Собор на Крите

На греческий остров Крит начали съезжаться участники "Всеправославного" собора, созванного Вселенским патриархом, архиепископом Константинополя Варфоломеем I. Формально открытие собора состоится в понедельник, 20 июня, в Православной академии Крита. Самое значимое за последние века для православия событие состоится, несмотря на отказ участвовать в нем Русской и Грузинской православных церквей, а также особые условия, выдвинутые еще двумя участниками собора – Болгарской и Антиохийской (Сирийской) церквями.

Сербская православная церковь в среду все-таки согласилась участвовать в соборе на первоначальных, общих основаниях, хотя в какой-то момент присоединилась к числу "отказников". На самом деле и в случае с Сербской церковью, и в случае с Антиохийским патриархатом речь об отказе не шла изначально – они лишь просили изменить статус мероприятия. Только Грузинская церковь отказалась участвовать в соборе довольно категорично, не подписав несколько самых важных документов, которые, как ожидается, будут приняты на Крите и под которыми уже стояли подписи представителей РПЦ и других церквей.

Представители Русской православной церкви уже заявили, что не будут признавать решения начинающегося Собора обязательными – как для себя, так и для отказавшихся от участия в нем православных церквей других стран.

Говоря о нынешнем соборе, часто упоминают, что его подготовка по сути началась почти сто лет назад – именно тогда православная церковь впервые стала искать ответы на вопросы, связанные со стремительными изменениями в современном мире. В этом контексте часто упоминается 1923 год, когда Всеправославное церковное совещание в Константинополе приняло решение о переходе на Новоюлианский календарь и разрешило священникам и диаконам жениться после рукоположения. Вспоминают и Константинопольский собор 1872 года, который осудил ересь филетизма –​ учения о том, что границы церкви должны совпадать с границами национального государства (это произошло в связи с освобождением Болгарии от Османской империи).

Последний, седьмой Вселенский собор (в нем участвовали и католики тоже, они ведут свою нумерацию соборов, учитывая те, в которых участвуют), состоялся еще в VIII веке, в 787 году. А подготовка к нынешнему, опять же формально, началась на Родосском совещании в 1961-м, спустя 2 года после того, как было объявлено о созыве Второго Ватиканского собора (21-го Вселенского, по счету католической церкви - "второй Ватиканский" означает лишь то, что он был вторым из 21, прошедшим в Ватикане). Сам Второй Ватиканский собор, кардинально пересмотревший отношение католичества к православию и изменившего многие другие аспекты церковной жизни в обществе, начался через два года, в 1963-м, и продолжался до 1965-го.

Отказ РПЦ от участия в соборе православных церквей 2016 года, который в российских СМИ получил название "8-го Всеправославного", многие его участники восприняли негативно и даже резко. Страсти по поводу демарша Русской православной церкви кипят и в интернете – в том, что касается общения, нынешняя Церковь вполне поспевает за переменами в мире:

"Митрополит Прусский Эльпидофор Ламбриниадис в своем фэйсбуке обратился к Русской Православной Церкви по поводу ее заявления о невозможности участвовать в Великом и Святом Соборе Православной Церкви на Крите: "Как же вы хотите стать "Третьим Римом", если вы такие националисты? Прекратите хотя бы разделять Православие!". Этот пост уже лайкнули Архиепископ Тельмисский Иов (Геча), делегат на Собор от Константинопольского Патриархата, а также архиепископ Черниговский и официальный спикер Киевского Патриархата Евстратий (Зоря)" – сообщает один из сайтов, следящих за развитием событий вокруг собора на Крите", – сообщается на сайте Конференции европейских церквей, посвященном собору.

Означает ли отказ РПЦ приезжать в Грецию на собор православных церквей начало нового церковного раскола? Почему представители Русской православной церкви, которая активно участвовала в подготовке Собора и настояла на его переносе из Стамбула на Крит из-за ухудшения российско-турецких отношений, в последний момент отказалась в нем участвовать? Является ли собор новой ареной противостояния консервативной России и ее сателлитов, с одной стороны, и либерального Запада –​ с другой? На этот и другие вопросы Радио Свобода ответила присутствующая на соборе религиовед, богослов, директор белорусского культурно-просветительского центра "Экумена" Наталья Василевич:

– Можно ли говорить о том, что Всеправославный собор все-таки состоится, что он уже начался, несмотря на отказ участвовать в нем Русской православной церкви и некоторых других церквей?

