ПРАГА---У нас на прямой линии из Тбилиси глава Хартии журналистской этики Грузии Звиад Коридзе и один из лидеров партии «Новые правые» Манана Начкебия.
Андрей Бабицкий: У нас нет никакого прямого информационного повода для того, чтобы начать сегодняшнюю беседу. И тем не менее, мне кажется, что в Грузии забыто «дело фотографов», дело безобразное, имевшее очень серьезные травмирующие последствия для всей медиа-среды. Звиад, скажите, действительно ли это так? Действительно ли общественное сознание смирилось с тем, что оно не может получить из-за того, что следствие достигло соглашения с подследственными, никакой информации ни от самих подследственных, ни от органов, которые это следствие вели?
Звиад Коридзе: Я бы не согласился с обобщением, что общественное мнение в Грузии таково, что все смирились. Если наши коллеги - фоторепортеры согласились на процессуальный сговор и подписали документ о неразглашении следственной тайны, это не значит, что все закончилось, и это дело надо поставить на полку. Я считаю, что есть в Грузии общественные круги и организации, и даже единичные персоны, которые, несмотря на то, что наших фоторепортеров освободили условно, не думают, что сама суть этого дела должна быть прикрыта. Буквально через десять дней после этого решения группа граждан Грузии внесла иск в Конституционный суд о неконституционности 314-й статьи о шпионаже в уголовном кодексе.
Андрей Бабицкий: Манана, а оппозиция сегодня в состоянии предпринимать какие-то шаги для того, чтобы остановить власть, предотвратить дела такого рода или по их следам протестовать и вынуждать власти исправлять свои ошибки?
Манана Начкебия: К сожалению, в этом случае я должна вспомнить одну известную поговорку: «Гибель одного человека - трагедия, но гибель сотни тысяч людей - статистика». Таких фактов, таких дел, как дело фотографов, набралось столько, что общественность Грузии уже привыкла к этому. Это дело у некоторых вызывает даже смех и иронию. Конечно, люди страдали, сидели в тюрьме, их семьи очень переживали, но некоторые этот факт встретили уже с улыбкой, потому что накопилось очень много таких дел, которые шиты белыми нитками. И власти это делают не из соображений справедливости, обороноспособности или безопасности страны, - это личная месть президента по отношению к людям, которые фотографировали 26 мая и передали фотографии в европейские издания. Все об этом в Грузии знают. Не знаю, может быть, это накопится и отразится на результатах выборов, которые состоятся в 2012 году, в октябре. На данном этапе я не вижу в стране предпосылок для того, чтобы оппозиция начала акции против таких действий властей, и чтобы это привело к тому, чтобы власти или изменили свою политику, или оставили свой пост и ушли. К сожалению, такая сейчас ситуация в стране. Но я должна согласиться со Звиадом: мы не намерены мириться с этим, и люди тоже долго не будут это терпеть.
Андрей Бабицкий: Я хотел бы спросить Звиада: бывают дела, когда власть ведет себя настолько цинично, что они становятся неким общественным трендом, вокруг них объединяются представители профессий. У меня есть ощущение, что дело фотографов могло бы стать именно таким объединительным для журналистов делом с тем, чтобы представители цеха не просто обратились в конституционный суд.
Звиад Коридзе: Это не только профессиональное объединение журналистов за свои права. Это дело имеет гораздо более серьезное, важное общественное значение. Надо всем на него обратить внимание - учителям, врачам, строителям. Контекст 314-й статьи - это тест на демократию в Грузии.
Андрей Бабицкий: Ваши собратья по цеху, журналисты в данном случае имеют желание предпринять некие действия, чтобы власть таким образом с ними больше не обращалась?
Звиад Коридзе: Это желание проявилось в те дни, когда очень многие журналисты (я не припоминаю такого дня в истории независимой грузинской журналистики) разных политических взглядов встали вместе на защиту своих коллег. Это одно. Но есть еще другое, тоже важное: мы не должны думать, что это дело только профессиональной чести. Нет, это дело демократии в Грузии.
Андрей Бабицкий: Понятно, что это политическое дело, но мне казалось, что нет ни серьезной политической реакции, ни цеховой.
Звиад Коридзе: Общественной, не только политической. Это должно быть общественное согласие.
Андрей Бабицкий: Вы все время говорите о долженствовании. Должно быть… А есть?
Манана Начкебия: Я должна сказать, что та солидарность, которую проявили журналисты, была беспрецедентной. В глазах грузин и нашей общественности правительство проиграло, потому что журналисты своей солидарностью, своими действиями, когда они настойчиво добивались встречи с министром внутренних дел, устраивали акции, добились того, что общество узнало правду. Все прекрасно знают, что случилось.
