Парламент Абхазии решил взять на испуг должников. В первом чтении принят законопроект "О временном ограничении выезда из Республики Абхазия граждан, в отношении которых судами РА вынесены решения о взыскании денежных средств". Законопроект предполагает повысить ответственность неплательщиков. В основном речь идет о тех, кто не погасил задолженность за кредиты, взятые в коммерческих банках и в Приватизационном фонде.
На первый взгляд, парламенту вкупе с президентской администрацией, с чьей подачи рассматривается данный законопроект, следует поаплодировать. Самые доверчивые граждане могут это сделать стоя. Действительно, невозвращение кредитов в Абхазии стало общепринятой практикой. Невозможно понять, как в этой стране еще существует банковская система. Согласно официальным данным, в прошлом году вся банковская сфера Абхазии суммарно внесла в государственный бюджет по статье «налог на прибыль» чуть более пяти миллионов рублей. Правительство трубит в набат. Президент тоже. Парламент возмущен. Говорят: «мало!» Действительно, что такое пять миллионов рублей? Эта цифра вполне соизмерима с «откатом» за право освоения господряда на капитальный ремонт какого-нибудь детского сада. Так что чиновный люд возмущается не напрасно.
Однако, если вникнуть в суть проблемы, станет ясно, что ничего, кроме обычного популизма данная инициатива парламента не содержит.
Начнем с конца - как будет исполняться данный закон (в том, что его примут, у меня нет никаких сомнений), который, по идее разработчиков документа, должен вступить в силу с первого августа.
Итак, час X наступил. Первое августа для должника – это «Ссудный день» (назовем его так). Предполагается, что с этого момента преследуемый уже ни ест, ни пьет, а только бьется мелкой дрожью, потеет и молит многочисленных родственников и друзей (если последние к этому моменту еще имеются в наличии) подкинуть ему деньжат на погашение кредита. Перспектива оказаться запертым безвыездно на долгие годы в маленькой стране для делового человека, каковым является среднестатистический должник, смерти подобна. Но так дела обстоят лишь на бумаге.
На деле же, уверен, ни один должник не то что бровью не поведет, но даже и не заметит последствий бурного законотворчества депутатов.
Оставим в стороне границу с Грузией – это отдельная тема разговора, но вот он, должник, приезжает на Псоу, где расположен единственный контрольно-пропускной пункт, связывающий Абхазию с Россией. Что происходит? Ничего. Он спокойно пересекает границу. Для этого ему не понадобится давать взятки. С абхазской стороны граница абсолютно прозрачна. То есть, регистрация выезжающих и въезжающих – ни компьютерная, ни ручная - не ведется и вводить ее в ближайшей перспективе никто не собирается. По логике вещей, остается надежда на многочисленных сотрудников различных служб, задействованных в приграничной зоне: что каждый из них, сверяясь с фотографиями недобросовестных заемщиков, которыми обклеят специальные стенды, начнет выдергивать их из толпы. Но это в высшей степени маловероятно! Ведь должников в стране так много, что никаких столбов, не то что на границе, но и по всей Абхазии не хватит, чтобы развесить на них портреты.
А откуда, собственно, берутся эти должники? Почему банкиры, знающие местную специфику (их ведь не с Уолл-стрита завезли в Абхазию), оказались доверчивыми лохами, которых можно запросто развести на деньги? Вот как раз здесь собака и зарыта.
В Абхазии каждый должник знает и уверен, что не обязан возвращать кредит, поскольку получил его по легальной и действующей несколько лет схеме.
Должников можно разделить на две большие группы. Первую из них составляют «блатные». Это те, кто находится либо во власти, либо особо приближен к ней. Как правило, к банкирам они приходят с письмом или звонком от какой-нибудь очень важной персоны (это может быть даже президент), и попробуй, откажи. Такие клиенты обычно функционируют по принципу пылесоса: в обратном направлении, т.е. есть в банк, ничего не возвращается. Эти люди кого хочешь сами превратят в «клиента» и обреют наголо. Именно вот за это умение власть их уважает и ценит. Они и на выборах в авангарде, и между выборами цыкнут как надо и на кого надо. То есть, все по-честному. Одни «отработали», и их «отблагодарили», чтобы в следующий раз, «когда надо», вновь пустить в дело.
Вторую категорию можно условно окрестить как «грузилы». Это те, которые особого блата не имеют, но при этом способны найти дорогу не только к кабинету чиновника, но и достучаться до его сердца. За хороший «откат» государев человек на короткое время станет тебе родным братом, и тогда сумма, оставшаяся после «распила», может быть выдана из средств Приватизационного фонда хоть под проект строительства копии Эйфелевой башни на Сухумской горе. Но этот «остаток» невозможно пустить на обустройство бизнеса: кредит, в котором доля чиновника составляет от 30 до 50 процентов, нельзя использовать по назначению и вернуть, даже если появится такое желание.
