ЧЕРКЕССК---14 июля в республике Южная Осетия отмечают День миротворца. Предполагается, что в праздничных мероприятиях примет участие и четвертая российская военная база, дислоцированная на территории республики.
Двадцать лет назад, 24 июня 1992 года в Сочи главы России, Грузии, Северной и Южной Осетии подписали соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта, согласно которому 14 июля в республику был введен смешанный миротворческий контингент.
Вводу российско-грузино-осетинского миротворческого контингента предшествовали разочарования южных осетин разного рода миссиями советских и российских военных, которые подчас были не только безучастными наблюдателями, но и проводниками агрессии.
В республике помнят, как контингент советских внутренних войск под командованием генерала Малюшкина пропустил грузинскую милицию и бандформирования в Цхинвал и Джавский район, а сам ушел в казармы. И потом, когда на смену им пришли ленинградские десантники, которые впустили на территорию грузинские вооруженные формирования, переодетые в милицейскую форму, и отправились в сторону Тбилиси.
После этого ожесточенные бои за город продолжались до тех пор, пока в республику не вошли миротворцы. К ним отношение было уже другое - доверительное, вспоминает Алан Джусоев:
«Это разные вещи: одно дело советские или российские военные, подчиняющиеся приказам своего командования, и другое - трехсторонний миротворческий контингент, который размещается на договорной основе. Я хорошо помню день, когда вошли миротворцы – появилась отдушина для местного населения. Все-таки они были стабилизирующим фактором, после их ввода реально появились гарантии безопасности».
Югоосетинский общественник Тимур Цхурбати, в ту пору ополченец, вспоминает, как в миротворцы вступали местные жители, для многих это была возможность получить законный доступ к оружию:
«Многие осетины пошли в миротворцы - это была еще одна возможность вооружиться. Мы всегда считали, что миротворцы за нас гибнуть и защищать республику не будут. В принципе, так и оказывалось – даже когда их убивали, жесткой ответной реакции никогда не было. Местные парни, которые служили в миротворцах, чуть ли не в нарушение устава давали сдачи. Все знали, что если на посту, например, Алан или Тимур, он даст сдачи, несмотря на любой приказ. Тогда многое решалось на личностном уровне».
По воспоминаниям югоосетинского журналиста Андрея Татдаева, на своей стороне, несмотря на статус миротворцев, оставались и грузинские военные:
«Казалось бы, среди них были военнослужащие родом не из республики, которые могли бы соблюдать нейтралитет, потому что это не затрагивало их дома, семьи, но, тем не менее, они вели себя довольно агрессивно. Бывало так: началась перестрелка, непонятно кто ее начал, но грузинские миротворцы начинали обстреливать город. Потом они заявляли, что подавляли огневые точки, но это мало соответствовало действительности, т.е. они просто стреляли по городу».
Тимур Цхурбати говорит, что после прихода миротворцев наступил хрупкий мир, но люди все же продолжали гибнуть. Миротворцев было слишком мало, чтобы защитить всех, а подчас и самих себя:
«Они могли на БТРе поехать в село, вывести больного, защитить стариков – такое было, но было и другое: миротворец с автоматом сидит в автобусе, у него на глазах из автобуса вооруженные люди выводят мужчин, и они пропадают, исчезают. Солдатик… как его осудишь? Что он мог сделать против группы вооруженных людей?»
