Вечером в пятницу, в Гагре, у гостиницы "Абхазия", состоялась демонстрация фильма "Песни нашей Победы" в рамках акции показов, которая проводится в течение нескольких недель в городах Абхазии и Турции. Почему показ в Гагре был приурочен именно к этому дню? Потому что сейчас в городе-курорте проходят мероприятия, посвященные 20-летию освобождения Гагрского района в ходе грузино-абхазской войны. Кстати, на днях Национальный банк РА выпустил в обращение памятную серебряную монету, посвященную 20-летию освобождения города Гагра. Номинал ее – 10 апсаров (100 рублей РФ). На реверсе монеты – фигура ополченца в башлыке с ружьем на фоне горы Мамзышьха.
Два десятилетия промчались… А все, кажется, будто вчера было. Именно в Гагре, среди ее роскошной природы, в санатории, меня застала война. Впрочем, далеко не все тогда понимали, что это война, многим происходящее казалось очередной "заварушкой". Лишь через несколько дней выбрался на мотоцикле с коляской в Гудауту из города, который уже полностью контролировался грузинским морским десантом. А в следующий раз я увидел Гагру только издали, когда на морском катере добирался в Гудауту из Сочи, куда попал из Москвы, где группа абхазских журналистов освещала обсуждение "абхазского вопроса" в Верховном Совете РФ. Это было 27 сентября, наша перегруженная посудина тащилась полдня, с заходом в Пицунду. Гагра еле виднелась на горизонте, поскольку держались подальше от берега, опасаясь обстрелов с него.
Так я своими глазами увидел "дорогу жизни", которой на семь долгих недель стал этот морской путь для территории, контролируемой абхазскими властями. Именно по ней туда можно было добраться, доставить гуманитарную помощь из России. Но уже в первых числах октября силами народного ополчения Абхазии (армия на их основе была учреждена только после этого) было предпринято наступление на Гагру, увенчавшееся громким успехом.
К этому времени стало окончательно ясно, что грузинская сторона, с самого начала сделавшая ставку на решение "абхазской проблемы" с помощью военной силы, не собирается с этого пути сворачивать. Ни о каком возвращении в Сухум абхазской части Верховного Совета и других властных структур РА, которое были предусмотрено Московской встречей 3 сентября, уже и речи не заходило. Словом, освобождение "гагрского коридора" стало для Абхазии такой же крайней необходимостью, как для борца – уход от удушающего приема.
Впрочем, как мне помнится, были на абхазской стороне люди, которые вполголоса высказывали и такое суждение: стоит ли нам рисковать? Ведь до этого мы постоянно апеллировали к мировому сообществу, прежде всего – к руководству России, как жертвы агрессии, до этого мы только оборонялись… А не станет ли это наступление для многократно превосходящей нас по силам Грузии прекрасным поводом, чтобы двинуть всю свою мощь на Гудауту и превратить правительство Ардзинба в правительство в изгнании? Это в лучшем случае… Но дальнейшее убедительно показало, что смелость города берет, в то время как взывать к справедливости, не предпринимая самому ничего решительного для своей защиты, можно очень и очень долго, и так же безрезультатно.
Вот скупые строки двух сводок штаба народного ополчения Абхазии – на 3 и 6 октября 1992 года:
"…С утра 2 октября, в 6.00, началась атака позиций противника в районе железнодорожного вокзала г. Гагра. После ожесточенной перестрелки, в которой участвовала тяжелая техника с обеих сторон, в 9.00 укрепленный район противника был занят. В 11.00 в районе универсама завязался бой с засевшими в здании бальнеолечебницы гвардейцами Госсовета. Штурмовые группы народного ополчения прорвались и продолжили наступление к центру. Другая группа бойцов ополчения окружила здание лечебницы и к 19.00 взяла в плен 60 гвардейцев. К 16.00 основные очаги сопротивления противника в центре города Гагра (гостиница "Абхазия", милиция) были подавлены. В 17.35 город полностью освобожден от врага".
