По всем объективным показателям выборы 27 октября 2013 года будут наименее важными среди президентских выборов, которые когда-либо проводились в Грузии. С момента инаугурации нового президента вступят в силу изменения в Конституции, которые делают его второстепенной фигурой по сравнению с премьер-министром. Хотя у слова "президент" остается своя магия, последний год подготовил народ к новой реальности: после поражения его партии на выборах президент Саакашвили добровольно отказался от большинства своих конституционных полномочий и вел себя как лидер оппозиции. Обыватель уже начал привыкать, что настоящего хозяина величают "премьер-министром".
Кроме изменения Конституции, сравнительную маловажность выборов определяет и слабый политический накал. Хотя народ начал разочаровываться в "Грузинской мечте", последняя сохраняет высокий уровень поддержки, а поверженному год назад "Единому национальному движению" (ЕНД) еще рано составлять ей реальную конкуренцию. Так называемый административный ресурс, которым славятся постсоветские страны, тоже никуда на уходил и работает на "Мечту". Поэтому мало кто сомневается, что кандидат партии власти Георгий Маргвелашвили, пусть все считают его слабой фигурой, скоро станет президентом Грузии. Принимая во внимание его личную непопулярность, нельзя исключить, что сделать это в первом туре не удастся. Если будет второй, это станет важным позитивным прецедентом для Грузии, но окончательный результат вряд ли изменит.
Можно ли заключить, что возможность второго тура составляет главную интригу президентских выборов? Нет. Парадоксально, но самое интересное – кто выйдет на второе место, и это важно вне зависимости от того, будет второй тур или нет. В этой гонке два реальных кандидата: представитель ЕНД Давид Бакрадзе и восставшая из политического пепла Нино Бурджанадзе.
Почему второе место важно? По объективным показателям, т.е. по уровню поддержки и представительству в парламенте, ЕНД сегодня – главная оппозиционная партия Грузии. Но ни руководство "Мечты", ни ее активные сторонники не признают "националов" в качестве легитимной оппозиции. Иванишвили в самом начале обещал, что "Национальное движение" скоро перестанет существовать. Позже, видимо под влиянием западных советчиков, он несколько смягчил риторику, но суть политики не изменилась. Лидеров и членов ЕНД привлекают к уголовной ответственности, перебежчиков сразу от нее освобождают, сторонники и активисты "Мечты" физически нападают на "националов" при попустительстве властей и т.д. В этих условиях приличный результат на президентских выборах будет подтверждением того, что ЕНД остается основной оппозиционной силой, и если "Мечта" не собирается полностью отказаться от демократического имиджа, ей придется с этим смириться.
Кроме того, ЕНД претерпевает внутренние преобразования, оно перестает быть лишь партией Михаила Саакашвили, и имеет значение, как будут распределены роли в его руководстве. Достойный результат на президентских выборах укрепит позиции Давида Бакрадзе как одной из ключевых фигур в партии наряду с Саакашвили и находящимся в заключении Вано Мерабишвили.
Что касается Бурджанадзе, ее желание вернуться с обочины грузинской политики в ее центр совершенно естественно. Она также ведет открыто пророссийскую линию, и важно, сколько подобный кандидат может получить голосов. Загвоздка в том, следует ли считать Нино реально оппозиционной фигурой, или ее усиление – проект Иванишвили, который хочет получить лояльную оппозицию, маргинализировать "националов" и представить "Мечту" как умеренную центристскую силу? Хотя Бурджанадзе критикует власти за недостаточную уступчивость по отношению к России, например, за сохранение курса на членство в НАТО, основное ее послание: надо быть жестче с "националами". Ее главное обещание – посадить Саакашвили в тюрьму и распустить парламент, чтобы там больше не было ненавистных "националов".
Иванишвили прямо говорил, что предпочел бы Бурджанадзе в качестве главной оппозиционной силы. После недавнего съезда ЕНД, который показал организованность и сплоченность партии, многие "мечтатели" забеспокоились: перспектива второго места Бакрадзе для них неприемлема. Некоторые стали призывать голосовать за Нино, чтобы этого не допустить.
