ТБИЛИСИ---Официальной статистики по количеству людей с ограниченными возможностями в Грузии не существует. Есть только данные о том, сколько человек получают финансовую помощь по инвалидности – их более 150 тысяч. Фатима Музашвили – инвалид второй группы, и ей в буквальном смысле приходится бороться за свое выживание.
- Здравствуйте.
- Привет, чувствуйте себя как дома.
Низкий потолок, комната без окон освещается лишь тусклым светом одной лампочки. Кровать, шкаф, стул и иконки на стене - вот и весь скромный интерьер жилья. Фатима Музашвили сидит на кровати, укутавшись в халат. Перед ней электрический обогреватель, она всегда мерзнет, ведь ей приходится стоять с протянутой рукой на улице с раннего утра до позднего вечера.
«Мне вначале так сложно было перебороть себя и выйти на улицу... Сидеть на улице и в жару, и в холод... Я уже этот проспект Руставели ненавижу только из-за того, что мне надо стоять и попрошайничать. Уже не хочу, устала…»
Фатиме 41 год. После несчастного случая в детстве - она упала со второго этажа - Фатима перенесла множество операций, многие из которых оказались для нее неудачными. В результате она перестала расти и осталась такой, какой была в 8 лет. Болезнь Пертеса сделала ее инвалидом второй группы, ей назначили 70 лари пенсии по инвалидности и 30 лари пособия, как социально необеспеченному человеку. Этих денег хватает лишь, чтобы платить за аренду жилья. А чтобы прокормиться, Фатиме приходится просить милостыню.
«Я очень устаю, замерзаю, иногда передвигаться уже не в силах. Но я принципиальная, и сама себе говорю: “Фатима тебе нужно встать, тебе нужно идти, если ты не пойдешь дальше, ты упадешь, и уже никогда не встанешь”. Стараюсь, мне нужно двигаться, но в последнее время мне так тяжело, все кости болят. Да, надо держаться, но до каких пор...» - говорит Фатима, покуривая сигарету. Это единственная «роскошь», которую она себе позволяет.
Ей было два года, когда ее бросила мать, отец женился во второй раз, а воспитанием девочки занимались бабушка с дедушкой. Она вспоминает эти годы с улыбкой, говорит, что детство у нее все же было очень хорошим. Благодаря заботе бабушки и дедушки, Фатима, несмотря на инвалидность, закончила школу, колледж и даже получила диплом юриста заочного отделения университета во Владикавказе.
«Я по специальности юрист, но кому это надо?! Кто меня такую на работу возьмет? Я осетинка, но меня не из-за этого на работу не взяли, а из-за физического недуга...»
Фатима с обидой говорит о своей матери, которая живет в одном из районов в Тбилиси, не интересуясь судьбой своей дочери:
«Я никому не нужна... Не хочет, наверное, такую дочь иметь, как я. Но ведь она меня бросила, когда я еще совсем здоровая была…»
Единственным родным человеком для нее осталась 88-летняя бабушка, которая живет во Владикавказе у родственников. Забрать Фатиму к себе она не может, да и сама Фатима не особо стремится уезжать из родных мест.
«Я никогда не скрывала своей национальной принадлежности, я всегда говорила, что я - осетинка. Я люблю свой народ, и, конечно же, я люблю грузин, я здесь родилась и выросла. Я не представляю себя без Грузии, я не смогу жить нигде, кроме Грузии».
Раньше Фатима могла сама себя обслуживать, но сейчас ей даже нож держать в руке становится не под силу. Но мир не без добрых людей: кто-то из соседей стирает вещи Фатимы, кто-то помогает готовить ей обед и прибраться. «Я не люблю большие праздники», - говорит Фатима, но несмотря на это, готовится к Новому году. В углу стоит маленькая «елка» - чичилаки, стул декорирован дождиками, как полагается, куплена новая метла. А праздничный стол, благодаря добрым людям, у нее тоже будет приличным:
«Я люблю осетинские хачапури - хабизгины с сыром и картошкой. Я благодарю всех людей, которые мне помогают, и за то, что я жива, - им спасибо. Поздравляю всех с Новым годом и желаю всем божьей милости и здоровья!»
У Фатимы два заветных желания. Первое - получить в новом году свою собственную комнату. Она не раз обращалась в государственные инстанции за помощью, но ее заявления так и остались на бумаге.
