СУХУМИ---«Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии».
Вот и мне, когда в сотый, тысячный раз слышу чьи-то убежденные рассуждения о том, как НАДО разрешить грузино-абхазский конфликт, чтобы все было по справедливости и все его стороны остались довольны, хочется, во-первых, разочаровать их авторов ввиду невозможности придумать и осуществить такой чудесный план, а, во-вторых, призвать взглянуть на минутку, для большей объективности, на этот конфликт отстраненно, как на маленький камешек в огромной мозаике этнополитических конфликтов в мире. Причем в огромной как во временном, так и в пространственном протяжении…
Вся история человечества – это история борьбы народов и государств, создания и распада империй разного калибра. Но когда, к примеру, три с половиной тысячелетия назад египетский фараон Тутмос III совершал завоевательные походы в Переднюю Азию, никому не приходили в голову современные «идеологические» обоснования этому.
На стенах знаменитого святилища Ипет-Сут тогдашние летописцы оставили надписи, полные похвальбы: о том, как бежали «жалкие враги его величества», как он отдал приказ своему войску после взятия города Мегиддо – «вы хватайте хорошенько-хорошенько, мое победоносное войско», о том, сколько привез фараон из похода лошадей, рабов, колесниц и рук (у древних египтян была традиция отрубать убитым врагам руки и уносить с собой в доказательство доблести), сколько врагов он умертвил, как сказали бы сегодня, с особой жестокостью. А потом, также без лишних слов, уже Египет покоряли и включали в состав своих государств персы, греки-македонцы Александра Великого, римляне, арабы…
Но это было простодушное «детство человечества», а спустя много столетий Бисмарк произнес ироническую фразу: «Вы дайте мне сегодня занять эту территорию, а завтра я приведу вам десятки доказательств, что это наша исконная земля». Что уж говорить о нынешних информационных войнах, с помощью которых в глазах неискушенных черного кобеля отмывают добела…
Между грузинами и абхазами, как и между подавляющим большинством соседних народов, на протяжении их совместной истории периоды добрососедских и союзнических отношений (скажем, совместная борьба с арабскими завоевателями в VIII веке, с турками-османами в XV веке) сменялись периодами вражды и войн, вооруженных столкновений (30-летняя война в XVII веке, 1918 год, 1992-1993 годы). Сменяли друг друга и периоды политической и этнической экспансии обеих сторон. Бывало, что Абхазия входила в состав Грузии, а бывало и наоборот, как в VIII - Х веках, когда маленькая Абхазия присоединила к себе сперва западно-грузинские, а потом и восточно-грузинские земли. (Помню, как лет двадцать назад одна не шибко умная деятельница абхазской культуры вдруг начала с трибуны упрекать за недальновидность первого царя Абхазии, который, мол, в конце 8 века создал в результате своих территориальных приобретений ситуацию, из которой мы, абхазы, до сих пор не можем выпутаться).
В позднее средневековье абхазские владетели находились в вассальной зависимости от владетелей мегрельского княжества Сабедиано, а южная Абхазия вплоть до Сухума входила в его состав, имела место и мегрельская этническая экспансия, но в результате 30-летней войны XVII века граница вернулась к реке Ингур.
Когда в последней трети XIX века в результате катастрофы махаджирства Абхазия наполовину опустела, грузинские публицисты призывали к ее заселению, прекрасно понимая, что это земли соседнего народа. И вот как уговаривал соотечественников Г. Церетели в №399 газеты «Дроеба» за 1873 год: «Если человек скажет, что ему трудно бросить свой край, то где бы он ни находился, разве Кавказ не наш край? Весь Кавказ является нашей землей, нашей страной.
В стране Кавказ, на каком бы расстоянии мы друг от друга ни стояли, следует мысленно представить, что наша нога стоит на нашей земле, что мы находимся в нашей стране. Поселимся мы хоть в стране черкесов, хоть в Дагестане, везде наша родина». Но прошло всего несколько десятилетий, и (вспомним Бисмарка) новое поколение грузинской интеллигенции писало уже об Абхазии, как о неотъемлемой части Грузии. Поэтому если абхазы восприняли в 1918 году поход в Абхазию экспедиционного корпуса генерала Мазниева (Мазниашвили) как ее оккупацию, то для Тбилиси это было возвращение ее в лоно матери-Грузии.
