Accessibility links

Москва и мусульмане


Обновленная московская Соборная мечеть
Обновленная московская Соборная мечеть

В Москву на открытие 23 сентября после реставрации большой Соборной мечети съехались, накануне праздника Курбан-байрам (или же Ид аль-адха), разные лидеры и политики из мусульманских стран, в том числе президенты Турции и Казахстана Реджеп Эрдоган и Нурсултан Назарбаев и глава Палестинской автономии Махмуд Аббас, которые в разное время будут встречаться с Владимиром Путиным. Кремль преподносит это событие как историческое, отмечая, что новая Соборная мечеть Москвы, крупнейшая в Европе, будет символизировать возрождение межконфессиональной России. Открытие мечети якобы покажет, прежде всего Западу, как в одной стране живут в согласии представители разных религий, а также – что Москва сумела наладить прекрасные отношения со всем "мусульманским миром". Но существует ли вообще такое единое понятие, как "мусульманский мир", и насколько безоблачна на деле, а не на словах жизнь людей, исповедующих ислам, в Российской Федерации?

Реконструкция Соборной мечети Москвы длилась 10 лет. Площадь ее теперь увеличилась в 20 раз, до 19 тысяч квадратных метров, что позволяет находиться на шести ее уровнях 10 тысячам молящихся одновременно. Шпили минаретов московской Соборной мечети высотой до 78 метров, как и 48-метровый купол, покрыты сусальным золотом, чтобы, как уточнил заместитель председателя Совета муфтиев России Рушан Аббясов, соответствовать архитектурным традициям Москвы и гармонировать с комплексом Московского Кремля. Реконструкция здания, по официальным данным, обошлась в 170 миллионов долларов, из которых заметную часть составили пожертвования, в основном от бизнесмена Сулеймана Керимова, а также из-за границы – от Турецкой Республики, приславшей в Москву своих мастеров по росписи стен, и от Махмуда Аббаса, передавшего 25 тысяч долларов "от детей Палестины".

Интерьер новой Соборной мечети Москвы
Интерьер новой Соборной мечети Москвы

Открытие Соборной мечети Москвы внесет огромный вклад в обеспечение межнационального и межрелигиозного согласия в России, а также еще больше укрепит ее связи с "мусульманским миром" – такова суть разнообразных заявлений по этому поводу, сделанных некоторыми высшими российскими руководителями и чиновниками, а также официальными медиа. При этом во многих комментариях заметно противопоставляются якобы хорошие "российско-мусульманские" отношения и разнообразные "исламские" проблемы, переживаемые США и Европой. Здесь упоминаются и европейский кризис с сотнями тысяч беженцев из стран Ближнего Востока и Северной Африки, и борьба с радикальным исламским терроризмом, в первую очередь группировкой "Исламское государство", и войны в Сирии и Ливии, и ядерная программа Ирана, и крах надежд на либерально-демократические успехи "арабской весны", и масса другого.

Но имеет ли смысл вообще говорить о существовании "мусульманского мира" как единого целого и о возможности поддерживать с ним любые отношения, как с неким союзным блоком? По мнению эксперта из московского центра Карнеги Алексея Малашенко, такого мира нет:

– Мы не знаем, что такое мусульманский мир. И в то же время мы говорим об отношениях между Россией и мусульманским миром, США и мусульманским миром! Отношения выстраиваются по странам – есть российско-иранские отношения, российско-египетские, российско-азербайджанские, российско-индонезийские и так далее. И все равно – живет это понятие, "мусульманский мир", который очень многие пытаются понять, объяснить, и это все очень интересно интерпретируется. С моей точки зрения, когда вы говорите об отношениях между "мусульманским миром" и Россией, в их основе лежит постулат "Мы не Запад". Россия "не Запад", и "мусульманский мир" – "не Запад". Есть "они", и есть "мы", которые на них не похожи. И общность в том, что и в "мусульманском мире" многие люди пытаются представить себе некий (невозможный!) "мусульманский путь развития". "Вот мы – мусульмане, мы развиваемся вот так". "Мы, россияне, развиваемся вот так, вот наш национальный путь развития". А Запад развивается вот так. Мы разные". Вот это основа для некоего взаимопонимания.

