СУХУМИ--В информации «Апсныпресс» о вчерашнем заседании сессии парламента РА обсуждению этого вопроса повестки дня было посвящено всего несколько строчек, которые вряд ли привлекли внимание массового читателя. А именно: «Депутаты отложили принятие в первом чтении законопроекта «О приостановлении пунктов 2, 3, части 3, статьи 224, статьи 233 Гражданского кодекса Республики Абхазия» в связи с необходимостью его тщательного изучения и доработки. Создана парламентская комиссия, возглавляемая вице-спикером Сергеем Матосяном, в которую также включен генпрокурор Сафарбей Миканба. Документ для принятия в первом чтении планируется представить к следующему заседанию парламента».
Между тем все бывшие на том заседании в один голос говорят, что данный вопрос оказался наиболее бурно обсуждаемым. Ведь речь – о регулировании так называемых жилищных споров. «А кто вообще инициировал этот вопрос?» – в какой-то момент в ходе заседания стал допытываться оппозиционный депутат Даур Аршба. «Я», – пресек все дальнейшие разговоры на эту тему спикер Нугзар Ашуба. Но среди оппозиционных депутатов придерживаются версии, что инициатива исходила от президента страны.
Краткая предыстория. 15 мая 2006 года предыдущий состав парламента принял постановление «О регулировании жилищных отношений в целях обеспечения права граждан Республики Абхазия на жилье», которое обязывает суды отказывать в принятии исков о возвращении жилья прежним владельцам, покинувшим Абхазию во время войны 1992-1993 годов и после ее завершения. По идее это постановление должно было положить конец правовой и судебной неразберихе, возникшей у нас в послевоенное время, но ничего подобного не случилось. К тому же многие говорят о его антиконституционности…
Начнем с того, что война «перепахала» в Абхазии существовавшее ранее правовое поле. И это было отнюдь не новое явление в мире. При всем уважении к праву частной собственности никому, скажем, не приходит в голову задаваться вопросом, почему никто из миллионов немцев, живших до мая 1945 года в Судетах, Восточной Пруссии и других германских «восточных землях», где многие столетия проживали их предки, не подавал судебных исков, претендуя на возвращение своей недвижимости. И это при том, что большинство этих людей, конечно же, не ответственно за преступления нацизма.
Но в Абхазии все получилось значительно сложнее. Прежде всего, не урегулирован сам по себе грузино-абхазский конфликт, в результате горячей стадии которого около трех четвертей грузинского населения Абхазии покинуло ее территорию. К тем, кто занимал их опустевшие жилища, в самом абхазском обществе далеко не однозначное отношение. Что было делать семье, у которой в результате боевых действий разрушен дом, – рыть рядом землянку и жить в ней, поглядывая на стоящее рядом жилье, хозяева которого, заведомо было известно, никогда не вернутся в независимую Абхазию, где у власти «сепаратисты»? Но иные захватывали по несколько домов, квартир в расчете на не родившихся еще внуков или же просто понимая, что это капитал, который в будущем многократно вырастет в цене. Причем по мере роста аппетита стали «отчуждать» и пустующее жилье, независимо от национальности их владельцев.
Чтобы навести хоть какой-то порядок в этой сфере, были приняты документы, позволяющие признать жилье бесхозяйным, если хозяин в течение семи лет в нем не проживал и не оплачивал коммунальные платежи, а также наделяющие правом приобретателя жилья того, кто в течение десяти лет пользовался жильем и содержал его. В то же время был издан указ первого президента Абхазии Владислава Ардзинба, который запрещал отчуждать квартиры уехавших граждан армянской, русской, греческой, еврейской национальностей до заключения соответствующих договоров с Арменией, Россией, Грецией и Израилем.
Противоречия в правовых документах помогали вольготнее чувствовать себя «жилищной мафии», а суды по аналогичным процессам нередко принимали совершенно разные решения. Нередко, увы, в зависимости от «выгодности» принимаемого решения.
