СУХУМИ--Около месяца назад я рассказывал на «Эхо Кавказа», что через несколько дней, 15 октября, в Абхазии станет одной «специальностью» меньше. Так называемым «тачкистам» или «тачечникам» запретили перевозить грузы, в частности, сельхозпродукцию, через границу на Псоу на крупногабаритных тачках: товары отныне позволялось перемещать только на автотранспорте. В ответ на это в абхазских СМИ прозвучало недоумение: как можно вводить этот запрет в канун мандаринового бума на границе? Кстати, тот запрет через пару недель после возникновения хаоса и «бунтов» на таможенных пунктах отменили, точнее, перенесли на более поздний срок, когда кончится «желтая лихорадка». В очередной раз подтвердилось правило, что до «высоколобых» чиновников в высоких кабинетах только после подобного доходит то, что рядовым людям, знакомым с ситуацией, бывает изначально ясно как божий день.
Но я сегодня о другом. Недавно подумалось о том, что за «тачкистами», которые, как уродливое порождение послевоенной неустроенности в Абхазии, конечно же, должны в итоге кануть в Лету, рано или поздно последуют и распространительницы газет на сухумских улицах. Собственно, представительниц этой «второй уходящей профессии», которые появились у нас сразу после войны, никогда не было больше двух десятков, а сейчас и вовсе остались единицы, но они упорно не расстаются со своим занятием.
«Мальчишка, бегущий с кипой газет в руках по улице и выкрикивающий заголовки первополосных статей номера», – был, если помните, такой советский киноштамп в фильмах, действие которых происходило или в начале двадцатого века, или позже в «буржуазных странах». Это занятие воскресло у нас в середине 90-х, когда всем в разоренной войной Абхазии приходилось как-то выживать. В том числе и редакциям немногочисленных газет. Газетных киосков почти не осталось, и периодика продавалась в основном с рук – на улицах, в транспорте… Только ни одного мальчишки в эту «профессию» не пришло, как бы ни нуждались в их семьях, – видно, это теперь для них «западло». А пришли, как и нетрудно предположить, в основном пожилые одинокие женщины.
Я знал их наперечет, так как они продавали общими усилиями не меньше половины тиража газеты, которую я редактировал. Знал, где они живут, их нужды, проблемы, судьбу каждой из них. Это были женщины разных национальностей: абхазка, две армянки, но, в основном, конечно, русские. Последнее объяснить нетрудно – ведь русское городское население оказалось наиболее в социальном плане незащищенным, лишенным поддержки сельской родни.
Вот типичная судьба моей соседки по подъезду Людмилы Ивановны Самотейкиной. Разведенная, без детей. До войны многие годы работала экскурсоводом. Когда-то в молодости играла в театре, писала и печатала рассказы. В середине 90-х ей было около шестидесяти. На иждивении у нее была старенькая мама. Абхазские пенсии, которые они тогда получали, были смехотворными, время от времени им перепадала гуманитарная помощь от международных организаций. И все! И те двадцать процентов, которые оставались ей после продажи нескольких сотен экземпляров местных газет разных названий, стали для этой семьи на многие годы настоящим спасением. Одно время Людмила Ивановна больше всего продавала газет в электричке, которая ходила до Псоу; у нее там в какой-то момент даже разгорелась «территориальная» война с еще одной распространительницей периодики, которая тоже облюбовала это место сбыта.
Но потом пассажиропоток там сошел на «нет», и Людмила Ивановна переместилась на самое многолюдное и бойкое место в республике – на Сухумский центральный рынок. Продолжала продавать газеты и после того, как стала получать в начале нулевых российскую пенсию. И потому, что лишняя копейка в доме никогда не помешает, и потому, что общение со своими постоянными покупателями стало для нее уже неотъемлемой частью ее жизни. Любила, кстати, пересказывать мне разговоры, услышанные на рынке, а там чего только в гуще народа не наслушаешься… Умерла она два месяца назад и почти до самой смерти продолжала продавать газеты.
А вот Наталья Солнцева, живущая в самом центре города, у телефонной станции, до сих пор ходит по рынку со сложенными веером газетами разных названий в руке. Пусть от продажи их ей остаются «слезы» (у нас ведь не мегаполис, покупателей мало), но ей хватает.
Но настоящий уникум – это, конечно, наша неутомимая Нонна Ивановна Дорофеева. В августе ей исполнилось – хотите верьте, хотите нет – 87 лет. Детдомовка, фронтовичка, встретившая свою единственную любовь в 45-м на фронте в Польше и приехавшая с ним на его родину в Сухум. Мужа уже нет в живых, но Нонну Ивановну не назовешь одинокой: живет с дочкой, у нее внуки, правнуки. Но вот уже восемнадцать лет она никак не расстанется с работой распространительницы печати. Причем, в основном продает газеты, обходя организации, где ее знают и ждут: министерства, ведомства, банки и так далее. Хотя было время, когда и по улицам ходила… Сегодня я зашел к ней домой, и Нонна Ивановна, которая любит делиться воспоминаниями из своей жизни, вспомнила эпизод конца 90-х, когда сухумский журналист Лев Хайкин придумал выпускать газету «Вечерний Сухум». Правда, просуществовала она недолго…
«Вечерний Сухум», – вспоминает Нонна Дорофеева. – А раньше ж не было «Вечернего Сухума». А я на Красном мосту, там, где санаторий МВО, и рявкнула: «Покупайте свежие газеты! «Вечерний Тбилиси»! У-у, кто шел, все остановились. Двое парней подходят: «Бабуль, какие газеты?» - «А вот они, «Вечерний Тбилиси», – говорю. Они у меня сходу взяли два экземпляра и пошли. А я потом сообразила – это же «Вечерний Сухум»… Как же мне голову не оторвали?»