Участники конференции "Величие Ислама" в Каире, на которую Россию не пригласили. Февраль 2015 года
Участники конференции "Величие Ислама" в Каире, на которую Россию не пригласили. Февраль 2015 года

Другое дело, что на практике это остается идеей, это остается образом, довольно красивым. Когда Россия стала членом Организации исламского сотрудничества в начале 2000-х годов, это ни к чему не привело. Это было красиво, об этом много писали, говорили – ну, и что, это как-то поменяло ситуацию? Конечно, нет! А если к этому добавить, что Россия общается с разными мусульманскими странами, то с Ираном, то с Саудовской Аравией, а они противостоят друг другу, то совсем получается запутанная ситуация. Это парадокс, на котором кто-то спекулирует, кто-то пытается его понять, но конкретика – это двусторонние отношения. Но когда мы говорим об отношениях между США и мусульманским миром, там, в общем, наблюдается та же идея. Они выстраивают отношения отдельно с Египтом, отдельно с Ираном, отдельно еще с кем-то, с Индонезией, но при этом "Мы, американцы, – это мы, а вы – это вы, мусульмане". И когда Барак Обама выступал в Каире с известной речью, он именно говорил об отношениях между США и "мусульманским миром". А вот можно так сформулировать: "Египет и христианский мир", "Индонезия и христианский мир"? Так же вопрос не стоит. Вот такой парадоксальный у нас мир!

В парадоксальном мире, о котором говорит политолог Алексей Малашенко, в том числе и в пресловутом "исламском мире", каждый игрок преследует свои интересы и имеет свои явные и тайные обиды, о которых, судя по разнообразным сообщениям, зайдет речь на личных встречах Владимира Путина с прибывшими в Москву мусульманскими лидерами. Например, эксперты из американской частной разведывательно-аналитической компании Strategic Forecastind Inc. (Stratfor), называемой "теневым ЦРУ", заявили о резко возросшей напряженности между Россией и Турцией. К разногласиям между Владимиром Путиным и Реджепом Эрдоганом из-за судьбы крымских татар в аннексированном Крыму, строительства международного газопровода "Турецкий поток" и будущего Сирии, где Россия увеличивает свое военное присутствие, прибавилась тема замороженного армяно-азербайджанского конфликта в Нагорном Карабахе. Ранее Анкара, член Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху и основной союзник Баку на Кавказе, выступала согарантом урегулирования противостояния. Однако теперь Владимир Путин, по информации компании Stratfor, резко активизировал контакты в этой области с азербайджанским президентом Ильхамом Алиевым (кстати, также приглашенным на открытие Соборной мечети Москвы) с явной целью начать единолично контролировать ситуацию.

Владимир Путин и Реджеп Эрдоган во время визита президента России в Анкару. Декабрь 2014 года
Владимир Путин и Реджеп Эрдоган во время визита президента России в Анкару. Декабрь 2014 года

Вполне возможно, что и Нурсултан Назарбаев, и Ильхам Алиев, и даже Реджеп Эрдоган в беседах с российскими лидерами коснутся также темы благополучия своих соотечественников, работающих и живущих в России. По данным международных и российских правозащитников, насилия на почве этнической и религиозной ненависти и нетерпимости, вопреки радужным пресс-релизам, выпускаемым в связи с открытием Соборной мечети Москвы Советом муфтиев России, в стране ничуть меньше не стало. Насколько можно говорить о добрососедстве между мусульманами и всеми остальными людьми в современной России? На этот вопрос отвечает религиовед, эксперт московского правозащитного информационно-аналитического центра "Сова" Ольга Сибирева:

– Добрососедство есть, но далеко не всегда. Ксенофобия по отношению к мусульманам в российском обществе присутствует вовсю и выражается в очень разных формах. В первую очередь это прямое насилие. Здесь хорошая новость заключается в том, что мы отмечаем небольшое снижение насилия к мусульманам именно как к людям определенной конфессии, т. е. мотивированного религиозной ненавистью. Мусульмане становятся жертвами ксенофобного насилия, но, как правило, оно мотивировано не религиозной, а этнической ненавистью – людей, условно говоря, бьют и даже иногда убивают как этнических чужаков, а не как мусульман. Но, естественно, жертвам от этого совершенно не легче, что их ненавидят из-за внешности, а не из-за религии.

– Многие российские СМИ, говоря сейчас о кризисе с беженцами в Европе, подчеркивают, что речь идет в основном именно о мусульманах-мигрантах – что угрожает, по их мнению, "изменить лицо Европы", грозит многими опасностями и так далее. В России есть много мусульманских народов, живших веками в рамках того или иного российского государства, и много мусульман-иммигрантов, таджиков, узбеков, киргизов, казахов, азербайджанцев, турок. К ним у коренного русского населения разное отношение? Потому что в русском обществе принято все делить на "своих" и "чужих". Здесь такое отношение тоже проскальзывает? Что это – как бы "свои мусульмане", а вот это "какие-то чужие", а значит – враждебные?

Российские неонацисты в зале суда
Российские неонацисты в зале суда

– Человек, не живущий в мусульманском окружении, наверное, не сможет отличить мусульманина-мигранта от мусульманина "не мигранта". Все мусульмане будут восприниматься как чужаки! И этот вывод подтверждает проблема со строительством мечетей в немусульманских регионах России – она тоже довольно острая и связана с ксенофобной позицией местного населения. Им совершенно неважно, прожил ли этот мусульманин 10 лет в их городе, 20 лет, родился там или только что приехал. В их понимании мечеть – это вообще нечто чужеродное, и они уверены, что там будут собираться "опасные чужие люди". Особенно – если вмешиваются представители праворадикальных организаций, а такое часто бывает, например, недавно это случилось в Сыктывкаре. И в их заявлениях подчеркивается, что в мечеть будут ходить именно иммигранты.

