Почти тридцать лет назад были построены Транскавказская автомагистраль и Рокский тоннель, соединившие территории проживания северных и южных осетин. А как до этого осетины общались друг с другом? Переселялись ли они с южных склонов Главного Кавказского хребта на северные? Об этом наш владикавказский корреспондент поинтересовалась у 80-летнего уроженца югоосетинского села Рук Бало Плиты. Он сам в свое время переехал на жительство в Северную Осетию.
Разговорить Бало Плиты было нелегко. Немногословный, спокойный, как и подобает настоящему горцу, он неохотно делится воспоминаниями. Хотя понятно, что 80-летнему человеку из селения Рук есть о чем рассказать молодежи. Рук находится на южных склонах Главного Кавказского хребта, это фамильное село рода Плиты. Здесь Бало прожил почти сорок лет, остальную часть жизни – в Северной Осетии.
– Я родился в селении Рук, в Южной Осетии. Там осталось мое сердце. Я – горец. Южная Осетия и Северная – одно целое. Это одна земля. Я не понимаю, почему между нами эта граница? Осетины хотят, чтобы этих границ не было.
– Действительно, селение Рук очень близко к границе, у подножия Главного Кавказского хребта, – подхватываю я тему.
– Но между осетинами никогда не было границ, – категоричным тоном поправляет меня собеседник. – Никогда! Ни в годы Советской власти, ни при царской России.
Сегодня Южную и Северную Осетию соединяет Транскавказская автомагистраль и четырехкилометровый тоннель. Они были построены в 1986 году. А как до этого осетины общались между собой? Неужели, чтобы добраться, например, из Рука во Владикавказ, приходилось сначала двигаться в южном направлении – в Гори, затем в Тбилиси, а потом опять на север, по Военно-Грузинской? На такую дорогу даже на автомобиле уходил целый день. А если на лошади? Мог ли всадник попасть из Рука сразу на северные склоны Кавказского хребта? Все эти вопросы я адресую 80-летнему Бало Плиты. Старик, выдержав паузы, гордо ответил:
– Свободно. Через горные тропы ходили. Осетины исторически жили и на южных, и на северных склонах Кавказских гор.
– Вам приходилось добираться из Рука напрямую в Дзауджикау (осетинское название города Владикавказа – прим. автора)?
– Ну, верхом. Через перевал.
– А сколько проводили времени в пути?
– Около двух часов. Не больше.
– Хорошим всадником были, видно, а конь – быстроногим, – мои слова звучат несколько иронично, но глаза Бало загорелись. Он даже рассмеялся.
– И пешком можно было пройти перевал, – продолжает Бало. – Я часто навещал своих родственников в селении Нар. У меня корни по материнской линии из этого аула – Джиоевы (Гиоевы).
– Скажите, издревле осетины с юга переселялись на север. Что заставляло жителей Рука перебираться через Главный Кавказский хребет?
– Родственные связи.
– А чем вас угощали родственники, когда приезжали в гости?
– Как чем угощали? Чем могли, тем и угощали, – Бало простодушно удивляется. – Традиционными тремя пирогами.
– А за изобильным застольем песни не доводилось петь?
– Конечно. Национальные осетинские. Героические. Но сейчас эти песни забываются. Даже по местному телевидению не передают, такие вот времена.
– Кого вы в истории осетинского народа считаете героем, борцом за свободу?
– Коста Хетагурова.
Бало Плиты читает отрывок стихотворения "Додой" ("Горе"):
Как от свирепого хищника стадо,
Мы разбежались, покинув свой край.
Что же ты, пастырь наш? Где твои чада?
Пламенным словом нас вновь собирай!
Горе! Мы к смерти бежим от позора,
К пропасти злобно нас гонят враги.
Мощью народа взгреметь бы вам, горы, –
Кто-нибудь смелый, скорей! Помоги!
В нашей беседе невозможно было избежать темы осетино-грузинских отношений.
– При чем грузины, ингуши, армяне? Какая разница? Мы народы! Это политики травят людей друг против друга. У меня много друзей и среди ингушей, осетин. У меня и грузины есть друзья, и русские, и армяне.
– А за что вы уважаете друзей, что в них цените, какие качества?
– Человечность. Главное в жизни, чтобы люди были нормальными. Имели совесть. Главное в жизни – быть человеком! – наставляет меня Бало Плиты.
