В Чехии на 76-м году жизни скончался бывший президент страны Вацлав Гавел. Об этом сообщает агентство Reuters со ссылкой на чешское телевидение.
Как сообщила помощница Гавела Сабина Танчовова, смерть наступила утром 18 декабря, когда бывший президент отдыхал на даче на севере Чехии.
Вацлав Гавел получил известность в шестидесятые годы как драматург и литературный критик. После событий Пражской весны 1968 года примкнул к оппозиции, публиковался в основном за границей, неоднократно подвергался арестам, был одним из авторов "Хартии 77".
В 1989 году Гавел был одним из инициаторов создания "Гражданского форума", ставшего главной оппозиционной силой в Чехии. На совместном заседании обеих палат Федерального Собрания Чехословацкой социалистической республики 29 декабря 1989 года Гавел был единогласно избран президентом. В 1993 году Вацлав Гавел стал первым президентом независимой Чехии. После окончания второго президентского срока в 2003 году вернулся к творческой работе.
О первом президенте Чехии вспоминает директор Русской службы Радио Свобода Ефим Фиштейн, хорошо знавший Гавела:
– Смерть Вацлава Гавела – это не смерть одного из многих политиков. Это смерть человека, который оказался в политике почти случайно, только по той причине, что испытывал чувство личной ответственности за судьбу страны и мира. Вацлав Гавел для чехов в первую очередь – не столько политик, хотя он был последним президентом Чехословакии и первым президентом Чехии. Это смерть большой личности. Самой крупной личности, в любом случае, в XXI веке, – это уж точно.
Он подходил к политике так, как к ней подходил Махатма Ганди. Она была фактически второстепенна. Первая его задача и первый смысл его деятельности, – любой, в том числе и политической, – был в реализации права личности на свободу. Свободу ценил Вацлав Гавел больше всего. Свободу и ответственность личности.
Не случайно свою последнюю встречу с Далай-ламой, которая состоялась буквально накануне смерти (это был его последний выход в общество, последнее его появление на людях), он посвятил тому, что вместе с Далай-ламой подписал декларацию о праве на диссидентство, о праве на личную ответственную позицию человека. Это не случайно. Так он жил всю свою жизнь, – жизнь, полную превратностей, но в то же время полную огромных успехов.
Ведь Гавел-драматург стал фактически символом тех политических переворотов, тех процессов, которыми ознаменовался конце ХХ века. Больше, чем кто-либо другой, наверное, в этом мире – именно потому, что он был воплощением этого принципа личной ответственности, и не только за свою судьбу, но и за судьбу страны и мира.
Пожалуй, он самый известный чех конца ХХ – начала XXI века. Поэтому можно ожидать, что на его похороны в Прагу приедет практически весь политический мир – прошлый, нынешний, а может быть, и будущий.
Я был с ним хорошо знаком лично – еще в последние годы коммунизма по "Хартии 77". Я часто встречался с ним в 1990-е годы, когда "железный занавес" пал. При личном общении Гавел был предельно скромным человеком, который с равным вниманием относился ко всем своим собеседникам, независимо от того, какое место в какой-то иерархии – политической, художественной – они занимали. С крайним вниманием и с крайней серьезностью он беседовал, аргументировал, полемизировал. Полемизировал по той причине, что его взгляды далеко не всегда совпадали со взглядами его собеседников, особенно здесь, в Чехии. Когда речь шла о конкретных политических вопросах, он часто расходился и с мнением большинства, и с мнением других политиков. Поэтому, повторяю, не поверхностно-равнодушно относился он к беседам с другими, а крайне душевно, заинтересованно, ангажированно. Таким он был практически и в те времена, когда он был политиком, и когда он политиком уже не был, и когда настроение в стране поменялось, и отношение к нему было критическим.
В мою бытность главным редактором газеты "Лидове новины", которой он особенно благоволил по той причине, что это была единственная не посткоммунистическая, а диссидентская газета, Вацлав Гавел был постоянным автором этой газеты. Поэтому приходилось с ним встречаться и в публичной какой-то обстановке, и у него дома. И всегда это были встречи глубоко заинтересованные, отнюдь не безразлично-равнодушные. В этом смысле он никогда не стал политиком в том отрицательном, современном смысле слова, как человек, уже всю свою жизнь проводящий в структурах истеблишмента. Вацлав Гавел, хотя и олицетворял истеблишмент в период 1990-х годов, никогда не стал его составной частью. Он всегда был критиком истеблишмента и всегда чувствовал себя (и, наверное, был) в каком-то смысле человеком посторонним в политике, человеком, сохраняющим свою полную автономию по отношению к политическому миру.
Наверное, именно поэтому он и был так интересен за рубежом. А за рубежом понятие Чехии практически отождествлялось с личностью Вацлава Гавела. И сегодня, я думаю, что первая ассоциация к слову "Чехия", которая приходит в голову, – это ассоциация с Вацлавом Гавелом. Думаю, что он надолго останется таким символом, примерно так, как Махатма Ганди остался символом сопротивления всевластию, истеблишменту. Не просто как драматург, как человек искусства, – он останется в памяти именно как человек высокой морали, высокой личной ответственности.