Так ведь и впрямь, если взять за отправную точку XV век, то почему бы не считать, что Абхазия – это Грузия? «А давайте возьмем за отправную точку конец XVIII века, – возразят абхазы, – когда население Абхазии было сплошь абхазским? Или, допустим, IX век…»
Подобные бесконечные споры ведутся и между историками многих других соседних народов, причем нетрудно догадаться, к какого рода отправным точкам они при этом апеллируют. Поэтому европейские представители и не любят обычно слушать наши, абхазов и грузин, исторические излияния и предлагают отталкиваться от сегодняшних реалий.
Но сегодняшние реалии – это, с одной стороны, независимость Абхазии, выстраданная абхазами, которые во второй половине XIX – первой половине XX веков претерпели множество бедствий и катастроф, а затем взяли в какой-то мере реванш за них, а с другой – более 150 тысяч грузинского населения Абхазии, которые осенью 1993 года потеряли здесь жилье, имущество и были вынуждены переселиться в Грузию, Россию и т. д.
Этнополитический конфликт, который назрел в Абхазии к началу 90-х годов прошлого века, – конечно, отнюдь не уникальное явление, хотя у каждого такого конфликта свои особенности.
Вспомним, что среди предпосылок начала Второй мировой войны был и Судетский кризис в результате обострения отношений между чешским и немецким населением Чехословакии, и данцигский между поляками и немцами, и старые германо-французские споры из-за Эльзаса. Разгром фашисткой Германии разрубил эти узлы. Да, с одной стороны, немцы Восточной Пруссии, Судет и т. д. потеряли кров, земли, на которых их предки жили столетия, – ведь на планете в 1945-м некому было за них вступиться. И для них это, конечно, была огромная несправедливость. Но, с другой стороны, этот вопрос оказался навсегда закрыт и не требует больше, как Молох, все новые и новые жертвы.
А вот палестино-израильскому конфликту уже две трети века, и конца-краю ему не видно. За одной из сторон в нем стоит арабский мир, за другой – США и Запад в целом. Грузино-абхазский и грузино-югоосетинский пополнили число таких же долгоиграющих конфликтов: ведь и здесь за обеими сторонами в них стоят «группы поддержки».
Проведу еще одну современную аналогию – между Грузией и Сербией. Наверняка она покажется неожиданной в силу того, что патроном Грузии является Запад, а политическим оппонентом – Россия, а в случае с Сербией – все наоборот; потому мы и привыкли воспринимать их в разных смысловых рядах. Но давайте вспомним. Когда более двадцати лет назад начался кровавый распад Югославии, у Белграда был выбор: отпустить отколовшиеся республики с миром или попытаться удержать их силой. Удержать их не удалось, но начались войны за территории в Хорватии, Боснии и Герцеговине.
На первой стадии боевых действий военный успех был за сербами; десятки тысяч хорватов и боснийцев покинули места со смешенным населением. Но затем ситуация изменилась на прямо противоположную. Так, после наступления хорватской армии из ликвидированной в 1995 году Республики Сербской Краины бежало около 300 тысяч сербов. После этого Белград повел ожесточенную борьбу за подавление сепаратистских устремлений косоваров. Была ликвидирована автономия Косова, оттуда потянулись колонны албанских беженцев. Итог известен – натовские бомбежки Сербии, 75 государств - членов ООН, признавших независимость Косова и на 90 процентов моноэтническое, албанское население этой бывшей сербской автономии. В общем, в результате упорного стремления не отпускать «сепаратистов» сербы потеряли едва ли не все, что могли потерять.
Не правда ли, очень многое тут напоминает этапы борьбы Тбилиси в последнюю четверть века со своими «сепаратистами» – абхазами и южными осетинами? А еще известную поговорку: «не за то отец сына бил, что тот играл, а за то, что отыгрывался»…
В Тбилиси сегодня настойчиво обвиняют абхазскую сторону в нежелании возвращать в места прежнего проживания беженцев грузинской национальности. Порой даже звучат слова о беспрецедентной неуступчивости абхазов. Но давайте обратимся не к эмоциям, а к бесстрастным цифрам и фактам. После окончания боевых действий в бывшей Югославии в места прежнего проживания в Хорватию и Косово не вернулся практически никто из покинувших их сербов. То же самое, еще с большей уверенностью, можно сказать о Нагорном Карабахе. В Абхазию, между тем, в места своего компактного проживания вернулось не менее пятидесяти тысяч покинувших ее грузин.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Вот и мне, когда в сотый, тысячный раз слышу чьи-то убежденные рассуждения о том, как НАДО разрешить грузино-абхазский конфликт, чтобы все было по справедливости и все его стороны остались довольны, хочется, во-первых, разочаровать их авторов ввиду невозможности придумать и осуществить такой чудесный план, а, во-вторых, призвать взглянуть на минутку, для большей объективности, на этот конфликт отстраненно, как на маленький камешек в огромной мозаике этнополитических конфликтов в мире. Причем в огромной как во временном, так и в пространственном протяжении…
Вся история человечества – это история борьбы народов и государств, создания и распада империй разного калибра. Но когда, к примеру, три с половиной тысячелетия назад египетский фараон Тутмос III совершал завоевательные походы в Переднюю Азию, никому не приходили в голову современные «идеологические» обоснования этому.
