ВЗГЛЯД ИЗ ВАШИНГТОНА--5 марта 2011 года в Сочи состоялась очередная трехсторонняя встреча президентов России, Армении и Азербайджана. Дмитрий Медведев, Ильхам Алиев и Серж Саргсян собираются для обсуждения перспектив нагорно-карабахского урегулирования не в первый раз. Однако пока похвастаться дипломатическими достижениями они не могут.
Сочинская встреча, конечно же, не может претендовать на то, чтобы считаться прорывом в многолетнем (и, увы, пока безуспешном) процессе мирного урегулирования в Нагорном Карабахе. Ее результаты скромны. Стороны приняли совместное заявление, в котором достигли договоренности по двум пунктам. Во-первых, завершить в кратчайшие сроки обмен военнопленными, и, во-вторых, продолжить трехсторонние переговоры в дополнение к работе формата сопредседателей Минской группы ОБСЕ. При этом ни по одному из ключевых вопросов конфликта, будь то политико-правовой статус Нагорного Карабаха, проблема оккупированных территорий, беженцев и формата миротворческой операции президенты не сдвинулись даже на миллиметр. Это дало основание многим экспертам, как в Ереване и в Баку, так и за пределами Армении и Азербайджана квалифицировать сочинские переговоры как встречу с нулевым результатом. Но так ли это на самом деле?
Ответ на этот вопрос зависит от того, на что мы надеялись по мере приближения сочинской встречи. Если питали надежды на то, что три президента на берегу Черного моря обрадуют общественность мирным договором, то такие иллюзии были напрасны. Всеобъемлющие договоренности, являются, как правило, итогом длительных согласований. К ним идут по миллиметру не один месяц. И даже год. И эти «миллиметры» заметны для людей, наблюдающих за ходом мирного процесса. Эти мизерные расстояния становятся предметом информационных «вбросов», многочисленных круглых столов, публичных и непубличных дискуссий. Никакого такого «оживления» перед Сочи не наблюдалось.
Зато мы можем зафиксировать, что накануне мартовских переговоров трех президентов в налаживании диалога между конфликтующими сторонами наблюдался серьезный откат. Напомню, что 27 октября 2010 года после нескольких безрезультатных раундов трехсторонних встреч президенты в Астрахани достигли взаимопонимания по гуманитарным вопросам (обмен пленными и погибшими). Казалось бы, воз тронулся с «мертвой точки». Но не тут-то было. Оказалось, что даже декларативные согласования - это крайне сложная вещь. В особенности тогда, когда дело касается ключевой проблемы для политической идентификации целого государства. Между тем главная проблема переговорного процесса - это не роль России или Америки, а готовность сторон отойти от максималистских планок своих требований, когда сама возможность компромисса рассматривается едва ли не как предательство национальных интересов. В итоге астраханские договоренности оказались девальвированными уже в ноябре-декабре 2010 года. Сначала серия жестких заявлений азербайджанского руководства по поводу возможного военного решения карабахского конфликта, затем симметричная реакция из Еревана, срыв встречи Алиева и Саркисяна в рамках саммита ОБСЕ в Астане. Таким образом, в Сочи произошел своеобразный заход на «второй круг». Стороны фактически вернулись к тому, что провозгласили в Астрахани. А потом оказались не в состоянии выполнить.
Следовательно, реальных подвижек в урегулировании застарелого конфликта нет. После очередного отката, стороны вернулись к тому, о чем договаривались ранее. Однако посыпать голову пеплом не стоит. Сегодня сохранение переговорного формата само по себе – уже неплохой результат. И для Азербайджана, для которого война чревата серьезными общественными потрясениями. И для Армении, которая в этой ситуации рискует проиграть то, что получила в 90-х годах, и для непризнанного образования НКР, ибо война - это постановка на кон ее политического и физического существования. И для России, так как в этой ситуации она будет вынуждена выбирать между Ереваном и Баку, что чревато для сохранения ее позиций на Южном Кавказе. И для США, так как это отвлечет Вашингтон от Афганистана и сложнейшего геополитического пазла на Ближнем Востоке. Но, пожалуй, самым большим бенефициарием Сочи стала Россия.
Трехсторонний формат (где роль Москвы эффективнее, чем роль двух других сопредседателей Минской группы) пустил еще более сильные корни. К позитивным моментам следует отнести и то, что этот формат положительно воспринимается и на Западе, у которого по большому счету нет своих альтернативных концепций решения сложного этнополитического конфликта. За два года Москве удалось добиться нескольких совместных деклараций от президентов Армении и Азербайджана. Этого явно недостаточно, и все это далеко от настоящего мира, как Земля от Луны. Однако следует осознать, что без воли самих конфликтующих сторон ничего не получится. Надежды на добрых честных маклеров из Кремля и Белого дома наивны, поскольку никто за самих участников спора лучше не договорится.
