СУХУМИ—Когда в детстве я читал толстенный роман Дюма-отца «Двадцать лет спустя», двадцать лет человеческой жизни представлялись целой эпохой, чем-то близким к бесконечности. Сегодня же люди моего поколения, живущие в Абхазии, вспоминают о событиях лета 92-го обычно так, будто они происходили вчера, настолько все, связанное с началом войны, врезалось в память.
Впрочем, человеческая память избирательна, и островки запомнившегося тонут обычно в ней в море забытого. Тут и приходит на помощь зафиксированное на бумаге… На днях нашел в домашнем архиве папку с надписью «Республика Абхазия» и стал перечитывать вырезки своих публикаций в этой газете, в которой работал два года со дня ее основания в сентябре 1991-го. Не все, конечно, подряд, а те, где шла речь о политической жизни Абхазии в последние месяцы перед роковой датой 14 августа 1992 года. И некоторые строчки читал с удивлением: за прошедшие годы многое стерлось в памяти…
Некоторые жители Абхазии вспоминают о начале войны как о громе среди ясного неба, но это, пожалуй, свидетельство лишь того, что они были совершенно не интегрированы в окружающее пространство. На самом деле грозовые тучи на политическом небосклоне беспрерывно сгущались тогда уже минимум полгода. Вот как начинался, например, мой текст «Ходим мы по краю…», напечатанный в «РА» 7 июля 1992 года под рубрикой «На минувшей неделе: политическое обозрение»: «Размышляя о перипетиях политической жизни Абхазии последних месяцев, невольно представляешь себе канатоходца, которому пока с большим трудом удается удержать равновесие. На памяти по крайней мере три кризисных момента – 15 мая, 9-10 июня и, наконец, события после 24 июня – когда общественно-политическая ситуация резко обострялась, и мир в Абхазии, что называется, висел на волоске».
Ага, 15 мая – это день, когда на площади Ленина (ныне Свободы) в Сухуме состоялся митинг грузинской общественности, где звучали требования самороспуска Верховного Совета Абхазии и досрочного проведения новых демократических (то есть без национального квотирования) выборов в него. Причем звиадисты провели в тот день свой митинг отдельно, у Сухумского кафедрального собора, куда к тому времени переместились их постоянные собрания. Кстати, сторонники свергнутого президента Грузии Звиада Гамсахурдиа, которые составляли большинство среди грузинских депутатов в ВС, «самороспускаться» все же не хотели, понимая, что это лозунг, направленный как против «абхазских сепаратистов», так и против них.
Что происходило 9-10 июня, я, честно говоря, так и не вспомнил, и в других старых публикациях, которые были под рукой, информации об этом не нашел. А вот 24 июня… Да, это хорошо памятно: день «выдворения» Гиви Ломинадзе из кабинета главы МВД республики. У этого события была своя предыстория. 5 мая на заседании Верховного Совета кандидатура Ломинадзе, заведомо неприемлемая для абхазской стороны из-за его «вовлеченности в политику», была вынесена на тайное голосование по выборам председателя Совмина, но не набрала нужного количества голосов. И тогда по предложению председателя ВС Владислава Ардзинба премьером неожиданно был избран малоизвестный в политике грузин «абхазской ориентации» Важа Зарандия. Грузинская депутация, впрочем, посчитав себя обманутой и покинув зал, в голосовании не участвовала. А через три дня ВС, продолжая формирование правительства, назначил министром внутренних дел депутата ВС Александра Анкваба, ранее, в 80-х, работавшего на ответственном посту в МВД Грузии. Но Ломинадзе на съезде грузинской общественности Абхазии заявил, что покинет свой рабочий кабинет только после соответствующего приказа министра ВД Грузии.
Поскольку такого приказа, естественно, не последовало, он не оставлял кабинет целых полтора месяца. Ситуация сложилась патовая, так как ни грузинская, ни абхазская «партии» не желали уступать в борьбе за контроль над этим крайне важным министерством. И вот утром 24 июня с абхазской стороны были предприняты решительные действия. Штурмовая группа полка внутренних войск Абхазии, в которой было человек 25, захватила здание МВД. Гиви Ломинадзе попытался оказать сопротивление и выхватил свой пистолет, но был молниеносно обезоружен инструктором группы, преподавателем Абхазского госуниверситета Владимиром Анцуповым, который прекрасно владел восточными единоборствами. После того как Гиви Ломинадзе вывезли из МВД, Александр Анкваб приступил к выполнению своих обязанностей министра. Я был среди журналистов, которые участвовали в пресс-конференции Анкваба, проведенной им вскоре в здании МВД, и хорошо помню, что он чувствовал определенную неловкость оттого, что ему пришлось занять кресло министра после такой силовой акции. Но альтернативы в «войне суверенитетов», которая развернулась на постсоветском пространстве, не было, и все мы являлись заложниками той ситуации. Это была «Игра без ничьей», как называется старый советский шпионский боевичок, который повторяли позавчера по каналу ТВЦ, и действие которого разворачивается в середине 60-х на сухумских набережной, пляже, в морпорту…
Интересно, что в последнем номере «Нужной газеты» был упомянут описанный мной сейчас эпизод штурма МВД; это недавний министр внутренних дел Абхазии Леонид Дзапшба, против которого на прошлой неделе было возбуждено уголовное дело, в интервью как бы ломает голову, за что, мол, его так президент Абхазии, и в ряду перечисляемого говорит: «Может быть, он обижен на то, что я организовал, рискуя жизнью, выдворение министра ВД Ломинадзе, освобожденного Верховным Советом Абхазии, для того, чтобы он мог занять кресло министра ВД?»