Андрей Бабицкий: У нас нет никакого прямого информационного повода для того, чтобы начать сегодняшнюю беседу. И тем не менее, мне кажется, что в Грузии забыто «дело фотографов», дело безобразное, имевшее очень серьезные травмирующие последствия для всей медиа-среды. Звиад, скажите, действительно ли это так? Действительно ли общественное сознание смирилось с тем, что оно не может получить из-за того, что следствие достигло соглашения с подследственными, никакой информации ни от самих подследственных, ни от органов, которые это следствие вели?
Звиад Коридзе: Я бы не согласился с обобщением, что общественное мнение в Грузии таково, что все смирились. Если наши коллеги - фоторепортеры согласились на процессуальный сговор и подписали документ о неразглашении следственной тайны, это не значит, что все закончилось, и это дело надо поставить на полку. Я считаю, что есть в Грузии общественные круги и организации, и даже единичные персоны, которые, несмотря на то, что наших фоторепортеров освободили условно, не думают, что сама суть этого дела должна быть прикрыта. Буквально через десять дней после этого решения группа граждан Грузии внесла иск в Конституционный суд о неконституционности 314-й статьи о шпионаже в уголовном кодексе.
«Дело фотографов» не забыто?
Андрей Бабицкий: Манана, а оппозиция сегодня в состоянии предпринимать какие-то шаги для того, чтобы остановить власть, предотвратить дела такого рода или по их следам протестовать и вынуждать власти исправлять свои ошибки?
Манана Начкебия: К сожалению, в этом случае я должна вспомнить одну известную поговорку: «Гибель одного человека - трагедия, но гибель сотни тысяч людей - статистика». Таких фактов, таких дел, как дело фотографов, набралось столько, что общественность Грузии уже привыкла к этому. Это дело у некоторых вызывает даже смех и иронию. Конечно, люди страдали, сидели в тюрьме, их семьи очень переживали, но некоторые этот факт встретили уже с улыбкой, потому что накопилось очень много таких дел, которые шиты белыми нитками. И власти это делают не из соображений справедливости, обороноспособности или безопасности страны, - это личная месть президента по отношению к людям, которые фотографировали 26 мая и передали фотографии в европейские издания. Все об этом в Грузии знают. Не знаю, может быть, это накопится и отразится на результатах выборов, которые состоятся в 2012 году, в октябре. На данном этапе я не вижу в стране предпосылок для того, чтобы оппозиция начала акции против таких действий властей, и чтобы это привело к тому, чтобы власти или изменили свою политику, или оставили свой пост и ушли. К сожалению, такая сейчас ситуация в стране. Но я должна согласиться со Звиадом: мы не намерены мириться с этим, и люди тоже долго не будут это терпеть.
Андрей Бабицкий: Я хотел бы спросить Звиада: бывают дела, когда власть ведет себя настолько цинично, что они становятся неким общественным трендом, вокруг них объединяются представители профессий. У меня есть ощущение, что дело фотографов могло бы стать именно таким объединительным для журналистов делом с тем, чтобы представители цеха не просто обратились в конституционный суд.
Звиад Коридзе: Это не только профессиональное объединение журналистов за свои права. Это дело имеет гораздо более серьезное, важное общественное значение. Надо всем на него обратить внимание - учителям, врачам, строителям. Контекст 314-й статьи - это тест на демократию в Грузии.
Андрей Бабицкий: Ваши собратья по цеху, журналисты в данном случае имеют желание предпринять некие действия, чтобы власть таким образом с ними больше не обращалась?
Звиад Коридзе: Это желание проявилось в те дни, когда очень многие журналисты (я не припоминаю такого дня в истории независимой грузинской журналистики) разных политических взглядов встали вместе на защиту своих коллег. Это одно. Но есть еще другое, тоже важное: мы не должны думать, что это дело только профессиональной чести. Нет, это дело демократии в Грузии.
Андрей Бабицкий: Понятно, что это политическое дело, но мне казалось, что нет ни серьезной политической реакции, ни цеховой.
Звиад Коридзе: Общественной, не только политической. Это должно быть общественное согласие.
Андрей Бабицкий: Вы все время говорите о долженствовании. Должно быть… А есть?
Манана Начкебия: Я должна сказать, что та солидарность, которую проявили журналисты, была беспрецедентной. В глазах грузин и нашей общественности правительство проиграло, потому что журналисты своей солидарностью, своими действиями, когда они настойчиво добивались встречи с министром внутренних дел, устраивали акции, добились того, что общество узнало правду. Все прекрасно знают, что случилось.