После взятия Гагры на совещании полевых командиров в санатории "Украина" мнения разделились. Большинство согласилось с приостановкой наступления, чтобы дать отдых бойцам. Но некоторые придерживались другого мнения: если враг в панике бежит, надо его преследовать до конца. Так или иначе, но наступление было приостановлено. Грузинские силы укрепились и в последующие дни не раз на самолетах и вертолетах наносили ракетно-бомбовые удары по Гагре. Они получали подкрепление и боеприпасы и утром 5 октября дважды пытались контратаковать абхазские позиции. Но абхазское ополчение уже готовило решающий удар. Вот текст следующей сводки:
"…5 октября 1992 года в 17.50 силы народного ополчения вошли с боями в труднейший скальный участок со множеством заминированных мостов и участков дороги и вышли к Холодной речке. После перегруппировки в 18.00 был прорван заслон противника, а на Цандрыпшском (Гантиадском) спуске его сопротивление было полностью сломлено. Противник бежал, бросая свою танковую технику, различные боеприпасы и вооружение в сторону Гечрыпша (Леселидзе). Здесь он стал лихорадочно эвакуироваться. Часть войск разбежалась по населенным пунктам, другая часть, побросав оружие, пересекла российско-абхазскую границу. В шесть часов сорок минут утра 6 октября государственный флаг Республики Абхазия взвился на границе с Российской Федерацией по реке Псоу".
До того момента, когда такой же флаг был поднят на реке Ингур, оставался еще без нескольких дней год. Долгий год кровопролитных боев и тяжелых лишений. Но значение гагрской победы для сражающейся Абхазии невозможно переоценить. Защитники Абхазии поняли, что они могут идти в наступление и побеждать. А ведь гагрский плацдарм пытался удержать командующий войсками Госсовета Грузии в Абхазии Гия Каркарашвили, который едва успел покинуть зону боевых действий на вертолете, а его брат Гоча погиб.
СМИ оживленно комментировали происшедшее: грузинские – пытаясь как-то объяснить причины "гагрской катастрофы", ближнего и дальнего зарубежья – отмечая, что операция была проведена абхазскими и северокавказскими подразделениями тактически грамотно, в полном соответствии с правилами военного искусства.
Между тем на грузинской стороне получили распространение всякие леденящие душу истории – о том, например, что абхазская и чеченская команды играли после взятия Гагры на городском стадионе в футбол отрезанной человеческой головой вместо мяча. Я не собираюсь утверждать, что освобождение Гагрского района обошлось без жертв среди мирного населения, мародерства и прочих печальных спутников всех войн. Но этот якобы имевший место матч – чистой воды выдумка. Что установила и побывавшая в октябре в Гагре делегация представителей грузинской стороны. Сведения об игре в футбол отрезанной головой не подтвердились – было скромно сообщено в публикации в газете "Свободная Грузия", которую я позже читал. Тем не менее, эти "страсти-мордасти" до сих пор с упоением пересказывают порой в грузинской блогосфере. Не знаю, как и кем была рождена эта страшилка, но еще до грузино-абхазской войны мне довелось читать в прессе о том, как катали по земле отрезанную голову во время Ферганской резни 1989 года…
Продолжая во время войны работать в газете "Республика Абхазия", я несколько раз выезжал в Гагру, где мы время от времени выпускали номера в местной типографии, которая была оснащена получше гудаутской. И вот во время одного из этих приездов мне передали, что со мной хотела бы встретиться и приглашает к себе в гости врач санатория им. Челюскинцев, где я отдыхал в самый канун войны. Я помнил эту стройную женщину средних лет по фамилии Кравченко. Приехали к ней с нашим общим другом, и она кинулась мне на шею. Это могло показаться довольно неожиданным, если учесть, что в санатории между нами были отношения лишь как между отдыхающим и представителем персонала. Но война, ворвавшаяся несколько месяцев назад в нашу жизнь, сделала этот порыв абсолютно естественным. Во время застолья она поведала о том, как провела полтора месяца до прихода абхазских сил. У нее из родных был взрослый сын, но он находился за пределами Абхазии, и она жила в своей квартире одна. Не помню сейчас всех подробностей, но после вступления в город войск Госсовета у нее завязалось знакомство с одним грузинским офицером. Но одна из их бесед закончилась тем, что он зверски ударил ее по лицу. Женщина была потрясена, она поняла, что перед ней типичный садист. По городу ползли слухи о насилии, грабежах и убийствах. И она решила закрыться в своей квартире с железной дверью, плотно закрыть все окна и сделать вид, что ее дома нет. Питалась потихоньку продуктами, которые у нее были в запасе, а о происходящем за пределами квартиры узнавала по своему маленькому транзисторному радиоприемнику. Время от времени кто-то приходил и громко стучался. Так и просидела в своем убежище все эти недели…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Два десятилетия промчались… А все, кажется, будто вчера было. Именно в Гагре, среди ее роскошной природы, в санатории, меня застала война. Впрочем, далеко не все тогда понимали, что это война, многим происходящее казалось очередной "заварушкой". Лишь через несколько дней выбрался на мотоцикле с коляской в Гудауту из города, который уже полностью контролировался грузинским морским десантом. А в следующий раз я увидел Гагру только издали, когда на морском катере добирался в Гудауту из Сочи, куда попал из Москвы, где группа абхазских журналистов освещала обсуждение "абхазского вопроса" в Верховном Совете РФ. Это было 27 сентября, наша перегруженная посудина тащилась полдня, с заходом в Пицунду. Гагра еле виднелась на горизонте, поскольку держались подальше от берега, опасаясь обстрелов с него.