После 24 июня 92-го часть сотрудников МВД грузинской национальности перестала выходить на работу, не желая подчиняться Анквабу, но другие продолжали работать.
А далее была еще «трехдевная предупредительная забастовка», которую объявил грузинский Совет национального единства Абхазии, причем попытки парализовать важнейшие службы жизнеобеспечения вызывали протесты и у грузинского населения. И, наконец, 23 июля ВС принял решение о восстановлении действия Конституции Абхазии 1925 года…
Впрочем, ни про одно из этих событий я не могу сказать, что это была именно та «точка невозврата», после которой начало войны стало неизбежным. Хотя бы потому, что после «разведки боем» военной группировки Гии Каркарашвили в начале февраля было еще 2 апреля, когда грузинская гвардия предприняла попытку войти на территорию Абхазии через Ингурский мост, но была остановлена бойцами полка ВВ. И очевидно, что рано или поздно ввод грузинской армии, о котором постоянно взывали в Тбилиси такие грузинские деятели в Абхазии, как Тамаз Надарейшвили, Борис Какубава, должен был спровоцировать начало боевых действий. По большому счету точкой невозврата, пожалуй, был случившийся в 1991-м распад СССР, который к тому времени уже привел к боям в Нагорном Карабахе, Южной Осетии и Приднестровье. Нет, теоретически, конечно, можно представить себе, что все могло обойтись без стрельбы и крови. Если бы, скажем, все население Абхазии состояло из исключительно толерантных и склонных к компромиссу людей, неотступно следующих завету Христа относительно своей левой и правой щеки… Но так в жизни не бывает.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Впрочем, человеческая память избирательна, и островки запомнившегося тонут обычно в ней в море забытого. Тут и приходит на помощь зафиксированное на бумаге… На днях нашел в домашнем архиве папку с надписью «Республика Абхазия» и стал перечитывать вырезки своих публикаций в этой газете, в которой работал два года со дня ее основания в сентябре 1991-го. Не все, конечно, подряд, а те, где шла речь о политической жизни Абхазии в последние месяцы перед роковой датой 14 августа 1992 года. И некоторые строчки читал с удивлением: за прошедшие годы многое стерлось в памяти…
Некоторые жители Абхазии вспоминают о начале войны как о громе среди ясного неба, но это, пожалуй, свидетельство лишь того, что они были совершенно не интегрированы в окружающее пространство. На самом деле грозовые тучи на политическом небосклоне беспрерывно сгущались тогда уже минимум полгода. Вот как начинался, например, мой текст «Ходим мы по краю…», напечатанный в «РА» 7 июля 1992 года под рубрикой «На минувшей неделе: политическое обозрение»: «Размышляя о перипетиях политической жизни Абхазии последних месяцев, невольно представляешь себе канатоходца, которому пока с большим трудом удается удержать равновесие. На памяти по крайней мере три кризисных момента – 15 мая, 9-10 июня и, наконец, события после 24 июня – когда общественно-политическая ситуация резко обострялась, и мир в Абхазии, что называется, висел на волоске».
Ага, 15 мая – это день, когда на площади Ленина (ныне Свободы) в Сухуме состоялся митинг грузинской общественности, где звучали требования самороспуска Верховного Совета Абхазии и досрочного проведения новых демократических (то есть без национального квотирования) выборов в него. Причем звиадисты провели в тот день свой митинг отдельно, у Сухумского кафедрального собора, куда к тому времени переместились их постоянные собрания. Кстати, сторонники свергнутого президента Грузии Звиада Гамсахурдиа, которые составляли большинство среди грузинских депутатов в ВС, «самороспускаться» все же не хотели, понимая, что это лозунг, направленный как против «абхазских сепаратистов», так и против них.
