Виной тому стали межведомственные противоречия. ВМФ Абхазии и Минобороны расписались в своей неспособности содержать штат из 16 человек, обслуживающих три маяка в Абхазии, и предложили передать службу навигационного обеспечения в подчинение Абхазскому морскому пароходству…
Сейчас уже 8 лет за маяком присматривают Владимир Абрашкевич и его жена Ирина Яковлева. Они приехали в Абхазию в 1998-м году из Петербурга.
Владимир Владимирович работал в Миссии ООН, три года назад они с женой получили абхазское гражданство.
Может показаться, что в наш век, когда крупные морские суда снабжены спутниковой навигацией, маяки не нужны. Но маяк на берегу моря – такой же символ государства, как полуденный выстрел пушки у Петропавловской крепости, хотя, наверное, на руке у каждого петербуржца есть часы. А ведь есть еще и мелкие суда и рыбацкие лодки, для которых свет старого доброго маяка может оказаться в какой-то момент спасительным.
И еще. Почему бы не сделать маяк туристическим объектом и не зарабатывать на этом деньги? Кстати в Абхазии нынче появились туристические маршруты, которых не было в советское время.
