Дэмис Поландов: Сейчас у нас гость в прямом эфире. Его голос вы не раз слышали на волнах радио «Эхо Кавказа», это писатель, публицист из Санкт-Петербурга Герман Садулаев. Герман, добрый вечер! Наша сегодняшняя программа посвящена двухлетию августовской войны. Вы родом из другой горячей точки Кавказа, из Чечни. Скажите, вы находите разницу в политике России в отношении Чечни и в политике Грузии в отношении Южной Осетии?
Герман Садулаев: Нельзя сказать, что эта политика совершенно одинакова, потому что было очень много и политических, и национальных, и культурных нюансов в отношениях. С одной стороны, между Россией и Чечней, и с другой стороны, между Грузией и ее отделившимися анклавами Абхазией и Южной Осетией. Но тем не менее, есть все-таки гораздо больше аналогии, чем это представляет российская пропаганда.
Дэмис Поландов: Герман, сегодня многие анализируют последствия той войны, ее причины. В том числе многие рассуждают о том, чтобы было, если бы Россия не ввела войска в Южную Осетию. Задаются вопросом: смогла бы Грузии усмирить, контролировать осетин? Чечню Россия сумела не отпустить – сделала она это силой. Как вы считаете, можно ли так решить конфликт?
Герман Садулаев: Опять же, неоднозначно и то, что Чечню Россия не отпустила, и то, что Россия это сделала с помощью силы. Потому что в действительности то, что было в Чечне, это была гражданская война. Гражданская война между двумя группами чеченцев, скажем так, умеренными националистами и радикальными националистами, которые постепенно переползли от национализма к космополитическому религиозному экстремизму. И Россия просто встала на сторону умеренных националистов, и они победили. Я думаю, такой путь невозможен для Абхазии и Южной Осетии именно потому, что в самих этих анклавах, внутри них нет политической силы, которая ориентировалась бы на Грузию, или на которую могла бы сделать ставку Грузия для того, чтобы сохранить какие-то конфедеративные отношения, как сейчас Россия сохраняет с Чечней. Дело во внутриполитической расстановке.
Дэмис Поландов: То есть российская политика оказалось успешной в отношении Чечни, вы считаете?
Герман Садулаев: Что значит успешной? Я не могу давать оценок, потому что когда гибнут люди, что можно говорить. Успешная - не успешная, это политика, ее вообще нельзя оценивать! Она имела какие-то результаты, но результат – это даже не тот, что Чечня осталась в составе России. Результатом было то, что в Чечне пришла к власти определенная группировка, которая хотела прийти к власти с 91 года. Вот и все. Россия помогла. Она пришла. А в Южной Осетии такой группировки нет, которая могла бы в союзе с Грузией прийти к власти. Поэтому там невозможен чеченский сценарий. Россия так же бы не достигла успехов в Чечне, если бы не было группировки внутри Чечни, на которую она опиралась.
Дэмис Поландов: Герман, мы обсуждаем такие большие конфликты, в которых замешаны крупные мировые державы. Но есть и внутрикавказские конфликты – осетино-ингушский, например. Как вы считаете, может ли появиться какая-то общекавказская идеология, могут ли кавказцы ощутить свое единство и перестать решать конфликты совершенно варварскими методами?
Герман Садулаев: Разговоры об этом постоянно ведутся. Они идут еще с начала перестройки. И все помнят эти конгрессы кавказские, конфедерации, которые, в частности, в Абхазии сражались против Грузии, о том, что все кавказские народы должны выработать какую-то свою единую политику. Предполагается, что иногда она будет антагонистична России. Другие, наоборот, полагают, что будет в союзе с Россией. Но честно говоря, я не вижу каких-то реальных возможностей для кавказских народов, имеющих столько различий в своей культуре и религии, да просто в своих политических и экономических целях, найти какую-то единую платформу. Я не вижу такой платформы.
Дэмис Поландов: То есть у нас нет даже культурной платформы для этого?
Герман Садулаев: Знаете, культурная, человеческая платформа есть. Даже при различии вероисповеданий, собираясь за одним столом, грузин, азербайджанец, чеченец, ингуш, осетин – они будут прекрасно себя чувствовать, гораздо лучше, чем с немцем или с русским, или там с казахом... Есть какая-то общая межнациональная культура, общение, обычаи общие. Все это есть. И за праздничным столом все это проявляется лучше всего. Но когда мы отходим от праздничного стола, когда нам нужно делить деньги, когда нам нужно делить земли, делить дома, делить политическое влияние, тут вся наша культура, все наше сходство становится незначительным по сравнению с различием наших «этноэгоистических» интересов.
