-
Торопливо подхожу к нижнему боковому входу Суда по тяжким преступлениям в назначенное время – 10.30. У входа стоит небольшая очередь в полдесятка человек, но знакомых среди нее нет. Значит, очередь на другой процесс.
Солдат Внутренних войск МВД, стоящий в открытых дверях, отходит в сторону, давая мне пройти – значит, журналисты, друзья и родные Расула Джафарова уже прошли в зал. Сдаю телефон у дверей зала, на этот раз меня не обыскивают. Не успеваю раздеться, как входят судьи, все встают.
Судебный секретарь докладывает председательствующему Эльдару Исмаилову о свидетелях, которые ждут в коридоре, и потерпевших, которые находятся в зале суда. Первым судья вызывает потерпевшего Джахангира Ахмедова.
ПОТЕРПЕВШИЙ АХМЕДОВ
Потерпевший Ахмедов, родившийся в Дашкесане в 1962 году, человек с незапоминающимся лицом и густыми волосами цвета перца с солью. Он работает в торговом центре, и имеет, кроме своего жилья, двухкомнатную квартиру, которую сдает в наем. Эта квартира и привела его суд…
- В чем именно вы пострадали? - спрашивает у него государственный обвинитель Мубариз Мирили.
- Мы заключили договор, и я сдавал квартиру Расулу Джафарову, – говорит потерпевший, - голос у него тихий, и не просто хриплый, а очень хриплый, так что нам, журналистам, и другим сидящим в зале, почти ничего не слышно. Председательствующий делает ему замечание:
- Я сижу рядом с вами, и то ничего не слышу. Представьте, как вас слышно в последних рядах этого зала.
Дж.Ахмедов что-то отвечает судье и продолжает свои показания, но его по-прежнему не слышно. Когда он заканчивает, судья спрашивает, есть ли у адвокатов вопросы, на что защитник Расула Джафарова, адвокат Фариз Намазлы отвечает «Есть» и начинает допрос потерпевшего:
- Сколько вы получали денег за аренду квартиры? Кто вам приносил деньги?
- Моя жена, - отвечает потерпевший, сумма не слышна.
Фариз Намазлы спрашивает у потерпевшего, объявили ли ему, что он допрашивается в качестве потерпевшего. Джахангир Ахмедов не понимает вопроса, и судья объясняет ему слегка перефразировав вопрос, что именно хочет узнать защитник:
- Защитник спрашивает, объяснили ли вам во время следствия, что вы допрашиваетесь в качестве потерпевшего?
Потерпевший что-то отвечает, ничего не слышно и некоторое время судья, государственный обвинитель и адвокаты обсуждают голос потерпевшего и слышимость в задних рядах зала.
- Вам нанесен ущерб 933 маната? - спрашивает судья, - а на какую сумму вы договаривались по документам и на деле?
Потерпевший говорит, что получал только те суммы, которые приносила ему его жена, утверждая, что он получал 155 манатов раз в месяц.
- А может, вы не в курсе того, на какую сумму договаривалась ваша жена? Может жена договорилась сама, и они пришли к соглашению? - задает вопрос прокурор, и зал разражается смехом.
Государственный обвинитель просит, чтобы ему передали уголовное дело и зачитывает показания потерпевшего :
- «Я торгую спорттоварами в торговом центре «Садарак», а также сдаю двухкомнатную квартиру. Я договорился сдать квартиру молодой женщине по имени Гюнай Исмаилова. Гюнай приносила и отдавала деньги моей жене Нушабе. Я не знаю человека по имени Расул Джафаров. Я в первый раз вижу представленные мне ордеры. Подпись на представленных мне ордерах не моя, а на одном ордере написаны только мои фамилия и имя, а подписи нет. Суммы, написанные в этих документах, я никогда не получал. В деятельности организации Расула Джафарова я никогда не участвовал. Я хочу, чтобы нанесший мне ущерб Расул Джафаров был наказан!».
- Вы подтверждаете свои показания? - спрашивает гособвинитель.
Потерпевший отвечает утвердительно. Очередь задавать вопросы переходит к адвокату.
- В чем заключается ваш ущерб?
Прокурор протестует против такой постановки вопроса. Он и адвокат спорят. Но ничего не слышно. Наконец, спор заканчивается, выяснилось, что все деньги потерпевший получил:
- Давайте уясним, - говорит Алибаба Рзаев, тоже адвокат обвиняемого Расула Джафарова, - вы получали деньги? Вы признаете, что материального ущерба вам не нанесли, все деньги вы получили. Так в чем же заключается ваш ущерб?
