ТБИЛИСИ---Сегодня мы представляем третий репортаж нашего тбилисского корреспондента Беслана Кмузова, который он подготовил по итогам своей поездки в Западную Грузию, в Самегрело. Туда фактически насильно были переселены беженцы, проживавшие в Тбилиси. Еще до того, как первый репортаж из серии о переселенных в Поцхоэцери беженцах вышел в эфир, в этот поселок прибыла очередная комиссия по изучению их проблем. Она попросила их не перекрывать для рабочего персонала дорогу на Ингури ГЭС, пообещав в обмен решить все их бытовые проблемы. Требования о предоставлении им другого места жительства, как этого требуют сами беженцы, никто так и не рассматривает.
Обещания устроить жизнь в Поцхоэцери раздаются уже давно. Один из беженцев Давид рассказывает:
“Приезжали сюда и мэр, и гамгебели, обещали, что начнется строительство на Худони ГЭС, есть проект, те люди, которые захотят поработать, обучатся профессии сварщика или другой профессии... все будет...”
Но далеко не все согласны жить в Поцхоэцери даже после выполнения обещаний властей. Во-первых, они им не верят, а во-вторых, кроме занятости, есть и другие проблемы. Например, как отвезти тяжелого больного на операцию в Тбилиси и там ухаживать за ним.
Нана Квашилава стала неформальным лидером беженцев в Поцхоэцери. Именно она настаивает на том, что при переселении в высокогорный поселок были нарушены их права, четко прописанные в государственной стратегии по расселению:
“Согласно плану, при переселении должны учитываться интересы беженцев, чтобы они не пострадали материально, и чтобы не было создано опасностей нашей жизни и здоровью. Но вы сами видите, в каком положении мы находимся!”
Из-за удаленности от центра мужчины, не только беженцы, но и коренные жители Поцхоэцери, на недели уезжают в Тбилиси или Зугдиди на заработки. Поэтому на улице в воскресенье мы увидели только играющих в футбол детей. Две команды по три человека гоняли мяч по узкой улице между корпусами. К ним присоединились и неожиданно приехавшие из города их отцы.
Один из них, Кахабер из Гали, говорит, что в Тбилиси он мог заработать:
“Я сварку умею делать. Специальности у меня нет, но когда в Абхазии, в Гали, жил, у меня там был сварочный аппарат, поэтому умею сварку делать”.
Его друг, отказавшийся назвать свое имя, тоже не бедствовал в Тбилиси:
“Я на Исани жил. Там продавал на рынке картошку, еще кое-что. На рынке уже можно было заработать на жизнь”.
Женщины редко выходят на улицу, потому что, с одной стороны, и пойти-то в Поцхо некуда – нет ни кинотеатра, ни кафе, ни рынка, а с другой стороны, в неблагоустроенном доме много работы. Этери Эджибия как раз убирала одну из комнат, в которой я заметил странные ступеньки, упиравшиеся прямо в стену. Оказалось, комнату обустроили в самом центре бывшего фойе общежития. Стены здесь холодные, а обои - влажные на ощупь:
“Здесь очень сыро, поэтому здесь никто не спит”.
Дети – особая забота беженцев. Вопреки обещаниям Министерства по делам перемещенных лиц, беженцев и расселению, школу так и не отремонтировали: стекла в окна классов не вставлены, полы остались развороченными. Но большинство детей здесь и не учится: ученики средних и старших классов уезжают в школу в городок Джвари.
Кахабер говорит, что в Поцхоэцери у него живут жена и младшие дети, а старшая дочка осталась в Тбилиси:
“Там в Тбилиси девочка у меня 16-летняя осталась. Потому что невозможно здесь отпустить в школу – нет условий. Вот так и осталась в Тбилиси у сестры”.
Почти в каждой семье есть дети-младенцы. Взрослые ума не приложат, как кормить их этой зимой. У одной из матерей осталось лишь немного крупы, которой годовалому малышу хватит только на неделю.
Юлия Харашвили из министерства признает, что людям было бы легче жить в Тбилиси, чем в Поцхоэцери. Но в Тбилиси нет жилого фонда, а расселять людей необходимо:
“Поскольку после первого конфликта людей расселяли хаотично, то сейчас в стратегии указано - расселять людей там, где они были зарегистрированы”.
Но Нана Квашилава говорит, что на самом деле она была зарегистрирована в Тбилиси. Она даже продемонстрировала указ министерства за номером 061286 от 24 декабря прошлого года о предоставлении семье Квашилава комнаты в казармах Закавказского военного округа:
“Это их единственное оправдание перед наблюдателями – сказать, что мы, якобы, все прописаны в Западной Грузии. Но на самом деле не только я, но и большинство из нас прописаны в Тбилиси”.
Министерство не рассматривает вопрос переселения беженцев в другие регионы. Но, как говорит Нана Квашилава, одного они добились:
“В результате проверок представители международных организаций издали такое постановление, чтобы никого в Поцхоэцери больше не селить. Но мы-то уже пострадали!”
