При ком было (или есть) больше демократии: при Мише или при Бидзине? Видимо, этот вопрос будет обсуждаться еще долго, потому что, объективно, аргументы есть у обеих точек зрения.
Сенсационное решение Тбилисского городского суда от первого августа дает прекрасную пищу для таких размышлений. В этот день суд принял оправдательный приговор в отношении Бачо Ахалая, бывшего министра обороны, а затем внутренних дел, и нескольких высших чинов грузинской армии. Офицеров освободили из зала суда, но Ахалая остался в заключении: ему еще предстоит суд по другому делу, которое касается его прошлой деятельности в качестве руководителя грузинской пенитенциарной системы. Прокуратура (которая по грузинскому законодательству является частью исполнительной власти) не смирилась с приговором и собирается обжаловать дело в вышестоящей инстанции, но на этом этапе произошло то, что произошло.
Какие "с одной стороны" и "с другой стороны" можно привести в этом случае? Несколько представителей власти поспешили объявить вердикт суда, с содержанием которого они не согласны, торжеством новой демократии. У них есть на это серьезные основания. Во времена Саакашвили оправдательные приговоры по уголовным делам были редкостью, и именно по этой причине критики говорили: правильно, что в Грузии с судебной независимостью большие проблемы.
Тем более, трудно было представить себе несогласие суда с прокуратурой по делу, в исходе которого правящая партия крайне заинтересована. Так называемое восстановление справедливости, а на деле – уголовное преследование представителей прежней власти, составляет однозначный приоритет для "Грузинской мечты", и начала она этот процесс именно с ареста Ахалая и группы военных. Для нее оправдание подсудимых – политический провал. Но можно превратить эту неудачу в предмет гордости: вот видите, суд становится реально независимым, в отличие от темных времен Саакашвили.
Не у всех представителей "Грузинской мечты" хватило ума занять эту позицию. Наоборот, они возмутились, что их политические партнеры увидели в оправдательном приговоре нечто положительное. Один из них, Коба Давиташвили, в знак протеста даже ушел из коалиции и будет баллотироваться в президенты – хотя в его случае это, скорее, предлог. Но пока официальная позиция правительства состоит в том, что решения суда надо принимать спокойно, даже если власть с ними не согласна, и само по себе это обнадеживает.
Все это – с одной стороны. А что можно сказать с другой? Прежде всего, чья именно заслуга в том, что суд при новой власти проявляет больше независимости? "Мечта" говорит, что прокуратура просто перестала на него давить. Проверить это утверждение невозможно. Но ясно другое: суды, как они существуют в настоящее время, сформированы при правительстве Саакашвили. Если они стали проявлять больше независимости, этому есть две причины: первое – руководство системы правосудия политически связано с прежними, а не с новыми властями; второе – возможности вторых давить на суд в рамках закона ограничены, благодаря тому, что проведенные прежде реформы заложили реальные институциональные основы для независимости судебной власти.
Политкорректные заявления представителей некоторых лидеров "Мечты" после первого августа далеко не типичны. Обычно они обвиняют "суд Кублашвили" в пристрастности в пользу "националов", имея в виду, что председатель Верховного суда, который занял этот пост с подачи Саакашвили, остается лояльным последнему. По их мнению, с этим надо что-то делать. В частности, они изменили правила формирования Совета юстиции, самого важного органа в судебной системе, с целью перетрясти его состав и получить какие-то рычаги влияния. Как видно, они достигли своего лишь отчасти.
Что самое главное, сама кампания по "восстановлению справедливости" явно носит характер политической расправы над оппонентами, цель которой заключается в том, чтобы заставить их замолчать. Эту кампанию никто прекращать не собирается. Не получилось на этот раз – значит, надо стараться дальше. Постоянно анонсируется, что после выборов, когда президент Саакашвили потеряет свой иммунитет, ему тоже предстоит посидеть в тюрьме. Недавно, когда президент сделал критические замечания о состоянии в грузинской энергетике, Каха Каладзе, фаворит премьера, отвечающий за эту отрасль, ответил: скоро мы поместим президента в такое место, где у него будет достаточно света и газа. При таком отношении к политическим оппонентам трудно слишком надеяться, что судебная система сможет последовательно сохранять принцип объективности и независимости.
