ЦХИНВАЛИ---Одному предвыборному дню из жизни Цхинвала посвящено эссе нашего корреспондента Мурата Гукемухова.
Три-четыре дня Цхинвал подмораживало, а сегодня выглянуло солнце, и город «поплыл». Улицы, сколько хватало глаза, казалось, пульсировали «живой» коричневой жижей, состоящей из глины и подтаявшего снега. Впрочем, «плавать» в этой субстанции оказалось несколько проще, чем безнадежно и опасно скользить по дорогам, которые еще вчера были схвачены морозом. «Это еще не беда, - говорят цхинвальцы, - летом было хуже: в жару пыль повисает в воздухе и дышать приходится ею».
С сочувствием глядя на мои замазанные грязью ботинки и джинсы, делятся опытом: без резиновых сапог путешествие по городу предпринимать не стоит.
В сберкассе по-прежнему висит обязательный для учреждений портрет президента. Но он, похоже, утратил былую магическую силу - от него уже не веет ни благодатным теплом, ни зловещим холодком. Это просто кусок картона, который уже буквально через пару недель отправится в чулан. И, может быть, какой-нибудь любитель артефактов подберет его и отнесет домой, чтобы найти ему место где-нибудь в гараже рядом с портретом Брежнева или бюстом Ленина.
Таксист, который возит нас по городу, изрекает очевидные истины с видом заговорщика. Клянет власть, рассказывает о своем разрушенном доме, который только-только начали восстанавливать, о разворованных деньгах. Мы все это слышали уже тысячи раз, но водитель уверен, что раскрывает нам страшную тайну, подвергая себя при этом нешуточной опасности. «Ни одно слово не должно выйти за пределы этого салона, договорились?» - повторяет он раз за разом. Мы успокаиваем его, обещая, что будем немы, как могила. После того как мне приходится в очередной раз поклясться, что я сохраню нашу беседу в секрете, он решается приоткрыть последнюю завесу:
«Думаешь, если на выборах победит Алла, Джабо (имеется в виду Джамболат Тедеев) оставит в покое этих «врагов народа»? Хе-хе, - многозначительно подмигивает таксист, - он-то уж точно вытряхнет из них украденные миллиарды. Народ хочет знать, куда делись деньги…»
Машина скребет днищем, преодолевая очередную яму, таксист кроет матом весь белый свет и на мгновение забывает о том, что вызвался стать нашим гидом по тайнам политической жизни республики.
«Враги народа» - это что-то новое в лексиконе цхинвальца. К привычным ярлыкам «шпион», человек, «готовый переметнуться на сторону врага», добавилось еще одно выражение из тоталитарного словаря.
Только теперь его употребляют не представители власти, клеймившие оппозиционеров, а рядовой гражданин, таким образом провожая в политическое небытие уже почти бывших руководителей Южной Осетии. Его злорадство – это месть за все: за разрытый город, непролазную грязь, повальную нищету и украденную у него российскую помощь.
«А если будут фальсификации, народ выйдет на улицы?» - осторожно спрашиваю я таксиста. Он с сомнением качает головой: «Нет, к этому еще не готовы…»
Еще одно свидетельство скудости цхинвальского быта – центральный рынок. Центральный он только по названию. Четыре торговых ряда не радуют глаз разнообразием ассортимента. В основном все продукты и промышленные товары, которые здесь продаются, завозные. Из товаров местного производства – сыр, соления, аджика. Торговцы развели огонь между прилавками – греются и готовят еду. Рынок – полуоткрытый, и потому в проходах держится лед, а с покатых навесов прямо на головы покупателей льется вода. Здесь тоже надо ходить осторожно.