Что происходило 9-10 июня, я, честно говоря, так и не вспомнил, и в других старых публикациях, которые были под рукой, информации об этом не нашел. А вот 24 июня… Да, это хорошо памятно: день «выдворения» Гиви Ломинадзе из кабинета главы МВД республики. У этого события была своя предыстория. 5 мая на заседании Верховного Совета кандидатура Ломинадзе, заведомо неприемлемая для абхазской стороны из-за его «вовлеченности в политику», была вынесена на тайное голосование по выборам председателя Совмина, но не набрала нужного количества голосов. И тогда по предложению председателя ВС Владислава Ардзинба премьером неожиданно был избран малоизвестный в политике грузин «абхазской ориентации» Важа Зарандия. Грузинская депутация, впрочем, посчитав себя обманутой и покинув зал, в голосовании не участвовала. А через три дня ВС, продолжая формирование правительства, назначил министром внутренних дел депутата ВС Александра Анкваба, ранее, в 80-х, работавшего на ответственном посту в МВД Грузии. Но Ломинадзе на съезде грузинской общественности Абхазии заявил, что покинет свой рабочий кабинет только после соответствующего приказа министра ВД Грузии.
Поскольку такого приказа, естественно, не последовало, он не оставлял кабинет целых полтора месяца. Ситуация сложилась патовая, так как ни грузинская, ни абхазская «партии» не желали уступать в борьбе за контроль над этим крайне важным министерством. И вот утром 24 июня с абхазской стороны были предприняты решительные действия. Штурмовая группа полка внутренних войск Абхазии, в которой было человек 25, захватила здание МВД. Гиви Ломинадзе попытался оказать сопротивление и выхватил свой пистолет, но был молниеносно обезоружен инструктором группы, преподавателем Абхазского госуниверситета Владимиром Анцуповым, который прекрасно владел восточными единоборствами. После того как Гиви Ломинадзе вывезли из МВД, Александр Анкваб приступил к выполнению своих обязанностей министра. Я был среди журналистов, которые участвовали в пресс-конференции Анкваба, проведенной им вскоре в здании МВД, и хорошо помню, что он чувствовал определенную неловкость оттого, что ему пришлось занять кресло министра после такой силовой акции. Но альтернативы в «войне суверенитетов», которая развернулась на постсоветском пространстве, не было, и все мы являлись заложниками той ситуации. Это была «Игра без ничьей», как называется старый советский шпионский боевичок, который повторяли позавчера по каналу ТВЦ, и действие которого разворачивается в середине 60-х на сухумских набережной, пляже, в морпорту…
Интересно, что в последнем номере «Нужной газеты» был упомянут описанный мной сейчас эпизод штурма МВД; это недавний министр внутренних дел Абхазии Леонид Дзапшба, против которого на прошлой неделе было возбуждено уголовное дело, в интервью как бы ломает голову, за что, мол, его так президент Абхазии, и в ряду перечисляемого говорит: «Может быть, он обижен на то, что я организовал, рискуя жизнью, выдворение министра ВД Ломинадзе, освобожденного Верховным Советом Абхазии, для того, чтобы он мог занять кресло министра ВД?»
После 24 июня 92-го часть сотрудников МВД грузинской национальности перестала выходить на работу, не желая подчиняться Анквабу, но другие продолжали работать.
А далее была еще «трехдевная предупредительная забастовка», которую объявил грузинский Совет национального единства Абхазии, причем попытки парализовать важнейшие службы жизнеобеспечения вызывали протесты и у грузинского населения. И, наконец, 23 июля ВС принял решение о восстановлении действия Конституции Абхазии 1925 года…
Впрочем, ни про одно из этих событий я не могу сказать, что это была именно та «точка невозврата», после которой начало войны стало неизбежным. Хотя бы потому, что после «разведки боем» военной группировки Гии Каркарашвили в начале февраля было еще 2 апреля, когда грузинская гвардия предприняла попытку войти на территорию Абхазии через Ингурский мост, но была остановлена бойцами полка ВВ. И очевидно, что рано или поздно ввод грузинской армии, о котором постоянно взывали в Тбилиси такие грузинские деятели в Абхазии, как Тамаз Надарейшвили, Борис Какубава, должен был спровоцировать начало боевых действий. По большому счету точкой невозврата, пожалуй, был случившийся в 1991-м распад СССР, который к тому времени уже привел к боям в Нагорном Карабахе, Южной Осетии и Приднестровье. Нет, теоретически, конечно, можно представить себе, что все могло обойтись без стрельбы и крови. Если бы, скажем, все население Абхазии состояло из исключительно толерантных и склонных к компромиссу людей, неотступно следующих завету Христа относительно своей левой и правой щеки… Но так в жизни не бывает.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