Так я своими глазами увидел "дорогу жизни", которой на семь долгих недель стал этот морской путь для территории, контролируемой абхазскими властями. Именно по ней туда можно было добраться, доставить гуманитарную помощь из России. Но уже в первых числах октября силами народного ополчения Абхазии (армия на их основе была учреждена только после этого) было предпринято наступление на Гагру, увенчавшееся громким успехом.
К этому времени стало окончательно ясно, что грузинская сторона, с самого начала сделавшая ставку на решение "абхазской проблемы" с помощью военной силы, не собирается с этого пути сворачивать. Ни о каком возвращении в Сухум абхазской части Верховного Совета и других властных структур РА, которое были предусмотрено Московской встречей 3 сентября, уже и речи не заходило. Словом, освобождение "гагрского коридора" стало для Абхазии такой же крайней необходимостью, как для борца – уход от удушающего приема.
Впрочем, как мне помнится, были на абхазской стороне люди, которые вполголоса высказывали и такое суждение: стоит ли нам рисковать? Ведь до этого мы постоянно апеллировали к мировому сообществу, прежде всего – к руководству России, как жертвы агрессии, до этого мы только оборонялись… А не станет ли это наступление для многократно превосходящей нас по силам Грузии прекрасным поводом, чтобы двинуть всю свою мощь на Гудауту и превратить правительство Ардзинба в правительство в изгнании? Это в лучшем случае… Но дальнейшее убедительно показало, что смелость города берет, в то время как взывать к справедливости, не предпринимая самому ничего решительного для своей защиты, можно очень и очень долго, и так же безрезультатно.
Вот скупые строки двух сводок штаба народного ополчения Абхазии – на 3 и 6 октября 1992 года:
"…С утра 2 октября, в 6.00, началась атака позиций противника в районе железнодорожного вокзала г. Гагра. После ожесточенной перестрелки, в которой участвовала тяжелая техника с обеих сторон, в 9.00 укрепленный район противника был занят. В 11.00 в районе универсама завязался бой с засевшими в здании бальнеолечебницы гвардейцами Госсовета. Штурмовые группы народного ополчения прорвались и продолжили наступление к центру. Другая группа бойцов ополчения окружила здание лечебницы и к 19.00 взяла в плен 60 гвардейцев. К 16.00 основные очаги сопротивления противника в центре города Гагра (гостиница "Абхазия", милиция) были подавлены. В 17.35 город полностью освобожден от врага".