Постановлению парламента 2006 года предшествовало ужесточение жилищных споров в судах после того, как начали расти цены на жилье, а уехавшие в военное и послевоенное лихолетье владельцы занятой недвижимости занялись попытками ее вернуть (во многих случаях – чтобы выгодно продать, хотя это, в конце концов, их дело). Нашумел, в частности, случай, когда два руководителя Гулрыпшского района избили районного судью за то, что тот, по их мнению, вынес неправомерное решение вернуть жилье довоенному владельцу.
Но жизнь слишком разнообразна, чтобы ее можно было вместить в прокрустово ложе схемы. Суды не перестали принимать иски, предусмотренные постановлением парламента, уже хотя бы потому, что во многих случаях эти иски были настолько очевидно справедливыми, что от них невозможно было отмахнуться. Ведь доходило до того, что домоуправы умудрялись продавать квартиры владельцев, выехавших в Россию на месяц.
Или вот с каким случаем я недавно столкнулся. В декабре 1993 года пожилая греческая чета Никополиди с сыном выехала в Грецию, так как выжить в разоренной войной Абхазии им не представлялось тогда возможным. Дом в центре Сухума они оставили на попечение друга семьи, который в 1996 году сам уехал в Германию, попросив присмотреть за домом своего родственника по фамилии Чокорая. Тот стал проживать с женой в этом доме (хотя у них есть квартира в Новом районе Сухума, но это – «для дочки»), да так к этому жилью привык, что когда в 2009 году Никополиди-сын начал просить освободить его, сперва стал прибегать к различным проволочкам, а потом и вовсе отказался покинуть дом. Все суды вынесли решение в пользу Никополиди, дважды судебными исполнителями предпринимались попытки принудительного выселения семьи Чокорая, но в первый раз его жена Корниенко попросила отсрочки на десять дней, которые в итоге растянулись на пять месяцев, во второй раз она, бросившись, как рассказывают очевидцы, в истерике на пол в приемной президента, сумела снова сорвать выселение.
Фишка в этой истории – то, что Чокорая – грузин, жена его – «русскоязычная». Это я к тому, что в отдельных публикациях российской прессы в последние годы звучат обвинения в отъеме жилья у русскоязычных чуть ли не в адрес всего абхазского народа. Безусловно, в большинстве своем «отъемщики» – абхазы, и об этих негодяях не раз писалось в абхазской прессе, в том числе и мною. Но, как хорошо видно на приведенном примере, нахрапистость и бессовестность суть качества интернациональные.
Что касается парламентской комиссии, о которой было сказано вначале, то ей не позавидуешь – поломать головы придется…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Между тем все бывшие на том заседании в один голос говорят, что данный вопрос оказался наиболее бурно обсуждаемым. Ведь речь – о регулировании так называемых жилищных споров. «А кто вообще инициировал этот вопрос?» – в какой-то момент в ходе заседания стал допытываться оппозиционный депутат Даур Аршба. «Я», – пресек все дальнейшие разговоры на эту тему спикер Нугзар Ашуба. Но среди оппозиционных депутатов придерживаются версии, что инициатива исходила от президента страны.
Краткая предыстория. 15 мая 2006 года предыдущий состав парламента принял постановление «О регулировании жилищных отношений в целях обеспечения права граждан Республики Абхазия на жилье», которое обязывает суды отказывать в принятии исков о возвращении жилья прежним владельцам, покинувшим Абхазию во время войны 1992-1993 годов и после ее завершения. По идее это постановление должно было положить конец правовой и судебной неразберихе, возникшей у нас в послевоенное время, но ничего подобного не случилось. К тому же многие говорят о его антиконституционности…
Слушать
Начнем с того, что война «перепахала» в Абхазии существовавшее ранее правовое поле. И это было отнюдь не новое явление в мире. При всем уважении к праву частной собственности никому, скажем, не приходит в голову задаваться вопросом, почему никто из миллионов немцев, живших до мая 1945 года в Судетах, Восточной Пруссии и других германских «восточных землях», где многие столетия проживали их предки, не подавал судебных исков, претендуя на возвращение своей недвижимости. И это при том, что большинство этих людей, конечно же, не ответственно за преступления нацизма.