Сенсационное решение Тбилисского городского суда от первого августа дает прекрасную пищу для таких размышлений. В этот день суд принял оправдательный приговор в отношении Бачо Ахалая, бывшего министра обороны, а затем внутренних дел, и нескольких высших чинов грузинской армии. Офицеров освободили из зала суда, но Ахалая остался в заключении: ему еще предстоит суд по другому делу, которое касается его прошлой деятельности в качестве руководителя грузинской пенитенциарной системы. Прокуратура (которая по грузинскому законодательству является частью исполнительной власти) не смирилась с приговором и собирается обжаловать дело в вышестоящей инстанции, но на этом этапе произошло то, что произошло.
Какие "с одной стороны" и "с другой стороны" можно привести в этом случае? Несколько представителей власти поспешили объявить вердикт суда, с содержанием которого они не согласны, торжеством новой демократии. У них есть на это серьезные основания. Во времена Саакашвили оправдательные приговоры по уголовным делам были редкостью, и именно по этой причине критики говорили: правильно, что в Грузии с судебной независимостью большие проблемы.
Тем более, трудно было представить себе несогласие суда с прокуратурой по делу, в исходе которого правящая партия крайне заинтересована. Так называемое восстановление справедливости, а на деле – уголовное преследование представителей прежней власти, составляет однозначный приоритет для "Грузинской мечты", и начала она этот процесс именно с ареста Ахалая и группы военных. Для нее оправдание подсудимых – политический провал. Но можно превратить эту неудачу в предмет гордости: вот видите, суд становится реально независимым, в отличие от темных времен Саакашвили.
Не у всех представителей "Грузинской мечты" хватило ума занять эту позицию. Наоборот, они возмутились, что их политические партнеры увидели в оправдательном приговоре нечто положительное. Один из них, Коба Давиташвили, в знак протеста даже ушел из коалиции и будет баллотироваться в президенты – хотя в его случае это, скорее, предлог. Но пока официальная позиция правительства состоит в том, что решения суда надо принимать спокойно, даже если власть с ними не согласна, и само по себе это обнадеживает.
Все это – с одной стороны. А что можно сказать с другой? Прежде всего, чья именно заслуга в том, что суд при новой власти проявляет больше независимости? "Мечта" говорит, что прокуратура просто перестала на него давить. Проверить это утверждение невозможно. Но ясно другое: суды, как они существуют в настоящее время, сформированы при правительстве Саакашвили. Если они стали проявлять больше независимости, этому есть две причины: первое – руководство системы правосудия политически связано с прежними, а не с новыми властями; второе – возможности вторых давить на суд в рамках закона ограничены, благодаря тому, что проведенные прежде реформы заложили реальные институциональные основы для независимости судебной власти.
Политкорректные заявления представителей некоторых лидеров "Мечты" после первого августа далеко не типичны. Обычно они обвиняют "суд Кублашвили" в пристрастности в пользу "националов", имея в виду, что председатель Верховного суда, который занял этот пост с подачи Саакашвили, остается лояльным последнему. По их мнению, с этим надо что-то делать. В частности, они изменили правила формирования Совета юстиции, самого важного органа в судебной системе, с целью перетрясти его состав и получить какие-то рычаги влияния. Как видно, они достигли своего лишь отчасти.
Что самое главное, сама кампания по "восстановлению справедливости" явно носит характер политической расправы над оппонентами, цель которой заключается в том, чтобы заставить их замолчать. Эту кампанию никто прекращать не собирается. Не получилось на этот раз – значит, надо стараться дальше. Постоянно анонсируется, что после выборов, когда президент Саакашвили потеряет свой иммунитет, ему тоже предстоит посидеть в тюрьме. Недавно, когда президент сделал критические замечания о состоянии в грузинской энергетике, Каха Каладзе, фаворит премьера, отвечающий за эту отрасль, ответил: скоро мы поместим президента в такое место, где у него будет достаточно света и газа. При таком отношении к политическим оппонентам трудно слишком надеяться, что судебная система сможет последовательно сохранять принцип объективности и независимости.
