Президент России Владимир Путин, выступая на пленарном заседании Петербургского международного экономического форума, поддержал идею проведения в стране амнистии по ряду экономических преступлений. Как в республике Южная Осетия восприняли бы идею экономической амнистии, под которую попали бы чиновники, ответственные за пропажу российской помощи?
Владимир Путин подчеркнул, что амнистия не распространяется на рейдеров, фальшивомонетчиков или тех, кто отбирал квартиры, а также угрожавших насилием или применявшим его. Амнистия коснется тех, кто совершил преступления в сфере предпринимательской деятельности, но осужден впервые, кто уже возместил или согласен возместить нанесенный ущерб и убытки потерпевшим.
"Проект постановления об амнистии доработан деловым сообществом и депутатами Госдумы. Я с этим проектом согласился и прошу Госдуму его рассмотреть и поддержать, причем сделать это в короткие сроки, еще до летних каникул", – заявил президент.
По закону амнистия распространяется не только на тех, кто уже осужден, но и на обвиняемых, чье дело еще не направлено в суд. Теоретически под нее могут попасть фигуранты трех десятков уголовных дел, возбужденных Генпрокуратурой Южной Осетии, – российские и местные предприниматели, допустившие злоупотребления в ходе послевоенного восстановления республики.
По мнению депутата югоосетинского парламента Вадима Цховребова, несмотря на то, что республика традиционно следует всем российским инициативам, все же маловероятно, что эту амнистию в Южной Осетии посчитают приемлемой для себя. Отношение к подобным преступлениям в Южной Осетии и России разное – здесь они воспринимаются как враги общества, укравшие у него не просто деньги, но комфортную жизнь, здоровье, рабочие места. Говорит Вадим Цховребов:
"Путь придет и скажет: "я переборщил, лишнего прихватил, простите меня за это, а вот деньги я возвращаю". Тогда к этому человеку можно применить более мягкое наказание за то, что вернул деньги, хищение которых официально доказано. Но чтобы полностью простить его, – этого я вообще не понимаю".
Предложение Вадима Цховребова "смягчить наказание, но не простить" связано не только с отношением общества к распилу российской помощи. Как правило, следствие предъявляет преступнику счет на сумму, хищение которой удалось доказать, а далеко не на все деньги, которым коррупционер реально "приделал ноги". И здесь, считает Вадим Цховребов, у России и Южной Осетии обнаруживаются разные резоны:
"Я уверен, что хотя бы часть амнистированных там деловых людей вложат свои деньги в экономику России в виде бизнеса и т.п., но я очень сомневаюсь, что хотя бы один из амнистированных здесь вложит хотя бы один рубль, украденный у Южной Осетии, в экономику республики. Поэтому мое мнение таково, что подобные варианты в Южной Осетии даже не стоит обсуждать".
По мнению югоосетинского общественника Тимура Цхурбати, местное общество в большей степени волнует не судьба тех мерзавцев, кто украл у них деньги, а их собственная перспектива. "Как мы будем жить дальше?" – главный вопрос в сегодняшней повестке дня.
"Общество готово простить власти все что угодно, лишь бы она хоть что-то делала, – говорит Тимур Цхурбати. – Люди устали. Мы слышим, что прокуратура возбуждает уголовные дела по фактам коррупции, но их содержание для нас – за семью печатями. Общество не в курсе этих дел, да и не слишком ими интересуется. Поэтому, я думаю, амнистия приемлема при положительных сдвигах в жизни общества".
Помню, как в октябре 2011 года, во время массовых акций протеста у дома правительства, один цхинвалец мне сказал: "Одному Богу известно, как мы устали от этого жулья, пусть заберут все, что украли, с собой и уезжают, но пусть больше никогда не возвращаются".
Мне кажется, при соблюдении этого условия люди согласились бы на подобную амнистию.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Владимир Путин подчеркнул, что амнистия не распространяется на рейдеров, фальшивомонетчиков или тех, кто отбирал квартиры, а также угрожавших насилием или применявшим его. Амнистия коснется тех, кто совершил преступления в сфере предпринимательской деятельности, но осужден впервые, кто уже возместил или согласен возместить нанесенный ущерб и убытки потерпевшим.
"Проект постановления об амнистии доработан деловым сообществом и депутатами Госдумы. Я с этим проектом согласился и прошу Госдуму его рассмотреть и поддержать, причем сделать это в короткие сроки, еще до летних каникул", – заявил президент.
По закону амнистия распространяется не только на тех, кто уже осужден, но и на обвиняемых, чье дело еще не направлено в суд. Теоретически под нее могут попасть фигуранты трех десятков уголовных дел, возбужденных Генпрокуратурой Южной Осетии, – российские и местные предприниматели, допустившие злоупотребления в ходе послевоенного восстановления республики.
По мнению депутата югоосетинского парламента Вадима Цховребова, несмотря на то, что республика традиционно следует всем российским инициативам, все же маловероятно, что эту амнистию в Южной Осетии посчитают приемлемой для себя. Отношение к подобным преступлениям в Южной Осетии и России разное – здесь они воспринимаются как враги общества, укравшие у него не просто деньги, но комфортную жизнь, здоровье, рабочие места. Говорит Вадим Цховребов:
"Путь придет и скажет: "я переборщил, лишнего прихватил, простите меня за это, а вот деньги я возвращаю". Тогда к этому человеку можно применить более мягкое наказание за то, что вернул деньги, хищение которых официально доказано. Но чтобы полностью простить его, – этого я вообще не понимаю".
Предложение Вадима Цховребова "смягчить наказание, но не простить" связано не только с отношением общества к распилу российской помощи. Как правило, следствие предъявляет преступнику счет на сумму, хищение которой удалось доказать, а далеко не на все деньги, которым коррупционер реально "приделал ноги". И здесь, считает Вадим Цховребов, у России и Южной Осетии обнаруживаются разные резоны:
"Я уверен, что хотя бы часть амнистированных там деловых людей вложат свои деньги в экономику России в виде бизнеса и т.п., но я очень сомневаюсь, что хотя бы один из амнистированных здесь вложит хотя бы один рубль, украденный у Южной Осетии, в экономику республики. Поэтому мое мнение таково, что подобные варианты в Южной Осетии даже не стоит обсуждать".
По мнению югоосетинского общественника Тимура Цхурбати, местное общество в большей степени волнует не судьба тех мерзавцев, кто украл у них деньги, а их собственная перспектива. "Как мы будем жить дальше?" – главный вопрос в сегодняшней повестке дня.
"Общество готово простить власти все что угодно, лишь бы она хоть что-то делала, – говорит Тимур Цхурбати. – Люди устали. Мы слышим, что прокуратура возбуждает уголовные дела по фактам коррупции, но их содержание для нас – за семью печатями. Общество не в курсе этих дел, да и не слишком ими интересуется. Поэтому, я думаю, амнистия приемлема при положительных сдвигах в жизни общества".
Помню, как в октябре 2011 года, во время массовых акций протеста у дома правительства, один цхинвалец мне сказал: "Одному Богу известно, как мы устали от этого жулья, пусть заберут все, что украли, с собой и уезжают, но пусть больше никогда не возвращаются".
Мне кажется, при соблюдении этого условия люди согласились бы на подобную амнистию.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