Герман Садулаев: Нельзя сказать, что эта политика совершенно одинакова, потому что было очень много и политических, и национальных, и культурных нюансов в отношениях. С одной стороны, между Россией и Чечней, и с другой стороны, между Грузией и ее отделившимися анклавами Абхазией и Южной Осетией. Но тем не менее, есть все-таки гораздо больше аналогии, чем это представляет российская пропаганда.
Дэмис Поландов: Герман, сегодня многие анализируют последствия той войны, ее причины. В том числе многие рассуждают о том, чтобы было, если бы Россия не ввела войска в Южную Осетию. Задаются вопросом: смогла бы Грузии усмирить, контролировать осетин? Чечню Россия сумела не отпустить – сделала она это силой. Как вы считаете, можно ли так решить конфликт?
Герман Садулаев: Опять же, неоднозначно и то, что Чечню Россия не отпустила, и то, что Россия это сделала с помощью силы. Потому что в действительности то, что было в Чечне, это была гражданская война. Гражданская война между двумя группами чеченцев, скажем так, умеренными националистами и радикальными националистами, которые постепенно переползли от национализма к космополитическому религиозному экстремизму. И Россия просто встала на сторону умеренных националистов, и они победили. Я думаю, такой путь невозможен для Абхазии и Южной Осетии именно потому, что в самих этих анклавах, внутри них нет политической силы, которая ориентировалась бы на Грузию, или на которую могла бы сделать ставку Грузия для того, чтобы сохранить какие-то конфедеративные отношения, как сейчас Россия сохраняет с Чечней. Дело во внутриполитической расстановке.
Дэмис Поландов: То есть российская политика оказалось успешной в отношении Чечни, вы считаете?
Герман Садулаев: Что значит успешной? Я не могу давать оценок, потому что когда гибнут люди, что можно говорить. Успешная - не успешная, это политика, ее вообще нельзя оценивать! Она имела какие-то результаты, но результат – это даже не тот, что Чечня осталась в составе России. Результатом было то, что в Чечне пришла к власти определенная группировка, которая хотела прийти к власти с 91 года. Вот и все. Россия помогла. Она пришла. А в Южной Осетии такой группировки нет, которая могла бы в союзе с Грузией прийти к власти. Поэтому там невозможен чеченский сценарий. Россия так же бы не достигла успехов в Чечне, если бы не было группировки внутри Чечни, на которую она опиралась.
Дэмис Поландов: Герман, мы обсуждаем такие большие конфликты, в которых замешаны крупные мировые державы. Но есть и внутрикавказские конфликты – осетино-ингушский, например. Как вы считаете, может ли появиться какая-то общекавказская идеология, могут ли кавказцы ощутить свое единство и перестать решать конфликты совершенно варварскими методами?
Герман Садулаев: Разговоры об этом постоянно ведутся. Они идут еще с начала перестройки. И все помнят эти конгрессы кавказские, конфедерации, которые, в частности, в Абхазии сражались против Грузии, о том, что все кавказские народы должны выработать какую-то свою единую политику. Предполагается, что иногда она будет антагонистична России. Другие, наоборот, полагают, что будет в союзе с Россией. Но честно говоря, я не вижу каких-то реальных возможностей для кавказских народов, имеющих столько различий в своей культуре и религии, да просто в своих политических и экономических целях, найти какую-то единую платформу. Я не вижу такой платформы.
Дэмис Поландов: То есть у нас нет даже культурной платформы для этого?
Герман Садулаев: Знаете, культурная, человеческая платформа есть. Даже при различии вероисповеданий, собираясь за одним столом, грузин, азербайджанец, чеченец, ингуш, осетин – они будут прекрасно себя чувствовать, гораздо лучше, чем с немцем или с русским, или там с казахом... Есть какая-то общая межнациональная культура, общение, обычаи общие. Все это есть. И за праздничным столом все это проявляется лучше всего. Но когда мы отходим от праздничного стола, когда нам нужно делить деньги, когда нам нужно делить земли, делить дома, делить политическое влияние, тут вся наша культура, все наше сходство становится незначительным по сравнению с различием наших «этноэгоистических» интересов.
