Accessibility links

Про профессию, ностальгию и "последних из могикан"


Людей, работающих в ателье по пошиву одежды, уже давно не называют портными
Людей, работающих в ателье по пошиву одежды, уже давно не называют портными
Отношение к моде в современном мире изменилось настолько, что людей, работающих в ателье по пошиву одежды, уже давно не называют портными. Теперь все чаще используются слова "дизайнер", "художник-модельер", а то и вовсе "кутюрье" – последние являются мастерами экстра-класса, которые работают на свой собственный бренд. То же самое произошло и в Грузии. Но, тем не менее, нет-нет, да и встретишь в столице или райцентре мастерскую по пошиву или починке одежды.

В старом Тбилиси из окон первого этажа маленького дома на улице Атонели с девяти утра до семи вечера доносится непрерывное стрекотание швейной машины.

Рядом с дверью две старые вывески: "Пиримзе" – так назывался раньше самый большой Дом бытовых услуг в Тбилиси, и "Ателье индпошива, первый этаж". После того как новый инвестор решил снести здание, его сотрудники вместе с десятками людей, сотрудников Дома быта, потеряли работу. "Только и остались у нас эти вывески с того здания", – вспоминает Маквала, называя себя и еще девятерых своих коллег по цеху бывшими "пиримзелеби", т.е. обитателями "Пиримзе":

"Когда нас выдворили из "Пиримзе", мы решили не расставаться, ведь нас связывали тогда более 10 лет совместной работы. Собрали деньги, арендовали это помещение, и вот с тех пор еще 20 лет прошло. Наши старые клиенты стали ходить сюда, мы их не потеряли, и вот так работаем, уже состарились с этим ремеслом".

Остальные, склонившись над швейными машинами, молча слушают Маквалу. Кто-то погрузился в воспоминания:

"Эх, тяжелая у нас работа. Стараемся клиентов не обижать. Ну, спасибо, на хлеб хватает", – вздыхая, говорит Ирина. Она зауживает юбку клиентке.

Про профессию, ностальгию и "последних из могикан"
please wait

No media source currently available

0:00 0:06:58 0:00
Скачать


Оживление в наш разговор вносит незнакомка, которая врывается в швейных цех, как к себе домой. Увидев микрофон, тут же лукаво осведомляется: "Вы собираетесь записывать меня?" Комната заливается женским смехом. Виновница веселья Белла, бывшая сотрудница "девочек", как она ласково называет своих подруг. В отличие от них, она 20 лет назад решила уехать из Грузии. Недавно приехала из Тамбова погостить у родственников и продать собственную квартиру. Белла, как бы оправдывая свое решение, указывает на старые утюги и швейные машины:

"Вот это – хорошо? Девочки работают, как в 41-м году. Пусть откроют "Пиримзе", дадут людям возможность работать, и тогда вернутся хорошие специалисты. А то специальность портного умерла уже, эти девочки – последние из могикан!"
Беллу поддерживает ее подруга Лора:

"Раньше были портные, которые шили только свадебные платья, другие – верхнюю одежду, у портных были специальные разряды, были даже просто закройщики. А теперь все дизайнерами стали, сами шить не хотят".

За заслуженную профессию портного, похоже, болит сердце и у Ирины:

"Мы – старые люди из XX века, и у нас все старое. А вы знаете, что некоторые дизайнеры просят нас сшить одежду, а потом говорят, что это они сделали? Благодаря нам у них есть слава!"

"Ну, конечно, мы не всегда ангелы, – вступает в разговор Маквала, – приходится обманывать клиентов, если не успеваем сдать работу в срок, злить их".

Но Белла непримирима, за все беды портних и клиентов несут ответственность только власти: "Все, что сказала вам Маквала, – все не так! Это все система виновата, то, как себя ведут грузинские власти, – неправильно!"

Тем не менее Белла передумала продавать свою квартиру: "Меня здесь не было 20 лет, думала, опять не будет газа, света. Но, как увидела все, честно говоря, удивилась. Дороги тоже построены. Грузия очень красивая стала, особенно Тбилиси. Но все равно, столько здесь еще надо сделать, похоже, что у города не очень хороший хозяин: все только есть хотят, а на стол никто не хочет накрывать! Ведь Грузия – такой сладкий пирог, что никому не хочется с ней расставаться! Я наш народ люблю – всех, не только грузин, русских – всех! Просто жалко, что так случилось, и многие вынуждены были уехать!"

"Ну вот, без политики и прошлого не обошлось", – с улыбкой присоединяется к беседе Светлана. Она вспоминает тяжелые 90-е:

"Тогда какие-то мужчины пришли и сказали нам, чтобы мы уходили. У нас в "Пиримзе" очень много осетин было, но они уехали, а я осталась. Правда, мне тоже сказали, чтобы я ушла с работы, но потом обратно позвали. Из Грузии я не уезжала".

Не покинула Тбилиси и 72-летняя Варя, когда ее сын перебрался на Украину:

"А я одна здесь, с трудом себя обеспечиваю, детям не могу помочь. Раньше шила пальто, потом тяжело стало, перешла на платья. А сейчас и вовсе на переделку и починку одежды перешла, это быстрее и лучше получается", – Варя, судя по ее улыбке, тоже не теряет присутствия духа. Надев на нос две пары очков, она пытается попасть ниткой в ушко иголки. Коллектив, говорит она, уже давно заменяет ей семью:

"Мы 30 лет вместе, но я раньше начала работу, лет 50 назад. Когда у кого-то день рождения или праздник, мы здесь устраиваем перерыв и кутим, время зря не тратим".

"Вот так и кукуем здесь, распариваем и шьем, переделкой занимаемся", – уже хохочут Светлана и Ирина.

"Молодые были, а теперь состарились", – вдруг грустнеет Светлана. Ее старается приободрить Белла: "Все будет хорошо. Просто время нужно, где-то еще лет 20".

Беллу поправляет Лора: "20 лет очень мало, нужно еще лет 50! Надо, чтобы у людей менталитет поменялся, чтобы внутренняя культура у людей была другая!"

Лора говорит, не отрываясь от починки пиджака. Остальные тоже спохватываются и принимаются за работу. С надеждой, что когда-нибудь и их жизнь будет такой же гладкой и красивой, как строчка на перелицованной ими одежде.
XS
SM
MD
LG