О том, что «в человеке все должно быть прекрасно», вчера еще раз напомнила тбилисскому зрителю труппа театра имени Вахтангова. В рамках международного фестиваля «Подарок» вахтанговцы сыграли «Дядю Ваню». Посмотреть постановку Римаса Туминаса с Сергеем Маковецким в главной роли пришли, кажется, все поклонники театра в грузинской столице – аншлаг был полный.
«Отчего я тогда не влюбился в нее и не сделал ей предложение?! Ведь это было так возможно! И была бы теперь моею женой! Теперь оба мы проснулись бы от грозы, а она испугалась бы грома. А я прижал бы ее в свои объятия и шептал бы: «Не бойся, я здесь»!
Эти слова, вложенные Чеховым в уста дяди Вани еще в конце 19-го века, остаются такими же понятными и близкими зрителю и сейчас. Сожаление о прошлом, несбывшихся мечтах, быстротечности времени – чувства, не имеющие «срока годности». Маковецкий в роли дяди Вани бесконечно органичен – он неуверен, несуразен, а оттого особенно трогателен в попытках обрести свое счастье под луной, нависшей в декорации над сценой. Он похож на ребенка, будто бы по ошибке оказавшегося в теле старика. Беспомощному, но такому искреннему дяде Ване вчера сопереживал весь зал. Зрители, как по команде, аплодировали в конце каждого монолога, произнесенного Маковецким:
«Милая, милая сестра моя! Где ты теперь? Если бы она знала....
– Дядя, что знала?
– Тяжело... Нехорошо... (аплодисменты)»
Все персонажи в спектакле Туминаса немного смешны, но от этого не менее трагичны. Владимир Симонов, исполнивший роль профессора Серебрякова, гротескно комичен – его профессорская стать улетучивается, как только он остается наедине со своей супругой Еленой Андреевной. Все они – обитатели усадьбы, о былом величии которой теперь напоминает лишь обшарпанная статуя льва, – страдают от безысходности, в которой они погрязли, как в болоте уже очень давно – и нет ни сил, ни смелости вытащить себя оттуда. За три часа трагедии, разыгранной Туминасом на сцене, в жизни его персонажей не меняется ничего – отчаяние просто достигает своего пика, а после все возвращается на круги своя, оставив героям надежду на то, что облегчение может наступить хотя бы после смерти.
«А когда наступит наш час – мы покорно умрем и там, за гробом мы скажем, что мы плакали, страдали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами, и мы с тобой, дядя, увидим жизнь светлую! Мы увидим, как все наше страдание и зло земное потонут в милосердии»!
Эти слова, вычеканенные Соней – профессорской дочкой в финале спектакля – звучат не как утешение: в них нет свойственной христианской вере кротости и смирения. Это скорее приказ – все должно быть так! Когда-нибудь обязательно должно...
Нужно отдать должное и композитору – Фаустасу Латенасу. Музыка в спектакле дополняет образы, будто бы вторя их настроениям. Так, пронзительные тягучие скрипки сменяются ритмичным пиццикато, напоминающим ксилофон, как отчаяние – напускной беззаботностью.
О своеобразном, авторском прочтении Чехова Туминасом после спектакля вчера говорили все – как грузинские коллеги вахтанговцев, так и простые любители театра. Говорит актер Зура Кипшидзе:
«Давно я такого хорошего «Дядю Ваню» не видел. Просто великолепно – и режиссер, и сценография, и музыка, но самое главное – мой друг Маковецкий, и не только он. Там просто потрясающий (актерский) ансамбль».
Труппа вахтанговцев оценила восторг грузинской публики, долго не отпускавшей актеров со сцены после окончания спектакля. По словам дяди Вани – Сергея Маковецкого, реакция зрителя говорит сама за себя – спектакль удался. А исполнитель роли профессора Серебрякова Владимир Симонов отметил темпераментность грузинской публики:
«Жалко, мы редко видимся. Она (грузинская публика) не такая, как все. Она, грузинская – театральная, темпераментная. Большое спасибо судьбе, что мы сюда попали!».
Впрочем, несмотря на положительные отзывы о спектакле, некоторые покидали его с тяжелым сердцем. Безысходность и отчаяние, от которых порой не остается ничего, как взять и завыть на луну, отозвались эхом и в какой-то степени передались зрителям…
