ТБИЛИСИ---Лишь самый отчаянный житель столицы решится сегодня доверить конверт насквозь проржавевшему почтовому ящику. Почти 20 лет почта в Тбилиси не работала, ее функции выполняли частные курьерские компании.
Левану Цанава - 23 года. До осени прошлого года, пока ему не предложили работу, он даже не догадывался, что в Тбилиси все еще есть почтальоны. Единственной ассоциацией, оживавшей в его памяти, был мультяшный персонаж - почтальон Печкин.
«Многие до сих пор не знают, что почта снова работает. Говорят, "какая почта?! Разве почта существует?!"» - рассказывает мне Леван в самом начале своего рабочего дня.
Он среднего роста, худощавый. Лицо, с которого почти никогда не сходит улыбка, слегка тронуто первым весенним загаром. Рыжие кудри вносят в его облик элемент легкомыслия.
Леван привык, что те, к кому он стучится в дверь, как правило, ждут от него плохих новостей. Так получилось, что большая часть доставляемой им корреспонденции - это уведомления из судов, банков, да выписки о штрафах.
Мы подходим к частному дому. Вместо двери - фанерная доска. Леван заранее предупреждает меня, что сейчас может случиться скандал. В руках у него уведомление о штрафе в 75 лари: человек без билета проехал на автобусе и не заплатил в указанный срок штраф в пять лари. Теперь с учетом пени ему придется раскошелиться на куда более чувствительную сумму.
Дверь открывает пожилая женщина. Леван оказался прав: узнав, с какой вестью явился гонец, женщина начинает истошно кричать, ругаться и прогоняет нас со двора.
- Она отказалась принять письмо, - объясняет мне Леван.
- И что с ней сейчас будет?
- Судить будут.
Он привык к тому, что люди ругаются из-за доставленной им новости. Но так бывает не всегда. Как-то раз Леван доставил уведомление из банка: должнику предписывалось срочно вернуть два миллиона лари. Мужчина серьезно расстроился, но Левану, несмотря на его опасения, не стал предъявлять никаких претензий.
«Есть нормальные люди, а есть ненормальные. Хорошо, что нормальных все-таки больше», - улыбается юноша.
Через пару месяцев будет ровно год, как Леван работает почтальоном. Он разносит почту в центральной части элитного района Ваке. Многие там его уже знают. При входе в организации и охраняемые дома молодого курьера не досматривают, не требуют предъявить документы. Серая майка с вышивкой «Почта Грузии» - это его пропуск.
Мы поднимаемся на четвертый этаж новостройки. Пока Леван оформляет доставку заказного письма, нетерпеливый получатель распечатывает большой белый конверт. Пробежав глазами по первым нескольким строчкам, он начинает качать головой и звать людей из соседних комнат. Не произнеся ни слова, Леван быстро выходит на лестничную площадку.
– Что за новость-то была? – спрашиваю я.
- Кто-то выстрелил себе в голову. Но из-за чего, я так и не понял.
Самое трудное в работе Левана - разобраться в неполных адресах на конвертах. Часть домов Ваке не имеют собственных номеров. Две-три, а иной раз, и пять многоэтажек зарегистрированы под одним и тем же номером. Пойди разберись, в которой из них находится нужная квартира. Приходится прибегать к помощи продавщиц маленьких дворовых магазинов, они, как правило, знают каждого жителя.
«Вот этот человек сейчас нас в дом не впустит», - предупреждает меня Леван, поднимаясь на последний этаж дома на центральном проспекте Чавчавадзе.
Так и случилось. Дверь открыл мужчина средних лет, в выражении лица которого отсутствовал даже намек на дружелюбие. Вдобавок, он вышел к нам… почти голым. Его полное нагое тело еле прикрывал распахнутый синий махровый халат. Ни Леван, ни даже я мужчину нисколько не смущали. Он, не торопясь, принял письмо, расписался и, не попрощавшись, громко хлопнул дверью.
Я засмеялась. «Полуголый вышел... Говорю же, моя работа – один прикол!» - отвечает мне Леван.
До следующего адресата путь оказался неблизким. Я стала расспрашивать Левана о его семье. Он родом из села Квитоули Очамчирского района Абхазии. Во время войны семья переехала в Москву. Но отец скучал по родственникам и надеялся, что на родине жить будет легче.
Переезд в Тбилиси себя не оправдал, говорит Леван. Семье и сегодня далеко не благоденствует. Недавно им пришлось продать квартиру в старой части города, и теперь они живут на отшибе.
После окончания школы Леван пошел учиться, но родители не смогли оплатить его учебу. Пришлось все бросить и идти работать.
Дверь открывает прислуга. Она впускает нас в прихожую роскошной двухэтажной квартиры в самой элитной многоэтажке в Ваке. Здесь не живут случайные люди.
Хотя время уже обеденное, хозяйка квартиры еще спит. В ожидании, пока она спустится, мы с любопытством рассматриваем элементы роскошного убранства квартиры: мебель с позолотой, телевизор на всю стену, картины известных художников... Левану с его работой довелось повидать немало таких шикарных квартир.
«Я же беженец из Абхазии. Никогда до этого я не видел таких квартир, как здесь. У меня такой никогда не было, нет, но, может быть, будет в будущем. Хотя я и в этом не уверен», - говорит Леван. Но стать жителем Ваке не стремится. Уж слишком «толстокожие» здесь люди живут, морщится Леван.