– Да, именно так. Собор уже начался, и его началом можно читать момент в январе 2016 года, когда он был назначен на даты с 16 про 28 июня, на Крите, в Критской православной академии, и началась уже даже какая-то техническая подготовка.

– Откуда тогда все разговоры о том, что собор сорван, что он не состоится, и то, что сейчас происходит, это не Всеправославный собор, а что-то другое? Имеют ли такие формулировки легитимность?

– Некоторые аналитики и представители церквей, которые пытаются манипулировать проведением собора, так именно и говорят, и на этом настаивают. Однако решение о проведении собора именно в эти даты и в этом месте было консенсусным решением настоятелей православных церквей, и это решение можно изменить, только если будет новый консенсус по факту, что нужно этот собор перенести, и по новому месту.

– Какие делегации в итоге оказались в числе "отказников"?

​

– Пока рано говорить, поскольку еще открытие собора не произошло, и мы не можем наблюдать, кто присутствует, а кто нет на этой процедуре. Ожидается, что не будет делегации РПЦ, Болгарской церкви, Грузинской и Антиохийского патриархата. До начала собора нельзя говорить о том, что они отказались, поскольку такой процедуры – "отказа" – просто нет. Будет их присутствие –​ значит, будет, не будет –​ значит, не будет. В таких формулировках нужно описывать происходящее. Официальное название собора –​ это не "Всеправославный" собор, а Святой и Великий собор Православной церкви. И его всеправославный статус связан с тем, что все церкви в лице своих предстоятелей или же в лице авторизованных уполномоченных представителей приняли решение о его проведении. И в разработке внесения изменений в документы участвовали все церкви. Поэтому нельзя говорить, что как-то умаляется его всеправославный характер от того, что какие-то делегации не доедут до места проведения собора.

– Когда собор можно будет считать официально открытым?

– Официальное открытие собора состоится 20 июня, в понедельник, в Православной академии Крита.

– И все это время, с четверга, делегации будут съезжаться на Крит?

– Да. Будет еще в пятницу такое мероприятие, как Малый Синаксис предстоятелей поместных церквей. Это встреча предстоятелей, то есть руководителей поместных церквей или каких-то их делегатов, уполномоченных. Это отдельное мероприятие, на которое, как ожидается до сих пор, даже приедут представители тех церквей, которые заявили о том, что не собираются приезжать на сам собор. Поскольку этот Синаксис в контексте предсоборного процесса как орган управления играл определяющую роль, по поводу определения регламента, времени и места проведения собора, то мы можем ожидать, что и во время этой встречи предстоятелей будут приняты какие-то решения, возможно, даже консенсусным порядком. Возможно, это как-то переформатирует течение самого собора, опять же если будет консенсус предстоятелей о каком-то новом формате или о новом статусе этого собора. Такой сценарий нельзя исключать.

– Почему Сербская православная церковь в среду изменила свою позицию и, вопреки первоначальному отказу, все-таки согласилась участвовать в соборе? Насколько это повлияло на возможность провести собор в его первоначальном виде?

– Не совсем правильно говорить о том, что Сербская церковь заявила об отказе. Она всего лишь просила в связи со сложившейся ситуацией Вселенского Патриарха, который этот собор созывает по регламенту, изменить статус мероприятия. Но это была просьба, которая, так сказать, не была удовлетворена, поэтому Сербская церковь просто приняла ответ "нет" и следует своему первоначальному решению, принятому в январе 2016 года.

– Можно ли рассматривать собор на Крите как определенного рода площадку противостояния консервативного Востока, то есть в первую очередь России, РПЦ, и Запада? Та же Сербия, например, рассчитывает через несколько лет вступить в Евросоюз, может ли с этим, например, быть связано ее решение все-таки участвовать в соборе?