В августе 2008 года миротворцы покрыли себя боевой славой, на фоне которой меркнут былые недоразумения или частые разочарования. По официальным данным, двенадцать российских миротворцев были убиты в боях за Цхинвал, еще не менее 150 человек получили ранения. В Южной Осетии участники тех событий утверждают, что эта статистика занижена в разы и количество погибших миротворцев значительно больше. Для южных осетин миротворцы – это и символ и боевого духа, и помощи братской России, а еще миротворцы - предвестники независимости республики.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
* * * * * * * *
Батальон грузинских миротворцев, как вспоминают очевидцы, прибыл в июле 1992 года зону конфликта на обычных автобусах. Первые крупные жертвы той миротворческой операции, напоминает редактор независимого военно-аналитического журнала «Арсенали» Ираклий Аладашвили, произошли именно у грузинских миротворцев:
«В ночь на 13 августа 1992 года семь военнослужащих грузинского миротворческого батальона, которые передвигались на военном «Урале», остановили и расстреляли. К сожалению, эта трагедия не получила такой резонанс, потому что в тот день, 14 августа, началась война в Абхазии. К сожалению, это не были последние жертвы. После этого представители грузинского миротворческого батальона еще много раз подрывались на минах, как противопехотных, так и противотанковых, и еще были жертвы. Так что упреков у грузинской стороны может быть даже больше, чем у осетинской. Начались боевые действия еще в 2004 году и позже, в 2008 году. Именно тогда бойцы североосетинского батальона «Алания», который на самом деле был полностью укомплектован жителями цхинвальского региона, стреляли, конечно, не только по грузинским деревням, но и в посты грузинского миротворческого батальона, который был в регионе».
Грузинские военные выполняли свои миротворческие обязательства далеко не только в селениях, населенных грузинами, утверждает Ираклий Аладашвили:
«Я помню, в 1992 году я сам был в той колонне. Грузинский батальон приехал из Земо Никози в Цхинвали в штаб миротворческих сил. Оттуда мы забрали несколько грузовиков с местными жителями и проводили их в осетинское село Громи через грузинскую деревню и обратно в Цхинвали. Так что я сам участвовал, я знаю, что тогда, например, представители грузинского миротворческого батальона обеспечивали именно безопасность передвижения осетинского населения. Уже в середине и в конце 90-х и в начале 2000-х годов у представителей осетинских, грузинских миротворцев, тех же российских, в принципе, неплохие отношения были. Они вместе ездили, много раз даже за столом сидели, это все было. И, наверное, было бы все к лучшему, если бы так продолжалось».
В то же время в Тбилиси есть мнение, что подписание Сочинских соглашений 1992 года стало политической ошибкой тогдашнего лидера страны Эдуарда Шеварднадзе. Получалось, что официальный Тбилиси легализовал присутствие на территории Грузии российских военных, которые уже в августе 2008 года при другом президенте - Саакашвили - значительно увеличили численность контингента и его вооружения.
Двадцать лет назад, 24 июня 1992 года в Сочи главы России, Грузии, Северной и Южной Осетии подписали соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта, согласно которому 14 июля в республику был введен смешанный миротворческий контингент.
Вводу российско-грузино-осетинского миротворческого контингента предшествовали разочарования южных осетин разного рода миссиями советских и российских военных, которые подчас были не только безучастными наблюдателями, но и проводниками агрессии.
В республике помнят, как контингент советских внутренних войск под командованием генерала Малюшкина пропустил грузинскую милицию и бандформирования в Цхинвал и Джавский район, а сам ушел в казармы. И потом, когда на смену им пришли ленинградские десантники, которые впустили на территорию грузинские вооруженные формирования, переодетые в милицейскую форму, и отправились в сторону Тбилиси.
После этого ожесточенные бои за город продолжались до тех пор, пока в республику не вошли миротворцы. К ним отношение было уже другое - доверительное, вспоминает Алан Джусоев:
«Это разные вещи: одно дело советские или российские военные, подчиняющиеся приказам своего командования, и другое - трехсторонний миротворческий контингент, который размещается на договорной основе. Я хорошо помню день, когда вошли миротворцы – появилась отдушина для местного населения. Все-таки они были стабилизирующим фактором, после их ввода реально появились гарантии безопасности».
Югоосетинский общественник Тимур Цхурбати, в ту пору ополченец, вспоминает, как в миротворцы вступали местные жители, для многих это была возможность получить законный доступ к оружию:
«Многие осетины пошли в миротворцы - это была еще одна возможность вооружиться. Мы всегда считали, что миротворцы за нас гибнуть и защищать республику не будут. В принципе, так и оказывалось – даже когда их убивали, жесткой ответной реакции никогда не было. Местные парни, которые служили в миротворцах, чуть ли не в нарушение устава давали сдачи. Все знали, что если на посту, например, Алан или Тимур, он даст сдачи, несмотря на любой приказ. Тогда многое решалось на личностном уровне».