Примерно к двум часам дня нам удалось разнести всю почту. На мои расспросы, как он намерен провести остаток дня, Леван ответил открытой улыбкой. Сказал лишь, что его уже ждут дома.
Левану Цанава - 23 года. До осени прошлого года, пока ему не предложили работу, он даже не догадывался, что в Тбилиси все еще есть почтальоны. Единственной ассоциацией, оживавшей в его памяти, был мультяшный персонаж - почтальон Печкин.
«Многие до сих пор не знают, что почта снова работает. Говорят, "какая почта?! Разве почта существует?!"» - рассказывает мне Леван в самом начале своего рабочего дня.
Он среднего роста, худощавый. Лицо, с которого почти никогда не сходит улыбка, слегка тронуто первым весенним загаром. Рыжие кудри вносят в его облик элемент легкомыслия.
Леван привык, что те, к кому он стучится в дверь, как правило, ждут от него плохих новостей. Так получилось, что большая часть доставляемой им корреспонденции - это уведомления из судов, банков, да выписки о штрафах.
Мы подходим к частному дому. Вместо двери - фанерная доска. Леван заранее предупреждает меня, что сейчас может случиться скандал. В руках у него уведомление о штрафе в 75 лари: человек без билета проехал на автобусе и не заплатил в указанный срок штраф в пять лари. Теперь с учетом пени ему придется раскошелиться на куда более чувствительную сумму.
Дверь открывает пожилая женщина. Леван оказался прав: узнав, с какой вестью явился гонец, женщина начинает истошно кричать, ругаться и прогоняет нас со двора.
- Она отказалась принять письмо, - объясняет мне Леван.
- И что с ней сейчас будет?
- Судить будут.
Он привык к тому, что люди ругаются из-за доставленной им новости. Но так бывает не всегда. Как-то раз Леван доставил уведомление из банка: должнику предписывалось срочно вернуть два миллиона лари. Мужчина серьезно расстроился, но Левану, несмотря на его опасения, не стал предъявлять никаких претензий.
«Есть нормальные люди, а есть ненормальные. Хорошо, что нормальных все-таки больше», - улыбается юноша.
Через пару месяцев будет ровно год, как Леван работает почтальоном. Он разносит почту в центральной части элитного района Ваке. Многие там его уже знают. При входе в организации и охраняемые дома молодого курьера не досматривают, не требуют предъявить документы. Серая майка с вышивкой «Почта Грузии» - это его пропуск.
Мы поднимаемся на четвертый этаж новостройки. Пока Леван оформляет доставку заказного письма, нетерпеливый получатель распечатывает большой белый конверт. Пробежав глазами по первым нескольким строчкам, он начинает качать головой и звать людей из соседних комнат. Не произнеся ни слова, Леван быстро выходит на лестничную площадку.
– Что за новость-то была? – спрашиваю я.
- Кто-то выстрелил себе в голову. Но из-за чего, я так и не понял.
Самое трудное в работе Левана - разобраться в неполных адресах на конвертах. Часть домов Ваке не имеют собственных номеров. Две-три, а иной раз, и пять многоэтажек зарегистрированы под одним и тем же номером. Пойди разберись, в которой из них находится нужная квартира. Приходится прибегать к помощи продавщиц маленьких дворовых магазинов, они, как правило, знают каждого жителя.
«Вот этот человек сейчас нас в дом не впустит», - предупреждает меня Леван, поднимаясь на последний этаж дома на центральном проспекте Чавчавадзе.
Так и случилось. Дверь открыл мужчина средних лет, в выражении лица которого отсутствовал даже намек на дружелюбие. Вдобавок, он вышел к нам… почти голым. Его полное нагое тело еле прикрывал распахнутый синий махровый халат. Ни Леван, ни даже я мужчину нисколько не смущали. Он, не торопясь, принял письмо, расписался и, не попрощавшись, громко хлопнул дверью.
Я засмеялась. «Полуголый вышел... Говорю же, моя работа – один прикол!» - отвечает мне Леван.
До следующего адресата путь оказался неблизким. Я стала расспрашивать Левана о его семье. Он родом из села Квитоули Очамчирского района Абхазии. Во время войны семья переехала в Москву. Но отец скучал по родственникам и надеялся, что на родине жить будет легче.
Переезд в Тбилиси себя не оправдал, говорит Леван. Семье и сегодня далеко не благоденствует. Недавно им пришлось продать квартиру в старой части города, и теперь они живут на отшибе.
После окончания школы Леван пошел учиться, но родители не смогли оплатить его учебу. Пришлось все бросить и идти работать.
Дверь открывает прислуга. Она впускает нас в прихожую роскошной двухэтажной квартиры в самой элитной многоэтажке в Ваке. Здесь не живут случайные люди.
Хотя время уже обеденное, хозяйка квартиры еще спит. В ожидании, пока она спустится, мы с любопытством рассматриваем элементы роскошного убранства квартиры: мебель с позолотой, телевизор на всю стену, картины известных художников... Левану с его работой довелось повидать немало таких шикарных квартир.
«Я же беженец из Абхазии. Никогда до этого я не видел таких квартир, как здесь. У меня такой никогда не было, нет, но, может быть, будет в будущем. Хотя я и в этом не уверен», - говорит Леван. Но стать жителем Ваке не стремится. Уж слишком «толстокожие» здесь люди живут, морщится Леван.
Примерно к двум часам дня нам удалось разнести всю почту. На мои расспросы, как он намерен провести остаток дня, Леван ответил открытой улыбкой. Сказал лишь, что его уже ждут дома.