– Я думаю, что собор –​ очень многофакторное мероприятие, и по кругу тех вопросов, которые будут рассматриваться, и по отношениям между православными церквями. Не все церкви готовы поступиться своим местом в православном мире, своим авторитетом. Поэтому есть разные изменения этого процесса. И я не думаю, что церкви руководствуются одним политическим моментом. Если решение о проведении собора было принято и оно породило такой энтузиазм среди православных, то я думаю, что, скорее, это все-таки поиск каких-то точек соприкосновения. Возможно, эти точки могут использоваться потом и как рычаги давления, но я не думаю, что именно консервативное, традиционалистское крыло, фундаменталисты, что они выступают против проведения собора в принципе. Православный мир очень разнообразен, если брать различные контексты внутри самих церквей, поэтому Восток и Запад – уже не настолько актуальное разделение. Картинка намного сложнее.

– Как может быть связан недавний визит президента России Владимира Путина на гору Афон с проведением собора? Ведь именно после этого визита Священный Кинот Афона выступил с критикой некоторых документов, которые планируется на нем рассматривать, а его представители отказались ехать на собор.

– Священный Кинот горы Афон, которая находится в юрисдикции Константинопольского патриархата, будет иметь своего представителя в качестве советника, в рамках делегации Константинопольского патриархата. Это архимандрит Тихон из монастыря Ставроникита. Я думаю, что даже та критика по существу, которая была высказана, скорее связана с позицией афонских монастырей, с более фундаментальной позицией. Дело не столько в том, что Путин к ним приехал или не приехал. Эта позиция носит традиционалистский характер, поскольку гора Афон – это монастырская республика, и контекст жизни там несколько отличается от контекста жизни обычных людей в мире. Поэтому неудивительно, что какие-то их подходы к браку, например, или к миссии Православной церкви в мире могут иметь несколько другой фокус, чем у людей, которые живут вне границ этой монашеской республики.

– Какой вопрос будет являться главным при обсуждении на соборе? Будет ли, например, затронут глобальный вопрос отношений с Католической церковью?

– Я как раз недавно думала о том, что же все-таки можно будет считать историческими решениями данного Святого и Великого собора. Например, Второй Ватиканский собор, у него есть несколько таких ярких, точечных моментов, по которым проходят референции. Когда говорят – Ватиканский собор, имеются в виду какие-то конкретные вещи, в том числе и декрет об экуменизме. Здесь, скорее, документы носят характер подведения итогов того канонического опыта, который сейчас существует в различных православных церквях. Можно рассматривать это как завершающий этап предсоборного процесса, который продолжается уже 100 лет, а можно рассматривать как начальную точку, закладывание самой соборной системы как механизма общеправославных решений. Поэтому, скорее, важность этого собора не в содержании документов, а в самом факте его проведения. Хотя многие даже смеются над этим и говорят, отмечая не очень высокую богословскую подготовку документов: мол, задача участников собора – "приехать на Крит и сделать селфи". Я считаю, что это завышенные ожидания от собора, и они, скорее, направлены на то, чтобы дискредитировать его, они и являются механизмом дискредитации самого события. Поэтому я считаю, что само мероприятие уже является важным прецедентом.

– То есть сравнивать его со Вторым Ватиканским собором, который ознаменовал собой серьезную модернизацию Католической церкви, некорректно?

– Ну, во-первых, мы еще не знаем результатов, что произойдет. Произойти может все что угодно. Все-таки Второй Ватиканский собор – это тоже было не мероприятие, которое продолжалось одну неделю. Это был очень долгий процесс, который продолжался много сессий, с очень большим участием богословов, епископов, такой полноты Католической церкви. Поэтому, конечно, на данном этапе рано говорить, рано сравнивать по формату проведения Второй Ватиканский собор и Собор Православной церкви.

– Второй Ватиканский собор продолжался, действительно, несколько лет. Можно ли говорить, что Православная церковь нуждается в таких же реформах, которые были приняты на Ватиканском соборе, что она запоздала с модернизацией как раз на 50 лет, если смотреть на дату проведения Второго Ватиканского собора?