– Когда в нынешней России мусульманин сталкивается с любыми представителями государства – чиновниками, полицейскими, врачами в поликлинике, как часто ему приходится отвечать на какие-то провокационные, неприятные, ксенофобские вопросы, которые не имеют отношения к цели его общения и визита?

– Очень часто могут быть дополнительные претензии у полицейских. Существует всем известная практика рейдов в те же мечети, когда полиция, в компании с УФМС и, может быть, центра "Э", периодически в разных регионах приезжает в мечети и проводит там какие-то облавы. Как правило, они мотивируются "поиском мигрантов". Но получается, что всегда страдают все мусульмане, которые пришли помолиться!

Полицейская облава на "радикальных исламистов" в Москве
Полицейская облава на "радикальных исламистов" в Москве

– Мы все помним стихийные народные волнения, связанные с частными бытовыми преступлениями, но "совершенными мусульманами", о чем очень часто говорят, и любят это подчеркивать, многие российские СМИ. И события вокруг Черкизовского рынка, и в связи с убийством в Бирюлево, и т. д. Можно ли говорить о каком-то гнойнике, который болит в разные дни по-разному, но может вспухнуть и неожиданно прорваться? Есть ли какая-то повышенная тревожность среди всех мусульман, мигрантов и не мигрантов, особенно живущих в русских больших городах?

– Те случаи, о которых вы говорите, все-таки были вызваны не ненавистью к мусульманам, а скорее этнической ксенофобией, чужеродностью вызвавших недовольство, тем, что эти люди приезжие, тем, что эти люди "неправильной национальности". Устоявшийся медийно-новостной штамп "лицо кавказской национальности" всем знаком. В СМИ частенько подчеркивается именно этничность преступника или подозреваемого, в таком типичном заголовке, как "таджик убил москвича", например. Однако не редкость и именно антимусульманские материалы. Последнее время, по нашим наблюдениям, кажется, их стало немножко меньше. Тем не менее, основные штампы, которые используются там, – это связь ислама и экстремизма. Если СМИ рассказывают о каких-то мусульманах, то они – либо потенциальные, либо действующие экстремисты, составляющие угрозу для нашего государства.

– Говоря о пугале радикального исламистского терроризма, насколько современная российская власть боится любой мусульманской активности, культурной, духовной, образовательной, которая не началась после приказа сверху и не встроена изначально в систему официальных "придворных" религиозных институтов?

Владимир Путин на встрече с представителями "официального ислама" в Уфе
Владимир Путин на встрече с представителями "официального ислама" в Уфе

– Боится в той же мере, в какой Кремль боится вообще любой общественной неконтролируемой активности. Борьба с некоммерческими организациями вызвана именно этим – вдруг общество само организуется и будет делать что-то, что власть не может проконтролировать! Мусульмане – это еще и очень удобное пугало. Из него очень легко сделать образ врага – в чем власть нуждается, чтобы укрепиться самой. Поэтому, с одной стороны, власть использует эти ксенофобные настроения, уже существующие в обществе, с другой, она их подогревает своей антиэкстремистской политикой, которая очень часто неэффективна. Действительно, существует радикальный ислам, и в России тоже. Однако запретительные репрессивные меры, которые принимает государство, не решают проблему, а загоняют ее вглубь и усугубляют. Я говорю в первую очередь о запрете мусульманской литературы. Ее за последние годы в федеральный список экстремистских материалов было включено очень много. Можно вспомнить, например, "легендарное" решение оренбургского суда, который скопом за 20 минут включил в список запрещенных сразу 68 наименований мусульманских книг. Часть из них позже исключил, но и еще часть из этих исключенных потом включил обратно!

Государство само формирует образ врага, и делает хуже себе

Естественно, это вызывает протест мусульман, потому что большая часть этой литературы совершенно невинна, это распространенные произведения, не представляющие никакой угрозы. Есть и недавний скандал с запретом аятов и сур Корана. Это озлобляет значительную часть мусульман. И, может быть, кто-то из тех, кто был бы изначально не склонен к радикализации, благодаря таким действиям, напротив, склоняется к радикальному исламу. Сейчас на основании этих странных решений людей судят, назначают им штрафы, что тоже мусульман не делает добрее и лояльнее государству. Государство само формирует образ врага, и делает хуже себе, – считает религиовед, эксперт московского правозащитного информационно-аналитического центра "Сова" Ольга Сибирева.

Радио Свобода

XS
SM
MD
LG