По воспоминаниям югоосетинского журналиста Андрея Татдаева, на своей стороне, несмотря на статус миротворцев, оставались и грузинские военные:
«Казалось бы, среди них были военнослужащие родом не из республики, которые могли бы соблюдать нейтралитет, потому что это не затрагивало их дома, семьи, но, тем не менее, они вели себя довольно агрессивно. Бывало так: началась перестрелка, непонятно кто ее начал, но грузинские миротворцы начинали обстреливать город. Потом они заявляли, что подавляли огневые точки, но это мало соответствовало действительности, т.е. они просто стреляли по городу».
Тимур Цхурбати говорит, что после прихода миротворцев наступил хрупкий мир, но люди все же продолжали гибнуть. Миротворцев было слишком мало, чтобы защитить всех, а подчас и самих себя:
«Они могли на БТРе поехать в село, вывести больного, защитить стариков – такое было, но было и другое: миротворец с автоматом сидит в автобусе, у него на глазах из автобуса вооруженные люди выводят мужчин, и они пропадают, исчезают. Солдатик… как его осудишь? Что он мог сделать против группы вооруженных людей?»
В августе 2008 года миротворцы покрыли себя боевой славой, на фоне которой меркнут былые недоразумения или частые разочарования. По официальным данным, двенадцать российских миротворцев были убиты в боях за Цхинвал, еще не менее 150 человек получили ранения. В Южной Осетии участники тех событий утверждают, что эта статистика занижена в разы и количество погибших миротворцев значительно больше. Для южных осетин миротворцы – это и символ и боевого духа, и помощи братской России, а еще миротворцы - предвестники независимости республики.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
* * * * * * * *
Батальон грузинских миротворцев, как вспоминают очевидцы, прибыл в июле 1992 года зону конфликта на обычных автобусах. Первые крупные жертвы той миротворческой операции, напоминает редактор независимого военно-аналитического журнала «Арсенали» Ираклий Аладашвили, произошли именно у грузинских миротворцев:
«В ночь на 13 августа 1992 года семь военнослужащих грузинского миротворческого батальона, которые передвигались на военном «Урале», остановили и расстреляли. К сожалению, эта трагедия не получила такой резонанс, потому что в тот день, 14 августа, началась война в Абхазии. К сожалению, это не были последние жертвы. После этого представители грузинского миротворческого батальона еще много раз подрывались на минах, как противопехотных, так и противотанковых, и еще были жертвы. Так что упреков у грузинской стороны может быть даже больше, чем у осетинской. Начались боевые действия еще в 2004 году и позже, в 2008 году. Именно тогда бойцы североосетинского батальона «Алания», который на самом деле был полностью укомплектован жителями цхинвальского региона, стреляли, конечно, не только по грузинским деревням, но и в посты грузинского миротворческого батальона, который был в регионе».
Грузинские военные выполняли свои миротворческие обязательства далеко не только в селениях, населенных грузинами, утверждает Ираклий Аладашвили:
«Я помню, в 1992 году я сам был в той колонне. Грузинский батальон приехал из Земо Никози в Цхинвали в штаб миротворческих сил. Оттуда мы забрали несколько грузовиков с местными жителями и проводили их в осетинское село Громи через грузинскую деревню и обратно в Цхинвали. Так что я сам участвовал, я знаю, что тогда, например, представители грузинского миротворческого батальона обеспечивали именно безопасность передвижения осетинского населения. Уже в середине и в конце 90-х и в начале 2000-х годов у представителей осетинских, грузинских миротворцев, тех же российских, в принципе, неплохие отношения были. Они вместе ездили, много раз даже за столом сидели, это все было. И, наверное, было бы все к лучшему, если бы так продолжалось».
В то же время в Тбилиси есть мнение, что подписание Сочинских соглашений 1992 года стало политической ошибкой тогдашнего лидера страны Эдуарда Шеварднадзе. Получалось, что официальный Тбилиси легализовал присутствие на территории Грузии российских военных, которые уже в августе 2008 года при другом президенте - Саакашвили - значительно увеличили численность контингента и его вооружения.