Я знаю, что примерно такие же слова я могу услышать и от старика-грузина, прожившего на этой земле столько, сколько и Бало Плиты. Слышит ли этих стариков молодежь?
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Разговорить Бало Плиты было нелегко. Немногословный, спокойный, как и подобает настоящему горцу, он неохотно делится воспоминаниями. Хотя понятно, что 80-летнему человеку из селения Рук есть о чем рассказать молодежи. Рук находится на южных склонах Главного Кавказского хребта, это фамильное село рода Плиты. Здесь Бало прожил почти сорок лет, остальную часть жизни – в Северной Осетии.
– Я родился в селении Рук, в Южной Осетии. Там осталось мое сердце. Я – горец. Южная Осетия и Северная – одно целое. Это одна земля. Я не понимаю, почему между нами эта граница? Осетины хотят, чтобы этих границ не было.
– Действительно, селение Рук очень близко к границе, у подножия Главного Кавказского хребта, – подхватываю я тему.
– Но между осетинами никогда не было границ, – категоричным тоном поправляет меня собеседник. – Никогда! Ни в годы Советской власти, ни при царской России.
Сегодня Южную и Северную Осетию соединяет Транскавказская автомагистраль и четырехкилометровый тоннель. Они были построены в 1986 году. А как до этого осетины общались между собой? Неужели, чтобы добраться, например, из Рука во Владикавказ, приходилось сначала двигаться в южном направлении – в Гори, затем в Тбилиси, а потом опять на север, по Военно-Грузинской? На такую дорогу даже на автомобиле уходил целый день. А если на лошади? Мог ли всадник попасть из Рука сразу на северные склоны Кавказского хребта? Все эти вопросы я адресую 80-летнему Бало Плиты. Старик, выдержав паузы, гордо ответил:
– Свободно. Через горные тропы ходили. Осетины исторически жили и на южных, и на северных склонах Кавказских гор.
– Вам приходилось добираться из Рука напрямую в Дзауджикау (осетинское название города Владикавказа – прим. автора)?
– Ну, верхом. Через перевал.
– А сколько проводили времени в пути?
– Около двух часов. Не больше.
– Хорошим всадником были, видно, а конь – быстроногим, – мои слова звучат несколько иронично, но глаза Бало загорелись. Он даже рассмеялся.
– И пешком можно было пройти перевал, – продолжает Бало. – Я часто навещал своих родственников в селении Нар. У меня корни по материнской линии из этого аула – Джиоевы (Гиоевы).
– Скажите, издревле осетины с юга переселялись на север. Что заставляло жителей Рука перебираться через Главный Кавказский хребет?
– Родственные связи.
– А чем вас угощали родственники, когда приезжали в гости?
– Как чем угощали? Чем могли, тем и угощали, – Бало простодушно удивляется. – Традиционными тремя пирогами.
– А за изобильным застольем песни не доводилось петь?
– Конечно. Национальные осетинские. Героические. Но сейчас эти песни забываются. Даже по местному телевидению не передают, такие вот времена.
– Кого вы в истории осетинского народа считаете героем, борцом за свободу?
– Коста Хетагурова.
Бало Плиты читает отрывок стихотворения "Додой" ("Горе"):
Как от свирепого хищника стадо,
Мы разбежались, покинув свой край.
Что же ты, пастырь наш? Где твои чада?
Пламенным словом нас вновь собирай!
Горе! Мы к смерти бежим от позора,
К пропасти злобно нас гонят враги.
Мощью народа взгреметь бы вам, горы, –
Кто-нибудь смелый, скорей! Помоги!
В нашей беседе невозможно было избежать темы осетино-грузинских отношений.
– При чем грузины, ингуши, армяне? Какая разница? Мы народы! Это политики травят людей друг против друга. У меня много друзей и среди ингушей, осетин. У меня и грузины есть друзья, и русские, и армяне.
– А за что вы уважаете друзей, что в них цените, какие качества?
– Человечность. Главное в жизни, чтобы люди были нормальными. Имели совесть. Главное в жизни – быть человеком! – наставляет меня Бало Плиты.
Я знаю, что примерно такие же слова я могу услышать и от старика-грузина, прожившего на этой земле столько, сколько и Бало Плиты. Слышит ли этих стариков молодежь?
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