На стенах знаменитого святилища Ипет-Сут тогдашние летописцы оставили надписи, полные похвальбы: о том, как бежали «жалкие враги его величества», как он отдал приказ своему войску после взятия города Мегиддо – «вы хватайте хорошенько-хорошенько, мое победоносное войско», о том, сколько привез фараон из похода лошадей, рабов, колесниц и рук (у древних египтян была традиция отрубать убитым врагам руки и уносить с собой в доказательство доблести), сколько врагов он умертвил, как сказали бы сегодня, с особой жестокостью. А потом, также без лишних слов, уже Египет покоряли и включали в состав своих государств персы, греки-македонцы Александра Великого, римляне, арабы…
Но это было простодушное «детство человечества», а спустя много столетий Бисмарк произнес ироническую фразу: «Вы дайте мне сегодня занять эту территорию, а завтра я приведу вам десятки доказательств, что это наша исконная земля». Что уж говорить о нынешних информационных войнах, с помощью которых в глазах неискушенных черного кобеля отмывают добела…
Между грузинами и абхазами, как и между подавляющим большинством соседних народов, на протяжении их совместной истории периоды добрососедских и союзнических отношений (скажем, совместная борьба с арабскими завоевателями в VIII веке, с турками-османами в XV веке) сменялись периодами вражды и войн, вооруженных столкновений (30-летняя война в XVII веке, 1918 год, 1992-1993 годы). Сменяли друг друга и периоды политической и этнической экспансии обеих сторон. Бывало, что Абхазия входила в состав Грузии, а бывало и наоборот, как в VIII - Х веках, когда маленькая Абхазия присоединила к себе сперва западно-грузинские, а потом и восточно-грузинские земли. (Помню, как лет двадцать назад одна не шибко умная деятельница абхазской культуры вдруг начала с трибуны упрекать за недальновидность первого царя Абхазии, который, мол, в конце 8 века создал в результате своих территориальных приобретений ситуацию, из которой мы, абхазы, до сих пор не можем выпутаться).
В позднее средневековье абхазские владетели находились в вассальной зависимости от владетелей мегрельского княжества Сабедиано, а южная Абхазия вплоть до Сухума входила в его состав, имела место и мегрельская этническая экспансия, но в результате 30-летней войны XVII века граница вернулась к реке Ингур.
Когда в последней трети XIX века в результате катастрофы махаджирства Абхазия наполовину опустела, грузинские публицисты призывали к ее заселению, прекрасно понимая, что это земли соседнего народа. И вот как уговаривал соотечественников Г. Церетели в №399 газеты «Дроеба» за 1873 год: «Если человек скажет, что ему трудно бросить свой край, то где бы он ни находился, разве Кавказ не наш край? Весь Кавказ является нашей землей, нашей страной.
Слушать
В стране Кавказ, на каком бы расстоянии мы друг от друга ни стояли, следует мысленно представить, что наша нога стоит на нашей земле, что мы находимся в нашей стране. Поселимся мы хоть в стране черкесов, хоть в Дагестане, везде наша родина». Но прошло всего несколько десятилетий, и (вспомним Бисмарка) новое поколение грузинской интеллигенции писало уже об Абхазии, как о неотъемлемой части Грузии. Поэтому если абхазы восприняли в 1918 году поход в Абхазию экспедиционного корпуса генерала Мазниева (Мазниашвили) как ее оккупацию, то для Тбилиси это было возвращение ее в лоно матери-Грузии.