Прокурор протестует против такой постановки вопроса, заявив, что это наводящий вопрос. Судья вмешивается в дискуссию между прокурором и защитником и поясняет, что потерпевшему не понравилось его подпись под документом, который он не подписывал, это и есть его моральный ущерб.
- А вам бы понравился, - спрашивает прокурор у адвоката, - вы обязательно хотите, чтобы потерпевший произнес слова «моральный ущерб»? Может, он и слова такого не знает «моральный ущерб»?
МЫСЛИ ВСЛУХ
Ответа не слышу, однако на кончике языка у меня вертится вопрос. Если человек не знает, что такое моральный ущерб, то как может говорить о том, что потерпел его? Или все же может? И даже может пойти из-за этого в прокуратуру жаловаться?
«ПОТЕРПЕВШИМ Я НЕ ЯВЛЯЮСЬ»
Председательствующий объявляет перерыв на 2 минуты. После перерыва председательствующий вызывает для дачи показаний второго потерпевшего - Ниджата Имранлы, худощавого молодого человека с бледным лицом, опушенным короткой бородкой. Н.Имранлы с самого начала заявляет:
- Я должен заявить, что прокуратура представила меня потерпевшим, хотя потерпевшим я не являюсь. Поэтому я заявляю об этом здесь устно, а также прошу суд принять мои письменные показания.
Затем он подходит к столу и кладет перед судьей свое заявление.
- Вы сотрудничали с организацией Расула Джафарова? – спрашивает государственный обвинитель.
- Да.
- В чем был ваш интерес?
- Я получал плату за свои сценарии.
- В проекте Art for Democracy?
- Да.
- А этот сценарий у вас остался?
- Нет.
- Почему?
- А я не храню свои сценарии. Какой смысл? Их у меня много.
- А если понадобится?
- Я храню только те, которые могут мне понадобиться.
- Как вы оформляли свои отношения с Джафаром?
- Договором.
- Документы приносили вам?
- Да.
- Подписи на документах ваши?
- Мою подпись вообще трудно подделать, практически невозможно, учитывая, что я левша. За полученные мною деньги за всю проделанную мною работу я выдавал приходный ордер, - говорит Ниджат Имранлы, и сам задает вопрос, - Почему меня представляют потерпевшим? Спрашиваю и у вас, как сотрудника прокуратуры, с какой целью это сделано? Это очень интересует меня.
Слышно далеко не все в этой беседе государственного обвинителя с потерпевшим. Голос у потерпевшего Ниджата Имранлы звучит громко и требовательно, как у обвинителя, а голос государственного обвинителя еле различим.
Вопрос задает судья:
- Значит вам не нанесли ущерба?
- Нет, не нанесли.
- В ваших показаниях есть противоречия.
- Нет, никаких противоречий нет!
Гособвинитель просит уголовное дело и зачитывает отрывки из него его.
- Вот, здесь написано, что вы говорите: «Мне нанесен ущерб». Далее: «При даче показаний на меня давление не оказывали. Все написанное здесь я написал собственноручно и без принуждения». Почему же у вас тут написано так?
Ниджат Имранов:
- Меня допрашивали 7 часов! И еще я там стоял и ждал! Учитывая, что у меня проблемы со здоровьем, я подписал бы и не то.
Задает вопрос судья:
- Но тогда почему вы так написали, что на вас не оказывали никакого давления?
- Я же говорю вам, что меня держали долго, а у меня масса проблем, в том числе со здоровьем, - громко добавляет раздраженным тоном Ниджат Имранлы, и неожиданно переходит на русский, - мне было не до этого!
СВИДЕТЕЛЬНИЦА ИСМАИЛОВА
Председательствующий вызывает свидетельницу Гюнай Исмаилову. Она приносит клятву свидетеля, подписывает его и дает свои свободные показания по проекту, в котором работала 6 месяцев. Государственный обвинитель задает ей ряд вопросов:
- В чем заключался проект? В чем заключалась ваша работа по проекту? Как вы были приняты на работу?