– Само слово "модернизация" для православного уха звучит очень пугающе. В том числе для тех, кто разделяет какие-то идеи изменений в церкви. Даже они стараются избегать этого слова, поскольку это очень возбуждает фундаменталистские круги, традиционалистские, для которых сама идея модернизировать церковь – это идея, противоречащая православной вере. Например, во время предыдущих обсуждений, еще в 30-е годы, например, если прочитать протоколы, там епископы очень активно за это понятие боролись, когда говорили, что нужно провести ревизию канонов, а другие говорил, что "мы не можем употреблять слово "ревизия", нужно придумать какое-то более нейтральное слово". То есть провести ревизию, но назвать ее каким-нибудь нейтральным словом – новая оценка канонов, или оценка канонов, исходя из современной ситуации. Потому что слово "ревизия" не подходит. Хотя тот процесс, который предлагалось проводить, был именно ревизией. То же самое и здесь, то есть можно что-то изменить, но назвать как-нибудь красиво.

– Я говорю о вполне конкретных вещах. Мы видим, как на наших глазах постепенно меняется отношение Католической церкви к таким основополагающим вопросам, как аборты, сексуальные меньшинства и так далее. Можно ли чего-то такого ожидать от Православной церкви? И влияет ли на это собор?

– Список оснований для дискриминации, которую Православная церковь не признает, является закрытым. Там расовое происхождение, этническое происхождение, язык, пол, такие вещи, которые не включают в себя сексуальную ориентацию. Но если мы посмотрим документ о браке, то там как раз вопрос сексуальных меньшинств затрагивается, и иерархи даже признают, что обращают свое послание к тем членам Православной церкви, которые находятся в однополых союзах. То есть уже на данном этапе иерархи признают, что такие люди есть, они есть в церкви, что они даже вступают в однополые союзы.

– Будут ли на этом соборе решаться какие-то не столь глобальные вопросы, которые могут повлиять на повседневную жизнь обычных прихожан по всему миру?

– Я думаю, что главный вопрос, который заботит прихожан, особенно в не моноэтнических сообществах, – это вопрос межконфессиональных браков. К сожалению, на мой взгляд, документы собора не предлагают удовлетворительного решения по этому вопросу, поскольку межконфессиональные браки, в том числе с представителями других христианских религий, запрещаются. Но с оговоркой, что они все-таки возможны – при обязательном воспитании детей в этом браке в православной вере. Мне кажется, что по сравнению с той практикой, которая существует во многих церквях в Западной Европе, в США, это шаг назад. Но, с другой стороны, даже такая формулировка для некоторых церквей звучит революционно. Поэтому, скорее всего, это такая практика "среднего арифметического".

– Решения собора будут обязательны для всех стран, даже тех, которые в нем не участвовали. Как тогда поступать жителям стран, церкви которых не участвовали в соборе, или жителям стран, где одна церковь участвовала, другая не участвовала, как Украина, например?

– Это очень сложный вопрос, потому что, как говорится, строгость законов на Руси компенсируется необязательностью их исполнения. Добиться, чтобы какие-то там решения исполнялись, особенно прихожанами, – это из категории невероятного. Поскольку сейчас Православная церковь живет в эпоху исключений, когда большая часть канонических решений принимается не на основе нормы, а на основе исключений из нормы. Поэтому нормы устаревшие, дисциплины нет, и практика сильно отличается от идеала, который закладывается каноническими нормами. Поэтому всегда остается возможность на местах каким-то образом самому принимать решения, и все так и делают.

– Изначальным местом проведения собора в январских документах фигурировал, насколько я понимаю, вовсе не Крит, а Стамбул, то есть Константинополь. Почему в итоге собор проходит на Крите?

– Собор проходит на Крите, поскольку для Русской православной церкви это было принципиальное требование в связи с ухудшением отношений между Россией и Турцией. Даже после того, как был проведен этот Синаксис и определено место, на специальном сайте Русской православной церкви появилась информация о том, что данное решение было принято по предложению Русской православной церкви. И это преподносилось как достижение дипломатии.

В каком-то смысле Турция по логистическим вопросам была более удобным местом проведения, чем Академия на Крите, поэтому это была уступка в сторону РПЦ. И конечно, сейчас особенно неприятно получать вот такие заявления за неделю до начала собора о том, что делегация РПЦ участвовать не хочет. Были вложены финансовые средства, сделана инфраструктура, забронированы отели, организован транспорт, очень много людей работало, около 100 человек, стюардов, людей из разных стран приехали, работают, для того чтобы этот собор прошел, и если он не пройдет, получается, что все эти и финансовые, и людские ресурсы были потрачены зря. Но он все равно пройдет, этот собор. Я говорю о том, что если РПЦ считает, что собор состояться не должен, то не хочет ли она компенсировать затраты, которые понесли другие поместные церкви, в частности епархия Крита, митрополия Крита? Не знаю. Я таких предложений не слышала. Но это было бы правильно – выступить с таким предложением, раз уж они просят о переносе собора.