Действительно, старушку, не разобравшись, могли бы заподозрить в распространении «вражеской информации». А, кстати, в самые первые послевоенные годы на Сухумском рынке торговал абхазскими газетами старичок-грузин. А потом, попозже, на проспекте Мира – две пожилые грузинки. Одну из них я и сейчас вижу там постоянно на ее привычном «торговом месте».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Но я сегодня о другом. Недавно подумалось о том, что за «тачкистами», которые, как уродливое порождение послевоенной неустроенности в Абхазии, конечно же, должны в итоге кануть в Лету, рано или поздно последуют и распространительницы газет на сухумских улицах. Собственно, представительниц этой «второй уходящей профессии», которые появились у нас сразу после войны, никогда не было больше двух десятков, а сейчас и вовсе остались единицы, но они упорно не расстаются со своим занятием.
«Мальчишка, бегущий с кипой газет в руках по улице и выкрикивающий заголовки первополосных статей номера», – был, если помните, такой советский киноштамп в фильмах, действие которых происходило или в начале двадцатого века, или позже в «буржуазных странах». Это занятие воскресло у нас в середине 90-х, когда всем в разоренной войной Абхазии приходилось как-то выживать. В том числе и редакциям немногочисленных газет. Газетных киосков почти не осталось, и периодика продавалась в основном с рук – на улицах, в транспорте… Только ни одного мальчишки в эту «профессию» не пришло, как бы ни нуждались в их семьях, – видно, это теперь для них «западло». А пришли, как и нетрудно предположить, в основном пожилые одинокие женщины.
Я знал их наперечет, так как они продавали общими усилиями не меньше половины тиража газеты, которую я редактировал. Знал, где они живут, их нужды, проблемы, судьбу каждой из них. Это были женщины разных национальностей: абхазка, две армянки, но, в основном, конечно, русские. Последнее объяснить нетрудно – ведь русское городское население оказалось наиболее в социальном плане незащищенным, лишенным поддержки сельской родни.
Слушать
Вот типичная судьба моей соседки по подъезду Людмилы Ивановны Самотейкиной. Разведенная, без детей. До войны многие годы работала экскурсоводом. Когда-то в молодости играла в театре, писала и печатала рассказы. В середине 90-х ей было около шестидесяти. На иждивении у нее была старенькая мама. Абхазские пенсии, которые они тогда получали, были смехотворными, время от времени им перепадала гуманитарная помощь от международных организаций. И все! И те двадцать процентов, которые оставались ей после продажи нескольких сотен экземпляров местных газет разных названий, стали для этой семьи на многие годы настоящим спасением. Одно время Людмила Ивановна больше всего продавала газет в электричке, которая ходила до Псоу; у нее там в какой-то момент даже разгорелась «территориальная» война с еще одной распространительницей периодики, которая тоже облюбовала это место сбыта.
Но потом пассажиропоток там сошел на «нет», и Людмила Ивановна переместилась на самое многолюдное и бойкое место в республике – на Сухумский центральный рынок. Продолжала продавать газеты и после того, как стала получать в начале нулевых российскую пенсию. И потому, что лишняя копейка в доме никогда не помешает, и потому, что общение со своими постоянными покупателями стало для нее уже неотъемлемой частью ее жизни. Любила, кстати, пересказывать мне разговоры, услышанные на рынке, а там чего только в гуще народа не наслушаешься… Умерла она два месяца назад и почти до самой смерти продолжала продавать газеты.
А вот Наталья Солнцева, живущая в самом центре города, у телефонной станции, до сих пор ходит по рынку со сложенными веером газетами разных названий в руке. Пусть от продажи их ей остаются «слезы» (у нас ведь не мегаполис, покупателей мало), но ей хватает.
Но настоящий уникум – это, конечно, наша неутомимая Нонна Ивановна Дорофеева. В августе ей исполнилось – хотите верьте, хотите нет – 87 лет. Детдомовка, фронтовичка, встретившая свою единственную любовь в 45-м на фронте в Польше и приехавшая с ним на его родину в Сухум. Мужа уже нет в живых, но Нонну Ивановну не назовешь одинокой: живет с дочкой, у нее внуки, правнуки. Но вот уже восемнадцать лет она никак не расстанется с работой распространительницы печати. Причем, в основном продает газеты, обходя организации, где ее знают и ждут: министерства, ведомства, банки и так далее. Хотя было время, когда и по улицам ходила… Сегодня я зашел к ней домой, и Нонна Ивановна, которая любит делиться воспоминаниями из своей жизни, вспомнила эпизод конца 90-х, когда сухумский журналист Лев Хайкин придумал выпускать газету «Вечерний Сухум». Правда, просуществовала она недолго…
«Вечерний Сухум», – вспоминает Нонна Дорофеева. – А раньше ж не было «Вечернего Сухума». А я на Красном мосту, там, где санаторий МВО, и рявкнула: «Покупайте свежие газеты! «Вечерний Тбилиси»! У-у, кто шел, все остановились. Двое парней подходят: «Бабуль, какие газеты?» - «А вот они, «Вечерний Тбилиси», – говорю. Они у меня сходу взяли два экземпляра и пошли. А я потом сообразила – это же «Вечерний Сухум»… Как же мне голову не оторвали?»
Действительно, старушку, не разобравшись, могли бы заподозрить в распространении «вражеской информации». А, кстати, в самые первые послевоенные годы на Сухумском рынке торговал абхазскими газетами старичок-грузин. А потом, попозже, на проспекте Мира – две пожилые грузинки. Одну из них я и сейчас вижу там постоянно на ее привычном «торговом месте».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