Сочинская встреча, конечно же, не может претендовать на то, чтобы считаться прорывом в многолетнем (и, увы, пока безуспешном) процессе мирного урегулирования в Нагорном Карабахе. Ее результаты скромны. Стороны приняли совместное заявление, в котором достигли договоренности по двум пунктам. Во-первых, завершить в кратчайшие сроки обмен военнопленными, и, во-вторых, продолжить трехсторонние переговоры в дополнение к работе формата сопредседателей Минской группы ОБСЕ. При этом ни по одному из ключевых вопросов конфликта, будь то политико-правовой статус Нагорного Карабаха, проблема оккупированных территорий, беженцев и формата миротворческой операции президенты не сдвинулись даже на миллиметр. Это дало основание многим экспертам, как в Ереване и в Баку, так и за пределами Армении и Азербайджана квалифицировать сочинские переговоры как встречу с нулевым результатом. Но так ли это на самом деле?
Ответ на этот вопрос зависит от того, на что мы надеялись по мере приближения сочинской встречи. Если питали надежды на то, что три президента на берегу Черного моря обрадуют общественность мирным договором, то такие иллюзии были напрасны. Всеобъемлющие договоренности, являются, как правило, итогом длительных согласований. К ним идут по миллиметру не один месяц. И даже год. И эти «миллиметры» заметны для людей, наблюдающих за ходом мирного процесса. Эти мизерные расстояния становятся предметом информационных «вбросов», многочисленных круглых столов, публичных и непубличных дискуссий. Никакого такого «оживления» перед Сочи не наблюдалось.
Слушать
Зато мы можем зафиксировать, что накануне мартовских переговоров трех президентов в налаживании диалога между конфликтующими сторонами наблюдался серьезный откат. Напомню, что 27 октября 2010 года после нескольких безрезультатных раундов трехсторонних встреч президенты в Астрахани достигли взаимопонимания по гуманитарным вопросам (обмен пленными и погибшими). Казалось бы, воз тронулся с «мертвой точки». Но не тут-то было. Оказалось, что даже декларативные согласования - это крайне сложная вещь. В особенности тогда, когда дело касается ключевой проблемы для политической идентификации целого государства. Между тем главная проблема переговорного процесса - это не роль России или Америки, а готовность сторон отойти от максималистских планок своих требований, когда сама возможность компромисса рассматривается едва ли не как предательство национальных интересов. В итоге астраханские договоренности оказались девальвированными уже в ноябре-декабре 2010 года. Сначала серия жестких заявлений азербайджанского руководства по поводу возможного военного решения карабахского конфликта, затем симметричная реакция из Еревана, срыв встречи Алиева и Саркисяна в рамках саммита ОБСЕ в Астане. Таким образом, в Сочи произошел своеобразный заход на «второй круг». Стороны фактически вернулись к тому, что провозгласили в Астрахани. А потом оказались не в состоянии выполнить.
Следовательно, реальных подвижек в урегулировании застарелого конфликта нет. После очередного отката, стороны вернулись к тому, о чем договаривались ранее. Однако посыпать голову пеплом не стоит. Сегодня сохранение переговорного формата само по себе – уже неплохой результат. И для Азербайджана, для которого война чревата серьезными общественными потрясениями. И для Армении, которая в этой ситуации рискует проиграть то, что получила в 90-х годах, и для непризнанного образования НКР, ибо война - это постановка на кон ее политического и физического существования. И для России, так как в этой ситуации она будет вынуждена выбирать между Ереваном и Баку, что чревато для сохранения ее позиций на Южном Кавказе. И для США, так как это отвлечет Вашингтон от Афганистана и сложнейшего геополитического пазла на Ближнем Востоке. Но, пожалуй, самым большим бенефициарием Сочи стала Россия.
Трехсторонний формат (где роль Москвы эффективнее, чем роль двух других сопредседателей Минской группы) пустил еще более сильные корни. К позитивным моментам следует отнести и то, что этот формат положительно воспринимается и на Западе, у которого по большому счету нет своих альтернативных концепций решения сложного этнополитического конфликта. За два года Москве удалось добиться нескольких совместных деклараций от президентов Армении и Азербайджана. Этого явно недостаточно, и все это далеко от настоящего мира, как Земля от Луны. Однако следует осознать, что без воли самих конфликтующих сторон ничего не получится. Надежды на добрых честных маклеров из Кремля и Белого дома наивны, поскольку никто за самих участников спора лучше не договорится.