Похоже, утверждения представителей Анатолия Бибилова о том, что Алла Джиоева в случае прихода к власти начнет перетряхивать весь госаппарат, возымели действие. Встречаемся с одним из госслужащих. Он говорит нам, что чиновники, особенно высокооплачиваемые, - в панике. Однако таких все же не так много, чтобы их мнение серьезно повлияло на исход голосования. Еще один предвыборный день подходит к концу. После обеда солнце скрылось, и Цхинвал вновь начало подмораживать.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Три-четыре дня Цхинвал подмораживало, а сегодня выглянуло солнце, и город «поплыл». Улицы, сколько хватало глаза, казалось, пульсировали «живой» коричневой жижей, состоящей из глины и подтаявшего снега. Впрочем, «плавать» в этой субстанции оказалось несколько проще, чем безнадежно и опасно скользить по дорогам, которые еще вчера были схвачены морозом. «Это еще не беда, - говорят цхинвальцы, - летом было хуже: в жару пыль повисает в воздухе и дышать приходится ею».
С сочувствием глядя на мои замазанные грязью ботинки и джинсы, делятся опытом: без резиновых сапог путешествие по городу предпринимать не стоит.
В сберкассе по-прежнему висит обязательный для учреждений портрет президента. Но он, похоже, утратил былую магическую силу - от него уже не веет ни благодатным теплом, ни зловещим холодком. Это просто кусок картона, который уже буквально через пару недель отправится в чулан. И, может быть, какой-нибудь любитель артефактов подберет его и отнесет домой, чтобы найти ему место где-нибудь в гараже рядом с портретом Брежнева или бюстом Ленина.
Слушать
Таксист, который возит нас по городу, изрекает очевидные истины с видом заговорщика. Клянет власть, рассказывает о своем разрушенном доме, который только-только начали восстанавливать, о разворованных деньгах. Мы все это слышали уже тысячи раз, но водитель уверен, что раскрывает нам страшную тайну, подвергая себя при этом нешуточной опасности. «Ни одно слово не должно выйти за пределы этого салона, договорились?» - повторяет он раз за разом. Мы успокаиваем его, обещая, что будем немы, как могила. После того как мне приходится в очередной раз поклясться, что я сохраню нашу беседу в секрете, он решается приоткрыть последнюю завесу:
«Думаешь, если на выборах победит Алла, Джабо (имеется в виду Джамболат Тедеев) оставит в покое этих «врагов народа»? Хе-хе, - многозначительно подмигивает таксист, - он-то уж точно вытряхнет из них украденные миллиарды. Народ хочет знать, куда делись деньги…»
Машина скребет днищем, преодолевая очередную яму, таксист кроет матом весь белый свет и на мгновение забывает о том, что вызвался стать нашим гидом по тайнам политической жизни республики.
«Враги народа» - это что-то новое в лексиконе цхинвальца. К привычным ярлыкам «шпион», человек, «готовый переметнуться на сторону врага», добавилось еще одно выражение из тоталитарного словаря.
Только теперь его употребляют не представители власти, клеймившие оппозиционеров, а рядовой гражданин, таким образом провожая в политическое небытие уже почти бывших руководителей Южной Осетии. Его злорадство – это месть за все: за разрытый город, непролазную грязь, повальную нищету и украденную у него российскую помощь.
«А если будут фальсификации, народ выйдет на улицы?» - осторожно спрашиваю я таксиста. Он с сомнением качает головой: «Нет, к этому еще не готовы…»
Еще одно свидетельство скудости цхинвальского быта – центральный рынок. Центральный он только по названию. Четыре торговых ряда не радуют глаз разнообразием ассортимента. В основном все продукты и промышленные товары, которые здесь продаются, завозные. Из товаров местного производства – сыр, соления, аджика. Торговцы развели огонь между прилавками – греются и готовят еду. Рынок – полуоткрытый, и потому в проходах держится лед, а с покатых навесов прямо на головы покупателей льется вода. Здесь тоже надо ходить осторожно.
Похоже, утверждения представителей Анатолия Бибилова о том, что Алла Джиоева в случае прихода к власти начнет перетряхивать весь госаппарат, возымели действие. Встречаемся с одним из госслужащих. Он говорит нам, что чиновники, особенно высокооплачиваемые, - в панике. Однако таких все же не так много, чтобы их мнение серьезно повлияло на исход голосования. Еще один предвыборный день подходит к концу. После обеда солнце скрылось, и Цхинвал вновь начало подмораживать.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