После взятия Гагры на совещании полевых командиров в санатории "Украина" мнения разделились. Большинство согласилось с приостановкой наступления, чтобы дать отдых бойцам. Но некоторые придерживались другого мнения: если враг в панике бежит, надо его преследовать до конца. Так или иначе, но наступление было приостановлено. Грузинские силы укрепились и в последующие дни не раз на самолетах и вертолетах наносили ракетно-бомбовые удары по Гагре. Они получали подкрепление и боеприпасы и утром 5 октября дважды пытались контратаковать абхазские позиции. Но абхазское ополчение уже готовило решающий удар. Вот текст следующей сводки:
"…5 октября 1992 года в 17.50 силы народного ополчения вошли с боями в труднейший скальный участок со множеством заминированных мостов и участков дороги и вышли к Холодной речке. После перегруппировки в 18.00 был прорван заслон противника, а на Цандрыпшском (Гантиадском) спуске его сопротивление было полностью сломлено. Противник бежал, бросая свою танковую технику, различные боеприпасы и вооружение в сторону Гечрыпша (Леселидзе). Здесь он стал лихорадочно эвакуироваться. Часть войск разбежалась по населенным пунктам, другая часть, побросав оружие, пересекла российско-абхазскую границу. В шесть часов сорок минут утра 6 октября государственный флаг Республики Абхазия взвился на границе с Российской Федерацией по реке Псоу".
До того момента, когда такой же флаг был поднят на реке Ингур, оставался еще без нескольких дней год. Долгий год кровопролитных боев и тяжелых лишений. Но значение гагрской победы для сражающейся Абхазии невозможно переоценить. Защитники Абхазии поняли, что они могут идти в наступление и побеждать. А ведь гагрский плацдарм пытался удержать командующий войсками Госсовета Грузии в Абхазии Гия Каркарашвили, который едва успел покинуть зону боевых действий на вертолете, а его брат Гоча погиб.
СМИ оживленно комментировали происшедшее: грузинские – пытаясь как-то объяснить причины "гагрской катастрофы", ближнего и дальнего зарубежья – отмечая, что операция была проведена абхазскими и северокавказскими подразделениями тактически грамотно, в полном соответствии с правилами военного искусства.
Между тем на грузинской стороне получили распространение всякие леденящие душу истории – о том, например, что абхазская и чеченская команды играли после взятия Гагры на городском стадионе в футбол отрезанной человеческой головой вместо мяча. Я не собираюсь утверждать, что освобождение Гагрского района обошлось без жертв среди мирного населения, мародерства и прочих печальных спутников всех войн. Но этот якобы имевший место матч – чистой воды выдумка. Что установила и побывавшая в октябре в Гагре делегация представителей грузинской стороны. Сведения об игре в футбол отрезанной головой не подтвердились – было скромно сообщено в публикации в газете "Свободная Грузия", которую я позже читал. Тем не менее, эти "страсти-мордасти" до сих пор с упоением пересказывают порой в грузинской блогосфере. Не знаю, как и кем была рождена эта страшилка, но еще до грузино-абхазской войны мне довелось читать в прессе о том, как катали по земле отрезанную голову во время Ферганской резни 1989 года…
Продолжая во время войны работать в газете "Республика Абхазия", я несколько раз выезжал в Гагру, где мы время от времени выпускали номера в местной типографии, которая была оснащена получше гудаутской. И вот во время одного из этих приездов мне передали, что со мной хотела бы встретиться и приглашает к себе в гости врач санатория им. Челюскинцев, где я отдыхал в самый канун войны. Я помнил эту стройную женщину средних лет по фамилии Кравченко. Приехали к ней с нашим общим другом, и она кинулась мне на шею. Это могло показаться довольно неожиданным, если учесть, что в санатории между нами были отношения лишь как между отдыхающим и представителем персонала. Но война, ворвавшаяся несколько месяцев назад в нашу жизнь, сделала этот порыв абсолютно естественным. Во время застолья она поведала о том, как провела полтора месяца до прихода абхазских сил. У нее из родных был взрослый сын, но он находился за пределами Абхазии, и она жила в своей квартире одна. Не помню сейчас всех подробностей, но после вступления в город войск Госсовета у нее завязалось знакомство с одним грузинским офицером. Но одна из их бесед закончилась тем, что он зверски ударил ее по лицу. Женщина была потрясена, она поняла, что перед ней типичный садист. По городу ползли слухи о насилии, грабежах и убийствах. И она решила закрыться в своей квартире с железной дверью, плотно закрыть все окна и сделать вид, что ее дома нет. Питалась потихоньку продуктами, которые у нее были в запасе, а о происходящем за пределами квартиры узнавала по своему маленькому транзисторному радиоприемнику. Время от времени кто-то приходил и громко стучался. Так и просидела в своем убежище все эти недели…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
