Похоже, в конце года, когда в правительстве по традиции будут подводить итоги курортного сезона, минорных ноток в отчетах ответственных за отрасль чиновников будет хоть отбавляй. И при этом им даже оправдываться не придется. Ведь все итак очевидно. Во-первых, скоропостижная кончина в конце мая президента Багапш и вытекающие из этого обстоятельства внеочередные президентские выборы, накрывают сроками своего проведения аккурат все лето. А выборы в таких странах, как Абхазия, где демократия на грани нервного срыва – дело крайне взрывоопасное.
Во-вторых, самолеты не летают, поезда тоже практически не ходят, и единственной дорогой, посредством которой турист может попасть в Абхазию, является контрольно-пропускной пункт на реке Псоу. До недавнего времени там использовалось два моста – один пешеходный, а другой для автомобилей. Летом они загружены до основания. Многочасовые очереди на границе уже стали притчей во языцех на всевозможных туристических форумах. Обещали строительство дополнительных мостов, но перед началом этого сезона, вышло все наоборот. Российские власти возьми, да и поставь один из действующих мостов на капитальный ремонт, будто этого нельзя было сделать зимой, в межсезонье. В итоге пешеходное и автомобильное движение пустили по единственному оставшемуся в наличии мосту, а владельцы гостиниц и турфирм, глотая валидол, заговорили о происках конкурентов из Сочи.
В общем уже сейчас, в середине июня, при виде пустых пляжей можно, конечно, сетовать на нестабильную политическую обстановку и злополучную границу и при этом забыть о главном. А главное – это то, что абхазские курорты всегда были хронически неконкурентноспособны из-за качества сервиса. Они привлекали к себе туристов в послевоенный годы только дешевизной. Теперь, наконец, республика попрощалась и с этим преимуществом.
Я как-то не очень обращал внимание на брюзжание по поводу цен моих коллег, время от времени приезжающих в Абхазию. Но когда недавно сам впервые за несколько лет решил провести выходные с семьей в Пицунде, был в прямом смысле ошарашен. За номер «полу-люкс» (так еще со времен хрущевской оттепели называется номер с небольшой спальней и еще меньшим по размеру холлом) практически в абсолютно пустом в пансионате «Литфонд» пришлось заплатить почти пять тысяч рублей за сутки пребывания. При этом в эту цену не входит питание, его нужно оплачивать отдельно. Оказавшись в самом номере понял, что мыло, видимо, тоже надо покупать самому, так как его просто не было. Мне было, действительно, с чем сравнить. За несколько дней до Пицунды, я побывал в Стамбуле на одной конференции. Ее организаторы разместили нас в четырехзвезодчном отеле на берегу Босфора. Предоставленный в мое распоряжение номер как раз по цене был идентичен пицундскому - 120 евро (это почти пять тысяч рублей). Но по качеству сам номер с питанием и прилагающимися услугами отличался от литфондовского также примерно, как деревенский нужник от туалета в отеле «Хилтон».
Если бы цены взвинтили только гостиницы и пансионаты, то это было бы полбеды. Но отставать не захотели владельцы кафе и ресторанов, и даже обычных колхозных рынков. Если в захудалом летнем кафе в Гагре за чашку неказистого кофе с тебя берут полтинник, впору кричать «караул!». В ресторане и вовсе «обдерут», как будто посидел в «Максиме». Разве что местные «Апацхи» своими приемлемыми ценами пока соответствуют понятию «дешевый отдых».
Я еще как-то мог принять в качестве объяснения высоких цен ссылки на то, что практически все товары приходится завозить из Сочи. Но, когда я попал на рынок, где покупал абхазские деликатесы коллеге из России, и продавщица, подводя итог, спросила меня по-абхазски: «Кто будет платить?», все встало на свои места. «А какая разница, кто будет платить?» - спросил я недоуменно, вытаскивая бумажник из кармана. Мое движение ее явно расстроило. «Эх, жаль, что ты платишь. А то бы я сейчас так нагрела бы твоего товарища, что мама не горюй». И все мне стало вдруг понятно.
Шальные деньги никогда к добру не приводят. Тот «распил» помощи – российского финансового дождя, пролившегося на Абхазию, когда на стройке забивают гвоздь, а в отчетах пишут «пять гвоздей», и в итоге резко до неприличия обогащается элита – оказывает тлетворное влияние и на тех, кто к этому «распилу» не допущен. Тенденция видеть в окружающих «лохов», которых нужно во чтобы-то ни стало обуть, распространилась и на курортную индустрию. Но этот бизнес - не кочующий цирк-шапито. Здесь репутация слагается годами. И если туристу откровенно дают понять, что он не турист, а просто «лох», то в следующий раз его в Абхазию никаким арканом не заманишь. И тогда романтический слоган «Абхазия – потерянный рай», действительно, станет суровой реальностью.