Но в Абхазии все получилось значительно сложнее. Прежде всего, не урегулирован сам по себе грузино-абхазский конфликт, в результате горячей стадии которого около трех четвертей грузинского населения Абхазии покинуло ее территорию. К тем, кто занимал их опустевшие жилища, в самом абхазском обществе далеко не однозначное отношение. Что было делать семье, у которой в результате боевых действий разрушен дом, – рыть рядом землянку и жить в ней, поглядывая на стоящее рядом жилье, хозяева которого, заведомо было известно, никогда не вернутся в независимую Абхазию, где у власти «сепаратисты»? Но иные захватывали по несколько домов, квартир в расчете на не родившихся еще внуков или же просто понимая, что это капитал, который в будущем многократно вырастет в цене. Причем по мере роста аппетита стали «отчуждать» и пустующее жилье, независимо от национальности их владельцев.
Чтобы навести хоть какой-то порядок в этой сфере, были приняты документы, позволяющие признать жилье бесхозяйным, если хозяин в течение семи лет в нем не проживал и не оплачивал коммунальные платежи, а также наделяющие правом приобретателя жилья того, кто в течение десяти лет пользовался жильем и содержал его. В то же время был издан указ первого президента Абхазии Владислава Ардзинба, который запрещал отчуждать квартиры уехавших граждан армянской, русской, греческой, еврейской национальностей до заключения соответствующих договоров с Арменией, Россией, Грецией и Израилем.
Противоречия в правовых документах помогали вольготнее чувствовать себя «жилищной мафии», а суды по аналогичным процессам нередко принимали совершенно разные решения. Нередко, увы, в зависимости от «выгодности» принимаемого решения.
Постановлению парламента 2006 года предшествовало ужесточение жилищных споров в судах после того, как начали расти цены на жилье, а уехавшие в военное и послевоенное лихолетье владельцы занятой недвижимости занялись попытками ее вернуть (во многих случаях – чтобы выгодно продать, хотя это, в конце концов, их дело). Нашумел, в частности, случай, когда два руководителя Гулрыпшского района избили районного судью за то, что тот, по их мнению, вынес неправомерное решение вернуть жилье довоенному владельцу.
Но жизнь слишком разнообразна, чтобы ее можно было вместить в прокрустово ложе схемы. Суды не перестали принимать иски, предусмотренные постановлением парламента, уже хотя бы потому, что во многих случаях эти иски были настолько очевидно справедливыми, что от них невозможно было отмахнуться. Ведь доходило до того, что домоуправы умудрялись продавать квартиры владельцев, выехавших в Россию на месяц.
Или вот с каким случаем я недавно столкнулся. В декабре 1993 года пожилая греческая чета Никополиди с сыном выехала в Грецию, так как выжить в разоренной войной Абхазии им не представлялось тогда возможным. Дом в центре Сухума они оставили на попечение друга семьи, который в 1996 году сам уехал в Германию, попросив присмотреть за домом своего родственника по фамилии Чокорая. Тот стал проживать с женой в этом доме (хотя у них есть квартира в Новом районе Сухума, но это – «для дочки»), да так к этому жилью привык, что когда в 2009 году Никополиди-сын начал просить освободить его, сперва стал прибегать к различным проволочкам, а потом и вовсе отказался покинуть дом. Все суды вынесли решение в пользу Никополиди, дважды судебными исполнителями предпринимались попытки принудительного выселения семьи Чокорая, но в первый раз его жена Корниенко попросила отсрочки на десять дней, которые в итоге растянулись на пять месяцев, во второй раз она, бросившись, как рассказывают очевидцы, в истерике на пол в приемной президента, сумела снова сорвать выселение.
Фишка в этой истории – то, что Чокорая – грузин, жена его – «русскоязычная». Это я к тому, что в отдельных публикациях российской прессы в последние годы звучат обвинения в отъеме жилья у русскоязычных чуть ли не в адрес всего абхазского народа. Безусловно, в большинстве своем «отъемщики» – абхазы, и об этих негодяях не раз писалось в абхазской прессе, в том числе и мною. Но, как хорошо видно на приведенном примере, нахрапистость и бессовестность суть качества интернациональные.
Что касается парламентской комиссии, о которой было сказано вначале, то ей не позавидуешь – поломать головы придется…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