Я покидал поселок с двояким чувством: с одной стороны, очень хочется сюда вернуться, потому что здесь я увидел человеческое отношение людей друг к другу. И надежду коренных жителей, что вместе с беженцами в Поцхоэцери вернется жизнь. Но с другой стороны, человек сам должен решать, где ему жить, и вправе добиваться нормальных условий проживания.
Обещания устроить жизнь в Поцхоэцери раздаются уже давно. Один из беженцев Давид рассказывает:
“Приезжали сюда и мэр, и гамгебели, обещали, что начнется строительство на Худони ГЭС, есть проект, те люди, которые захотят поработать, обучатся профессии сварщика или другой профессии... все будет...”
Но далеко не все согласны жить в Поцхоэцери даже после выполнения обещаний властей. Во-первых, они им не верят, а во-вторых, кроме занятости, есть и другие проблемы. Например, как отвезти тяжелого больного на операцию в Тбилиси и там ухаживать за ним.
Нана Квашилава стала неформальным лидером беженцев в Поцхоэцери. Именно она настаивает на том, что при переселении в высокогорный поселок были нарушены их права, четко прописанные в государственной стратегии по расселению:
“Согласно плану, при переселении должны учитываться интересы беженцев, чтобы они не пострадали материально, и чтобы не было создано опасностей нашей жизни и здоровью. Но вы сами видите, в каком положении мы находимся!”
Из-за удаленности от центра мужчины, не только беженцы, но и коренные жители Поцхоэцери, на недели уезжают в Тбилиси или Зугдиди на заработки. Поэтому на улице в воскресенье мы увидели только играющих в футбол детей. Две команды по три человека гоняли мяч по узкой улице между корпусами. К ним присоединились и неожиданно приехавшие из города их отцы.
Один из них, Кахабер из Гали, говорит, что в Тбилиси он мог заработать:
“Я сварку умею делать. Специальности у меня нет, но когда в Абхазии, в Гали, жил, у меня там был сварочный аппарат, поэтому умею сварку делать”.
Его друг, отказавшийся назвать свое имя, тоже не бедствовал в Тбилиси:
“Я на Исани жил. Там продавал на рынке картошку, еще кое-что. На рынке уже можно было заработать на жизнь”.
Женщины редко выходят на улицу, потому что, с одной стороны, и пойти-то в Поцхо некуда – нет ни кинотеатра, ни кафе, ни рынка, а с другой стороны, в неблагоустроенном доме много работы. Этери Эджибия как раз убирала одну из комнат, в которой я заметил странные ступеньки, упиравшиеся прямо в стену. Оказалось, комнату обустроили в самом центре бывшего фойе общежития. Стены здесь холодные, а обои - влажные на ощупь:
“Здесь очень сыро, поэтому здесь никто не спит”.
Дети – особая забота беженцев. Вопреки обещаниям Министерства по делам перемещенных лиц, беженцев и расселению, школу так и не отремонтировали: стекла в окна классов не вставлены, полы остались развороченными. Но большинство детей здесь и не учится: ученики средних и старших классов уезжают в школу в городок Джвари.
Кахабер говорит, что в Поцхоэцери у него живут жена и младшие дети, а старшая дочка осталась в Тбилиси:
“Там в Тбилиси девочка у меня 16-летняя осталась. Потому что невозможно здесь отпустить в школу – нет условий. Вот так и осталась в Тбилиси у сестры”.
Почти в каждой семье есть дети-младенцы. Взрослые ума не приложат, как кормить их этой зимой. У одной из матерей осталось лишь немного крупы, которой годовалому малышу хватит только на неделю.
Юлия Харашвили из министерства признает, что людям было бы легче жить в Тбилиси, чем в Поцхоэцери. Но в Тбилиси нет жилого фонда, а расселять людей необходимо:
“Поскольку после первого конфликта людей расселяли хаотично, то сейчас в стратегии указано - расселять людей там, где они были зарегистрированы”.
Но Нана Квашилава говорит, что на самом деле она была зарегистрирована в Тбилиси. Она даже продемонстрировала указ министерства за номером 061286 от 24 декабря прошлого года о предоставлении семье Квашилава комнаты в казармах Закавказского военного округа:
“Это их единственное оправдание перед наблюдателями – сказать, что мы, якобы, все прописаны в Западной Грузии. Но на самом деле не только я, но и большинство из нас прописаны в Тбилиси”.
Министерство не рассматривает вопрос переселения беженцев в другие регионы. Но, как говорит Нана Квашилава, одного они добились:
“В результате проверок представители международных организаций издали такое постановление, чтобы никого в Поцхоэцери больше не селить. Но мы-то уже пострадали!”
Я покидал поселок с двояким чувством: с одной стороны, очень хочется сюда вернуться, потому что здесь я увидел человеческое отношение людей друг к другу. И надежду коренных жителей, что вместе с беженцами в Поцхоэцери вернется жизнь. Но с другой стороны, человек сам должен решать, где ему жить, и вправе добиваться нормальных условий проживания.