Согласно последнему опросу Национального демократического института США, за Бакрадзе собиралось голосовать 18% опрошенных, а за Бурджанадзе – 7%. Но в Грузии опросы – не слишком надежные предсказатели результатов выборов. В том же опросе примерно четверть избирателей еще не определилась. Кроме того, всегда есть опасность подтасовок – а у власти есть мотив "помочь" Бурджанадзе. Интрига остается.
Кроме изменения Конституции, сравнительную маловажность выборов определяет и слабый политический накал. Хотя народ начал разочаровываться в "Грузинской мечте", последняя сохраняет высокий уровень поддержки, а поверженному год назад "Единому национальному движению" (ЕНД) еще рано составлять ей реальную конкуренцию. Так называемый административный ресурс, которым славятся постсоветские страны, тоже никуда на уходил и работает на "Мечту". Поэтому мало кто сомневается, что кандидат партии власти Георгий Маргвелашвили, пусть все считают его слабой фигурой, скоро станет президентом Грузии. Принимая во внимание его личную непопулярность, нельзя исключить, что сделать это в первом туре не удастся. Если будет второй, это станет важным позитивным прецедентом для Грузии, но окончательный результат вряд ли изменит.
Можно ли заключить, что возможность второго тура составляет главную интригу президентских выборов? Нет. Парадоксально, но самое интересное – кто выйдет на второе место, и это важно вне зависимости от того, будет второй тур или нет. В этой гонке два реальных кандидата: представитель ЕНД Давид Бакрадзе и восставшая из политического пепла Нино Бурджанадзе.
Почему второе место важно? По объективным показателям, т.е. по уровню поддержки и представительству в парламенте, ЕНД сегодня – главная оппозиционная партия Грузии. Но ни руководство "Мечты", ни ее активные сторонники не признают "националов" в качестве легитимной оппозиции. Иванишвили в самом начале обещал, что "Национальное движение" скоро перестанет существовать. Позже, видимо под влиянием западных советчиков, он несколько смягчил риторику, но суть политики не изменилась. Лидеров и членов ЕНД привлекают к уголовной ответственности, перебежчиков сразу от нее освобождают, сторонники и активисты "Мечты" физически нападают на "националов" при попустительстве властей и т.д. В этих условиях приличный результат на президентских выборах будет подтверждением того, что ЕНД остается основной оппозиционной силой, и если "Мечта" не собирается полностью отказаться от демократического имиджа, ей придется с этим смириться.
Кроме того, ЕНД претерпевает внутренние преобразования, оно перестает быть лишь партией Михаила Саакашвили, и имеет значение, как будут распределены роли в его руководстве. Достойный результат на президентских выборах укрепит позиции Давида Бакрадзе как одной из ключевых фигур в партии наряду с Саакашвили и находящимся в заключении Вано Мерабишвили.
Что касается Бурджанадзе, ее желание вернуться с обочины грузинской политики в ее центр совершенно естественно. Она также ведет открыто пророссийскую линию, и важно, сколько подобный кандидат может получить голосов. Загвоздка в том, следует ли считать Нино реально оппозиционной фигурой, или ее усиление – проект Иванишвили, который хочет получить лояльную оппозицию, маргинализировать "националов" и представить "Мечту" как умеренную центристскую силу? Хотя Бурджанадзе критикует власти за недостаточную уступчивость по отношению к России, например, за сохранение курса на членство в НАТО, основное ее послание: надо быть жестче с "националами". Ее главное обещание – посадить Саакашвили в тюрьму и распустить парламент, чтобы там больше не было ненавистных "националов".
Иванишвили прямо говорил, что предпочел бы Бурджанадзе в качестве главной оппозиционной силы. После недавнего съезда ЕНД, который показал организованность и сплоченность партии, многие "мечтатели" забеспокоились: перспектива второго места Бакрадзе для них неприемлема. Некоторые стали призывать голосовать за Нино, чтобы этого не допустить.
Согласно последнему опросу Национального демократического института США, за Бакрадзе собиралось голосовать 18% опрошенных, а за Бурджанадзе – 7%. Но в Грузии опросы – не слишком надежные предсказатели результатов выборов. В том же опросе примерно четверть избирателей еще не определилась. Кроме того, всегда есть опасность подтасовок – а у власти есть мотив "помочь" Бурджанадзе. Интрига остается.