«А еще я очень хочу встретиться с бабушкой, она сюда приехать не может, ей трудно ходить, а я туда поехать тоже не смогу... Но, вообще, я по жизни все же крепкая. У меня есть надежда - на кого или на что, не знаю, - но она все-таки есть…»
- Здравствуйте.
- Привет, чувствуйте себя как дома.
Низкий потолок, комната без окон освещается лишь тусклым светом одной лампочки. Кровать, шкаф, стул и иконки на стене - вот и весь скромный интерьер жилья. Фатима Музашвили сидит на кровати, укутавшись в халат. Перед ней электрический обогреватель, она всегда мерзнет, ведь ей приходится стоять с протянутой рукой на улице с раннего утра до позднего вечера.
«Мне вначале так сложно было перебороть себя и выйти на улицу... Сидеть на улице и в жару, и в холод... Я уже этот проспект Руставели ненавижу только из-за того, что мне надо стоять и попрошайничать. Уже не хочу, устала…»
Фатиме 41 год. После несчастного случая в детстве - она упала со второго этажа - Фатима перенесла множество операций, многие из которых оказались для нее неудачными. В результате она перестала расти и осталась такой, какой была в 8 лет. Болезнь Пертеса сделала ее инвалидом второй группы, ей назначили 70 лари пенсии по инвалидности и 30 лари пособия, как социально необеспеченному человеку. Этих денег хватает лишь, чтобы платить за аренду жилья. А чтобы прокормиться, Фатиме приходится просить милостыню.
«Я очень устаю, замерзаю, иногда передвигаться уже не в силах. Но я принципиальная, и сама себе говорю: “Фатима тебе нужно встать, тебе нужно идти, если ты не пойдешь дальше, ты упадешь, и уже никогда не встанешь”. Стараюсь, мне нужно двигаться, но в последнее время мне так тяжело, все кости болят. Да, надо держаться, но до каких пор...» - говорит Фатима, покуривая сигарету. Это единственная «роскошь», которую она себе позволяет.
Ей было два года, когда ее бросила мать, отец женился во второй раз, а воспитанием девочки занимались бабушка с дедушкой. Она вспоминает эти годы с улыбкой, говорит, что детство у нее все же было очень хорошим. Благодаря заботе бабушки и дедушки, Фатима, несмотря на инвалидность, закончила школу, колледж и даже получила диплом юриста заочного отделения университета во Владикавказе.
«Я по специальности юрист, но кому это надо?! Кто меня такую на работу возьмет? Я осетинка, но меня не из-за этого на работу не взяли, а из-за физического недуга...»
Фатима с обидой говорит о своей матери, которая живет в одном из районов в Тбилиси, не интересуясь судьбой своей дочери:
«Я никому не нужна... Не хочет, наверное, такую дочь иметь, как я. Но ведь она меня бросила, когда я еще совсем здоровая была…»
Единственным родным человеком для нее осталась 88-летняя бабушка, которая живет во Владикавказе у родственников. Забрать Фатиму к себе она не может, да и сама Фатима не особо стремится уезжать из родных мест.
«Я никогда не скрывала своей национальной принадлежности, я всегда говорила, что я - осетинка. Я люблю свой народ, и, конечно же, я люблю грузин, я здесь родилась и выросла. Я не представляю себя без Грузии, я не смогу жить нигде, кроме Грузии».
Раньше Фатима могла сама себя обслуживать, но сейчас ей даже нож держать в руке становится не под силу. Но мир не без добрых людей: кто-то из соседей стирает вещи Фатимы, кто-то помогает готовить ей обед и прибраться. «Я не люблю большие праздники», - говорит Фатима, но несмотря на это, готовится к Новому году. В углу стоит маленькая «елка» - чичилаки, стул декорирован дождиками, как полагается, куплена новая метла. А праздничный стол, благодаря добрым людям, у нее тоже будет приличным:
«Я люблю осетинские хачапури - хабизгины с сыром и картошкой. Я благодарю всех людей, которые мне помогают, и за то, что я жива, - им спасибо. Поздравляю всех с Новым годом и желаю всем божьей милости и здоровья!»
У Фатимы два заветных желания. Первое - получить в новом году свою собственную комнату. Она не раз обращалась в государственные инстанции за помощью, но ее заявления так и остались на бумаге.
«А еще я очень хочу встретиться с бабушкой, она сюда приехать не может, ей трудно ходить, а я туда поехать тоже не смогу... Но, вообще, я по жизни все же крепкая. У меня есть надежда - на кого или на что, не знаю, - но она все-таки есть…»