Так ведь и впрямь, если взять за отправную точку XV век, то почему бы не считать, что Абхазия – это Грузия? «А давайте возьмем за отправную точку конец XVIII века, – возразят абхазы, – когда население Абхазии было сплошь абхазским? Или, допустим, IX век…»
Подобные бесконечные споры ведутся и между историками многих других соседних народов, причем нетрудно догадаться, к какого рода отправным точкам они при этом апеллируют. Поэтому европейские представители и не любят обычно слушать наши, абхазов и грузин, исторические излияния и предлагают отталкиваться от сегодняшних реалий.
Но сегодняшние реалии – это, с одной стороны, независимость Абхазии, выстраданная абхазами, которые во второй половине XIX – первой половине XX веков претерпели множество бедствий и катастроф, а затем взяли в какой-то мере реванш за них, а с другой – более 150 тысяч грузинского населения Абхазии, которые осенью 1993 года потеряли здесь жилье, имущество и были вынуждены переселиться в Грузию, Россию и т. д.
Этнополитический конфликт, который назрел в Абхазии к началу 90-х годов прошлого века, – конечно, отнюдь не уникальное явление, хотя у каждого такого конфликта свои особенности.
Вспомним, что среди предпосылок начала Второй мировой войны был и Судетский кризис в результате обострения отношений между чешским и немецким населением Чехословакии, и данцигский между поляками и немцами, и старые германо-французские споры из-за Эльзаса. Разгром фашисткой Германии разрубил эти узлы. Да, с одной стороны, немцы Восточной Пруссии, Судет и т. д. потеряли кров, земли, на которых их предки жили столетия, – ведь на планете в 1945-м некому было за них вступиться. И для них это, конечно, была огромная несправедливость. Но, с другой стороны, этот вопрос оказался навсегда закрыт и не требует больше, как Молох, все новые и новые жертвы.
А вот палестино-израильскому конфликту уже две трети века, и конца-краю ему не видно. За одной из сторон в нем стоит арабский мир, за другой – США и Запад в целом. Грузино-абхазский и грузино-югоосетинский пополнили число таких же долгоиграющих конфликтов: ведь и здесь за обеими сторонами в них стоят «группы поддержки».
Проведу еще одну современную аналогию – между Грузией и Сербией. Наверняка она покажется неожиданной в силу того, что патроном Грузии является Запад, а политическим оппонентом – Россия, а в случае с Сербией – все наоборот; потому мы и привыкли воспринимать их в разных смысловых рядах. Но давайте вспомним. Когда более двадцати лет назад начался кровавый распад Югославии, у Белграда был выбор: отпустить отколовшиеся республики с миром или попытаться удержать их силой. Удержать их не удалось, но начались войны за территории в Хорватии, Боснии и Герцеговине.
На первой стадии боевых действий военный успех был за сербами; десятки тысяч хорватов и боснийцев покинули места со смешенным населением. Но затем ситуация изменилась на прямо противоположную. Так, после наступления хорватской армии из ликвидированной в 1995 году Республики Сербской Краины бежало около 300 тысяч сербов. После этого Белград повел ожесточенную борьбу за подавление сепаратистских устремлений косоваров. Была ликвидирована автономия Косова, оттуда потянулись колонны албанских беженцев. Итог известен – натовские бомбежки Сербии, 75 государств - членов ООН, признавших независимость Косова и на 90 процентов моноэтническое, албанское население этой бывшей сербской автономии. В общем, в результате упорного стремления не отпускать «сепаратистов» сербы потеряли едва ли не все, что могли потерять.
Не правда ли, очень многое тут напоминает этапы борьбы Тбилиси в последнюю четверть века со своими «сепаратистами» – абхазами и южными осетинами? А еще известную поговорку: «не за то отец сына бил, что тот играл, а за то, что отыгрывался»…
В Тбилиси сегодня настойчиво обвиняют абхазскую сторону в нежелании возвращать в места прежнего проживания беженцев грузинской национальности. Порой даже звучат слова о беспрецедентной неуступчивости абхазов. Но давайте обратимся не к эмоциям, а к бесстрастным цифрам и фактам. После окончания боевых действий в бывшей Югославии в места прежнего проживания в Хорватию и Косово не вернулся практически никто из покинувших их сербов. То же самое, еще с большей уверенностью, можно сказать о Нагорном Карабахе. В Абхазию, между тем, в места своего компактного проживания вернулось не менее пятидесяти тысяч покинувших ее грузин.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
