События перешли в стадию вооруженного конфликта 2 октября. И до этого дня уже были столкновения между протестующими (против известного указа Ельцина 1400 о роспуске парламента и блокады здания Верховного Совета) и сотрудниками силовых структур, однако дело не доходило до применения оружия. Все изменилось буквально за секунды. Многотысячная толпа, двигавшаяся по Садовому кольцу по направлению к Белому дому, легко сметала на своем пути полицейские кордоны. Я находился в голове колонны, и когда она добралась до входа в парламент со стороны набережной, вдруг послышались выстрелы. Рядом со мной упал человек, кто-то начал истошно кричать: «Стреляют из мэрии». Действительно, выстрелы были произведены из бывшего здания СЭВ, расположенного прямо напротив парламента.
Уже в течение нескольких дней было известно, что там расквартированы подразделения спецназа. Реакция на стрельбу по толпе оказалась мгновенной.
Александр Руцкой, по решению Верховного Совета исполнявший обязанности президента, тут же отдал приказ о штурме мэрии, и вооруженные люди из Белого дома (баркашовцы, макашовцы, участники локальных конфликтов в Приднестровье, Абхазии, да и просто разношерстная публика, откликнувшаяся на призыв защитить парламент), сопровождаемые огромной толпой, тут же бросились брать приступом мэрию. Мне сейчас кажется, что стрельбы была, но не слишком интенсивная и удалось обойтись фактически без жертв. Я помню лишь раненного Влада Шурыгина - был ли он тогда корреспондентом газеты «Завтра», не знаю, – который лежал на асфальте и кричал от боли. Со спецназом договорились о сдаче. Они выходили из здания через живой коридор, образованный людьми так, чтобы их ненароком не растерзали.
Сейчас я думаю: что это было - сознательная провокация, рассчитанная на то, чтобы получить повод для использования насилия, или действия, опиравшиеся на уверенность в том, что выстрелами удастся рассеять толпу? Кто отдавал приказ? Учитывая, какое сопротивление встретил указ 1400 со стороны ближайшего окружения Ельцина, мне кажется, что ему приходилось в те дни лично и вручную контролировать ход событий. От мэрии, опять-таки следуя призывам Руцкого, толпа отправилась штурмовать «Останкино». Один из митингующих завел поливальную, кажется, машину, брошенную у мэрии. Я попросил взять меня с собой. По дороге с нами поравнялся БТР, на броне которого находились сотрудники спецназа. Попыток остановить «поливалку» они не предприняли, хотя было понятно, что это машина, захваченная у мэрии.
Толпа у одного из зданий телерадиокомпании была не слишком большой – несколько сотен человек, требовавших прямого эфира. Из здания никто не вышел. К стеклянным дверям приблизился большой грузовик типа «Урал»» и начал ломиться внутрь. В этот момент изнутри прозвучал первый выстрел. После этого один из боевиков (не знаю, как еще их называть) вскинул на плечо гранатомет и произвел выстрел по дверям. Сколько прошло времени после – 5 секунд, 10, минута, – не припомню. Но звенящую после взрыва тишину вдруг разорвали автоматные очереди.
Из здания накрыли сразу всю территорию, на которой находились люди. Буквально за несколько мгновений площадь превратилась в поле, усеянное стонущими, ранеными и мертвыми телами. Не знаю точного количества погибших, но мне неоднократно попадалась цифра порядка сотни человек. Я пытался оттащить одного парня, который вроде бы подавал признаки жизни и замазал руки кровью. В таком виде потом и приехал в московское бюро Радио Свобода, чтобы рассказать в эфире об увиденном. Помню еще такую деталь: уже выкосив толпу перед зданием, стрелявшие продолжали охотиться на людей, пытавшихся помочь раненным. Какой-то велосипедист - мне показалось, из чистой бравады - решил проехать мимо, и у него уже почти получилось, но в последний момент его настиг выстрел.
Это то, что я помню. Сейчас я думаю, что, возможно, история новой России и не могла быть другой. Слишком близко еще маячили тени советского прошлого, в котором начисто отсутствовало представление об абсолютной ценности человеческой жизни. Но тогда мне представлялось, что все происшедшее – это результат нравственного помутнения одного единственного человека. Бориса Ельцина.
Уже в течение нескольких дней было известно, что там расквартированы подразделения спецназа. Реакция на стрельбу по толпе оказалась мгновенной.
Какой-то велосипедист - мне показалось, из чистой бравады - решил проехать мимо, и у него уже почти получилось, но в последний момент его настиг выстрел
Сейчас я думаю: что это было - сознательная провокация, рассчитанная на то, чтобы получить повод для использования насилия, или действия, опиравшиеся на уверенность в том, что выстрелами удастся рассеять толпу? Кто отдавал приказ? Учитывая, какое сопротивление встретил указ 1400 со стороны ближайшего окружения Ельцина, мне кажется, что ему приходилось в те дни лично и вручную контролировать ход событий. От мэрии, опять-таки следуя призывам Руцкого, толпа отправилась штурмовать «Останкино». Один из митингующих завел поливальную, кажется, машину, брошенную у мэрии. Я попросил взять меня с собой. По дороге с нами поравнялся БТР, на броне которого находились сотрудники спецназа. Попыток остановить «поливалку» они не предприняли, хотя было понятно, что это машина, захваченная у мэрии.
Толпа у одного из зданий телерадиокомпании была не слишком большой – несколько сотен человек, требовавших прямого эфира. Из здания никто не вышел. К стеклянным дверям приблизился большой грузовик типа «Урал»» и начал ломиться внутрь. В этот момент изнутри прозвучал первый выстрел. После этого один из боевиков (не знаю, как еще их называть) вскинул на плечо гранатомет и произвел выстрел по дверям. Сколько прошло времени после – 5 секунд, 10, минута, – не припомню. Но звенящую после взрыва тишину вдруг разорвали автоматные очереди.
Из здания накрыли сразу всю территорию, на которой находились люди. Буквально за несколько мгновений площадь превратилась в поле, усеянное стонущими, ранеными и мертвыми телами. Не знаю точного количества погибших, но мне неоднократно попадалась цифра порядка сотни человек. Я пытался оттащить одного парня, который вроде бы подавал признаки жизни и замазал руки кровью. В таком виде потом и приехал в московское бюро Радио Свобода, чтобы рассказать в эфире об увиденном. Помню еще такую деталь: уже выкосив толпу перед зданием, стрелявшие продолжали охотиться на людей, пытавшихся помочь раненным. Какой-то велосипедист - мне показалось, из чистой бравады - решил проехать мимо, и у него уже почти получилось, но в последний момент его настиг выстрел.
Это то, что я помню. Сейчас я думаю, что, возможно, история новой России и не могла быть другой. Слишком близко еще маячили тени советского прошлого, в котором начисто отсутствовало представление об абсолютной ценности человеческой жизни. Но тогда мне представлялось, что все происшедшее – это результат нравственного помутнения одного единственного человека. Бориса Ельцина.