Во-вторых, самолеты не летают, поезда тоже практически не ходят, и единственной дорогой, посредством которой турист может попасть в Абхазию, является контрольно-пропускной пункт на реке Псоу. До недавнего времени там использовалось два моста – один пешеходный, а другой для автомобилей. Летом они загружены до основания. Многочасовые очереди на границе уже стали притчей во языцех на всевозможных туристических форумах. Обещали строительство дополнительных мостов, но перед началом этого сезона, вышло все наоборот. Российские власти возьми, да и поставь один из действующих мостов на капитальный ремонт, будто этого нельзя было сделать зимой, в межсезонье. В итоге пешеходное и автомобильное движение пустили по единственному оставшемуся в наличии мосту, а владельцы гостиниц и турфирм, глотая валидол, заговорили о происках конкурентов из Сочи.
В общем уже сейчас, в середине июня, при виде пустых пляжей можно, конечно, сетовать на нестабильную политическую обстановку и злополучную границу и при этом забыть о главном. А главное – это то, что абхазские курорты всегда были хронически неконкурентноспособны из-за качества сервиса. Они привлекали к себе туристов в послевоенный годы только дешевизной. Теперь, наконец, республика попрощалась и с этим преимуществом.
Я как-то не очень обращал внимание на брюзжание по поводу цен моих коллег, время от времени приезжающих в Абхазию. Но когда недавно сам впервые за несколько лет решил провести выходные с семьей в Пицунде, был в прямом смысле ошарашен. За номер «полу-люкс» (так еще со времен хрущевской оттепели называется номер с небольшой спальней и еще меньшим по размеру холлом) практически в абсолютно пустом в пансионате «Литфонд» пришлось заплатить почти пять тысяч рублей за сутки пребывания. При этом в эту цену не входит питание, его нужно оплачивать отдельно. Оказавшись в самом номере понял, что мыло, видимо, тоже надо покупать самому, так как его просто не было. Мне было, действительно, с чем сравнить. За несколько дней до Пицунды, я побывал в Стамбуле на одной конференции. Ее организаторы разместили нас в четырехзвезодчном отеле на берегу Босфора. Предоставленный в мое распоряжение номер как раз по цене был идентичен пицундскому - 120 евро (это почти пять тысяч рублей). Но по качеству сам номер с питанием и прилагающимися услугами отличался от литфондовского также примерно, как деревенский нужник от туалета в отеле «Хилтон».
Если бы цены взвинтили только гостиницы и пансионаты, то это было бы полбеды. Но отставать не захотели владельцы кафе и ресторанов, и даже обычных колхозных рынков. Если в захудалом летнем кафе в Гагре за чашку неказистого кофе с тебя берут полтинник, впору кричать «караул!». В ресторане и вовсе «обдерут», как будто посидел в «Максиме». Разве что местные «Апацхи» своими приемлемыми ценами пока соответствуют понятию «дешевый отдых».
Я еще как-то мог принять в качестве объяснения высоких цен ссылки на то, что практически все товары приходится завозить из Сочи. Но, когда я попал на рынок, где покупал абхазские деликатесы коллеге из России, и продавщица, подводя итог, спросила меня по-абхазски: «Кто будет платить?», все встало на свои места. «А какая разница, кто будет платить?» - спросил я недоуменно, вытаскивая бумажник из кармана. Мое движение ее явно расстроило. «Эх, жаль, что ты платишь. А то бы я сейчас так нагрела бы твоего товарища, что мама не горюй». И все мне стало вдруг понятно.
Шальные деньги никогда к добру не приводят. Тот «распил» помощи – российского финансового дождя, пролившегося на Абхазию, когда на стройке забивают гвоздь, а в отчетах пишут «пять гвоздей», и в итоге резко до неприличия обогащается элита – оказывает тлетворное влияние и на тех, кто к этому «распилу» не допущен. Тенденция видеть в окружающих «лохов», которых нужно во чтобы-то ни стало обуть, распространилась и на курортную индустрию. Но этот бизнес - не кочующий цирк-шапито. Здесь репутация слагается годами. И если туристу откровенно дают понять, что он не турист, а просто «лох», то в следующий раз его в Абхазию никаким арканом не заманишь. И тогда романтический слоган «Абхазия – потерянный рай», действительно, станет суровой реальностью.