Вот если бы депутаты наложили вето на письма-рекомендации, нашли бы управу на охотников за «откатами», это была бы реальная помощь абхазской банковской системе, о которой они, заливаясь слезами, пекутся денно и нощно. Но такое им приснится разве что в дурном сне. Ведь парламент и сам неотъемлемая часть этой системы.
На первый взгляд, парламенту вкупе с президентской администрацией, с чьей подачи рассматривается данный законопроект, следует поаплодировать. Самые доверчивые граждане могут это сделать стоя. Действительно, невозвращение кредитов в Абхазии стало общепринятой практикой. Невозможно понять, как в этой стране еще существует банковская система. Согласно официальным данным, в прошлом году вся банковская сфера Абхазии суммарно внесла в государственный бюджет по статье «налог на прибыль» чуть более пяти миллионов рублей. Правительство трубит в набат. Президент тоже. Парламент возмущен. Говорят: «мало!» Действительно, что такое пять миллионов рублей? Эта цифра вполне соизмерима с «откатом» за право освоения господряда на капитальный ремонт какого-нибудь детского сада. Так что чиновный люд возмущается не напрасно.
Однако, если вникнуть в суть проблемы, станет ясно, что ничего, кроме обычного популизма данная инициатива парламента не содержит.
Начнем с конца - как будет исполняться данный закон (в том, что его примут, у меня нет никаких сомнений), который, по идее разработчиков документа, должен вступить в силу с первого августа.
Итак, час X наступил. Первое августа для должника – это «Ссудный день» (назовем его так). Предполагается, что с этого момента преследуемый уже ни ест, ни пьет, а только бьется мелкой дрожью, потеет и молит многочисленных родственников и друзей (если последние к этому моменту еще имеются в наличии) подкинуть ему деньжат на погашение кредита. Перспектива оказаться запертым безвыездно на долгие годы в маленькой стране для делового человека, каковым является среднестатистический должник, смерти подобна. Но так дела обстоят лишь на бумаге.
На деле же, уверен, ни один должник не то что бровью не поведет, но даже и не заметит последствий бурного законотворчества депутатов.
Оставим в стороне границу с Грузией – это отдельная тема разговора, но вот он, должник, приезжает на Псоу, где расположен единственный контрольно-пропускной пункт, связывающий Абхазию с Россией. Что происходит? Ничего. Он спокойно пересекает границу. Для этого ему не понадобится давать взятки. С абхазской стороны граница абсолютно прозрачна. То есть, регистрация выезжающих и въезжающих – ни компьютерная, ни ручная - не ведется и вводить ее в ближайшей перспективе никто не собирается. По логике вещей, остается надежда на многочисленных сотрудников различных служб, задействованных в приграничной зоне: что каждый из них, сверяясь с фотографиями недобросовестных заемщиков, которыми обклеят специальные стенды, начнет выдергивать их из толпы. Но это в высшей степени маловероятно! Ведь должников в стране так много, что никаких столбов, не то что на границе, но и по всей Абхазии не хватит, чтобы развесить на них портреты.
А откуда, собственно, берутся эти должники? Почему банкиры, знающие местную специфику (их ведь не с Уолл-стрита завезли в Абхазию), оказались доверчивыми лохами, которых можно запросто развести на деньги? Вот как раз здесь собака и зарыта.
В Абхазии каждый должник знает и уверен, что не обязан возвращать кредит, поскольку получил его по легальной и действующей несколько лет схеме.
Должников можно разделить на две большие группы. Первую из них составляют «блатные». Это те, кто находится либо во власти, либо особо приближен к ней. Как правило, к банкирам они приходят с письмом или звонком от какой-нибудь очень важной персоны (это может быть даже президент), и попробуй, откажи. Такие клиенты обычно функционируют по принципу пылесоса: в обратном направлении, т.е. есть в банк, ничего не возвращается. Эти люди кого хочешь сами превратят в «клиента» и обреют наголо. Именно вот за это умение власть их уважает и ценит. Они и на выборах в авангарде, и между выборами цыкнут как надо и на кого надо. То есть, все по-честному. Одни «отработали», и их «отблагодарили», чтобы в следующий раз, «когда надо», вновь пустить в дело.
Вторую категорию можно условно окрестить как «грузилы». Это те, которые особого блата не имеют, но при этом способны найти дорогу не только к кабинету чиновника, но и достучаться до его сердца. За хороший «откат» государев человек на короткое время станет тебе родным братом, и тогда сумма, оставшаяся после «распила», может быть выдана из средств Приватизационного фонда хоть под проект строительства копии Эйфелевой башни на Сухумской горе. Но этот «остаток» невозможно пустить на обустройство бизнеса: кредит, в котором доля чиновника составляет от 30 до 50 процентов, нельзя использовать по назначению и вернуть, даже если появится такое желание.
Вот если бы депутаты наложили вето на письма-рекомендации, нашли бы управу на охотников за «откатами», это была бы реальная помощь абхазской банковской системе, о которой они, заливаясь слезами, пекутся денно и нощно. Но такое им приснится разве что в дурном сне. Ведь парламент и сам неотъемлемая часть этой системы.