Вацлав Гавел неоднократно выступал на волнах Радио Свобода:
Вацлав Гавел – о природе власти, уроках Египта и отношениях с Россией
"Я хотел бы написать еще одну пьесу, которая сейчас зреет в моей голове"
Как сообщила помощница Гавела Сабина Танчовова, смерть наступила утром 18 декабря, когда бывший президент отдыхал на даче на севере Чехии.
Вацлав Гавел получил известность в шестидесятые годы как драматург и литературный критик. После событий Пражской весны 1968 года примкнул к оппозиции, публиковался в основном за границей, неоднократно подвергался арестам, был одним из авторов "Хартии 77".
В 1989 году Гавел был одним из инициаторов создания "Гражданского форума", ставшего главной оппозиционной силой в Чехии. На совместном заседании обеих палат Федерального Собрания Чехословацкой социалистической республики 29 декабря 1989 года Гавел был единогласно избран президентом. В 1993 году Вацлав Гавел стал первым президентом независимой Чехии. После окончания второго президентского срока в 2003 году вернулся к творческой работе.
О первом президенте Чехии вспоминает директор Русской службы Радио Свобода Ефим Фиштейн, хорошо знавший Гавела:
– Смерть Вацлава Гавела – это не смерть одного из многих политиков. Это смерть человека, который оказался в политике почти случайно, только по той причине, что испытывал чувство личной ответственности за судьбу страны и мира. Вацлав Гавел для чехов в первую очередь – не столько политик, хотя он был последним президентом Чехословакии и первым президентом Чехии. Это смерть большой личности. Самой крупной личности, в любом случае, в XXI веке, – это уж точно.
Он подходил к политике так, как к ней подходил Махатма Ганди. Она была фактически второстепенна. Первая его задача и первый смысл его деятельности, – любой, в том числе и политической, – был в реализации права личности на свободу. Свободу ценил Вацлав Гавел больше всего. Свободу и ответственность личности.
Не случайно свою последнюю встречу с Далай-ламой, которая состоялась буквально накануне смерти (это был его последний выход в общество, последнее его появление на людях), он посвятил тому, что вместе с Далай-ламой подписал декларацию о праве на диссидентство, о праве на личную ответственную позицию человека. Это не случайно. Так он жил всю свою жизнь, – жизнь, полную превратностей, но в то же время полную огромных успехов.
Ведь Гавел-драматург стал фактически символом тех политических переворотов, тех процессов, которыми ознаменовался конце ХХ века. Больше, чем кто-либо другой, наверное, в этом мире – именно потому, что он был воплощением этого принципа личной ответственности, и не только за свою судьбу, но и за судьбу страны и мира.
Пожалуй, он самый известный чех конца ХХ – начала XXI века. Поэтому можно ожидать, что на его похороны в Прагу приедет практически весь политический мир – прошлый, нынешний, а может быть, и будущий.
Я был с ним хорошо знаком лично – еще в последние годы коммунизма по "Хартии 77". Я часто встречался с ним в 1990-е годы, когда "железный занавес" пал. При личном общении Гавел был предельно скромным человеком, который с равным вниманием относился ко всем своим собеседникам, независимо от того, какое место в какой-то иерархии – политической, художественной – они занимали. С крайним вниманием и с крайней серьезностью он беседовал, аргументировал, полемизировал. Полемизировал по той причине, что его взгляды далеко не всегда совпадали со взглядами его собеседников, особенно здесь, в Чехии. Когда речь шла о конкретных политических вопросах, он часто расходился и с мнением большинства, и с мнением других политиков. Поэтому, повторяю, не поверхностно-равнодушно относился он к беседам с другими, а крайне душевно, заинтересованно, ангажированно. Таким он был практически и в те времена, когда он был политиком, и когда он политиком уже не был, и когда настроение в стране поменялось, и отношение к нему было критическим.
В мою бытность главным редактором газеты "Лидове новины", которой он особенно благоволил по той причине, что это была единственная не посткоммунистическая, а диссидентская газета, Вацлав Гавел был постоянным автором этой газеты. Поэтому приходилось с ним встречаться и в публичной какой-то обстановке, и у него дома. И всегда это были встречи глубоко заинтересованные, отнюдь не безразлично-равнодушные. В этом смысле он никогда не стал политиком в том отрицательном, современном смысле слова, как человек, уже всю свою жизнь проводящий в структурах истеблишмента. Вацлав Гавел, хотя и олицетворял истеблишмент в период 1990-х годов, никогда не стал его составной частью. Он всегда был критиком истеблишмента и всегда чувствовал себя (и, наверное, был) в каком-то смысле человеком посторонним в политике, человеком, сохраняющим свою полную автономию по отношению к политическому миру.
Наверное, именно поэтому он и был так интересен за рубежом. А за рубежом понятие Чехии практически отождествлялось с личностью Вацлава Гавела. И сегодня, я думаю, что первая ассоциация к слову "Чехия", которая приходит в голову, – это ассоциация с Вацлавом Гавелом. Думаю, что он надолго останется таким символом, примерно так, как Махатма Ганди остался символом сопротивления всевластию, истеблишменту. Не просто как драматург, как человек искусства, – он останется в памяти именно как человек высокой морали, высокой личной ответственности.
Вацлав Гавел неоднократно выступал на волнах Радио Свобода:
Вацлав Гавел – о природе власти, уроках Египта и отношениях с Россией
"Я хотел бы написать еще одну пьесу, которая сейчас зреет в моей голове"