– Эта не очень красивая ситуация должна, наверное, как-то влиять на отношение к России, к РПЦ среди участников собора. Это происходит?

– Сегодня (в четверг - РС), например, митрополит Эльпидафор Ламбриниадис, представитель Константинопольской церкви (он не является делегатом, но он один из основных митрополитов Константинопольского патриархата), даже в своем фейсбуке в сердцах написал: "Вы хотите называться Третьим Римом, и при этом вы такие националисты!" Высказал такую претензию как бы к РПЦ, что она слишком много на себя берет, но не готова отвечать за свои слова и действия. Я думаю, что эти эмоции – особенно на Балканах, ведь здесь очень много людей горячих – эмоции зашкаливают, и это понятно. Людям очень неприятно, что получается. Как будто проводят церемонию бракосочетания, и жених приходит, а невеста задерживается. Многие себя чувствуют таким женихом и его гостями в ожидании невесты, которая капризничает и ехать не хочет. Невеста сбежала, но брак все равно состоится.

– Какие документы будут приняты по итогам собора?

– Планируется принять ряд документов, которые были подписаны, в частности, документ о миссии Православной церкви в современном мире, документ о православной диаспоре, документ по автономии и способам ее объявления, о важности поста и отношениях Православной церкви с остальным христианским миром. С ними единогласно согласились представители всех православных церквей. Есть один документ, который не получил еще одобрение, – это документ о браке. Антиохийская и Грузинская церкви его не подписали. Эти документы и будут являться в основном плодом заседаний собора, они будут обсуждаться и изменяться в соответствии с регламентом собора.

– То есть одного какого-то итогового документа на будет?

– Возможно, будет еще какой-то один документ – послание собора Православной церкви. По-моему, митрополит Солнечногорский Сергий участвовал в работе комитета по подготовке этого послания собора, однако в связи с событиями, про которые мы уже говорили, он был отозван в Москву. Но послание собора будет, с ним работают уполномоченные представители православных поместных церквей.

– Упомянутый вами документ об отношениях с остальными христианским церквями не является каким-то революционным, насколько я понимаю, таким, каким было решение Второго Ватиканского собора об отношении к православной церкви?

– Да, он не носит такого кардинального характера. В повестку дня были включены вопросы экуменизма, но все-таки даже слово "экуменизм"... у нас чувствительные люди, и им нельзя употреблять некоторые понятия, поэтому слово "экуменизм" из названия документа убрано. Про отношения с другим христианским миром может свидетельствовать не только этот документ, но и то, что представители других христианских церквей в качестве наблюдателей приглашены к участию в соборе.

– Если ничего революционного нет, то что же тогда так раздражает РПЦ, отторгает ее от этого собора, почему она в итоге стала "сбежавшей невестой"?

– Если честно, я тоже не понимаю, как человек из Белоруссии, поэтому по факту принадлежащий к РПЦ, вот эти капризные, нелогичные шаги. Мне они кажутся нелогичными, а в контексте логики высшего священноначалия, видимо, они имеют значение. Это способ показать Константинопольскому патриарху, который является в контексте этого соборного процесса лидером, лидером всего православного мира – именно к нему свои послания об отказе посылали синоды других Православных церквей – показать свою какую-то власть и свое значение. РПЦ решила ему праздник немножко испортить.

– Ознаменует ли собой собор, который состоится без участия РПЦ, новый церковный раскол?

– Очень сложно про это говорить, потому что Православная церковь всегда боялась каких-то расколов. Вопрос на данный момент в том, есть ли на самом деле единство в Православной церкви или нет. В чем оно выражается, какие способы его поддержания, какие механизмы влияния на тех, кто отказывается принимать общеправославные решения? Это все открытые вопросы. Поэтому, если раскол будет, это значит, что он уже есть. Если раскол будет, то это просто будет оформление того реального положения дел, которое есть на данный момент.

Радио Свобода