Затем очередь задавать вопросы свидетельнице переходит к адвокату обвиняемого Расула Джафарова. Гюнай Исмаилова в ответ на его вопросы говорит:
- Я сняла эту квартиру за 250 манатов, чтобы жить там с сестрой. Плату за квартиру присылал на отец. Затем в нашей семье возникли материальные трудности, отец перестал помогать, как раньше, стало трудно платить за аренду. Я договорилась с Расулом, что они могут использовать мою квартиру, как офис, так как я прихожу домой к 9 вечера, только ночевать, сестра тоже. Расул согласился. Согласилась и Нушаба ханум. Когда мы встретились и сказали ей об этом, об оформлении договора, она сказала, что муж всегда занят, работает с утра до вечера, у него нет времени встретиться с нами. Тогда я передала договор Нушабе ханум, чтобы она передала его мужу для подписи, и она принесла уже подписанный договор.
Государственный обвинитель:
- Какая сумма была указана в договоре?
- 250 манатов.
- Как вы передавали деньги за аренду квартиры владельцу?
- Я никогда не видела мужа Нушабы ханум, всегда передавала деньги только ей.
Судья:
- Вы жили там и после 6 месяцев аренды под офис по проекту?
- Да, 9 месяцев.
- И сколько платили?
- Снова 250 манатов.
СВИДЕТЕЛЬ АЗЕР ГАСЫМОВ
Председательствующий снова объявляет двухминутный перерыв. После перерыва судья вызывает свидетеля Азера Гасымова. Ему задается традиционный вопрос:
- Знаете ли вы обвиняемого? Есть ли у вас враждебное отношение к нему?
Азер Гасымов, который известен тем, что осужден условно по делу известного эксперта по выборам Анара Мамедли, отвечает со свойственным ему юмором:
- Знаю. Пока враждебного отношения нет.
По залу прокатывается смешок.
Азер Гасымов отвечает коротко, уверенно, спокойно.
- Меня спрашивали об этом на следствии. Я заключил с ним договор и работал.
- Вы сотрудничали с ним только по одному проекту?
- Да.
- Сколько вы получили всего денег?
- Я сказал 1700 манатов. В действительности это было 1 720.
СВИДЕТЕЛЬ ЭЛЬНУР МАМЕДОВ
Судья вызывает следующего свидетеля – Эльнура Мамедова, 1984 года рождения, который заинтересовал следствие и суд и тем, что его организация была финансовым оператором обвиняемого Расула Джафарова, то есть была оформлена, как организация-получатель средств от доноров, выданные суммы переводились на ее счет. Э.Мамедов говорит:
- Знаю Расула приблизительно 10 лет, отношения хорошие. Он пригласил меня я согласился потому, что знаю его как порядочного и законопослушнаго человека. Проект начался с опозданием, примерно в июне-июле.
- Когда создана ваша организация, как она называется?
- Создана и прошла регистрацию 28 мая 2007 года. Создавал ее не я, поэтому поменял название.
- Для получения гранта использовали вашу организацию, ее имя?
- Нет, не для получения. Нужна была организация уже для реализации проекта, которая прошла регистрацию, вроде нашей. После заключения договора мы представили его в Министерство юстиции с моей подписью.
- Какова была сумма гранта?
- 46 000 долларов.
- Вы участвовали в тратах?
- Нет, но все документы проходили и через меня
- Вы лично сами получали гранты?
Ответ свидетеля не слышен.
- Были ли к вам и другие обращения, аналогичного характера?
- Да, были, но я давал согласие далеко не всем.
Председательствующий на суде:
- Вас не заинтересовал вопрос, почему для оформления этого проекта обратились именно к вам?
Эльнур Мамедов:
- Это было требование донорской организации.
- У вас была выгода, какие-то доходы с этого проекта?
- Да, я получал зарплату в размере 500-550 долларов в качестве помощника координатора проекта.
- В течение 6 месяцев?
- Да.
- На что были потрачены и как были оформлены средства?
- Не помню, кажется….
Он отвечает непонятно.
- Спасибо, можете идти.
СВИДЕТЕЛЬНИЦА ТАТЬЯНА КРЮЧКИНА
Председательствующий на суде вызывает Татьяну Крючкину, добавив, что она добровольный свидетель, сама добровольно захотела дать показания в суде.
Т.Крючкина отвечает на вопросы о себе - годе и месте рождения, а про родной для нее язык говорит - русский, хотя она свободно владеет азербайджанским тоже. Председательствующий говорит ей:
- Жаль, но нам придется отложить ваши показания на следующий раз, потому что наш переводчик сегодня не вышел на работу по болезни.
Свидетельница Крючкина:
- Мне не надо переводчика, я буду отвечать на азербайджанском.
Судья:
- Вам не надо, а суду надо!
В зале слышен смех. Председательствующий на суде объявляет судебное заседание закрытым и назначает очередное заседание на 5 марта.
Радио Азадлыг
