Уже общим местом стало рассуждение о том, что сегодня во всем мире кинематограф теснит художественную литературу и с этим ничего не поделаешь.
Нет, конечно, литература вечна, она была (даже до возникновения письменности, вспомним поэмы Гомера и устные народные сказания), есть и будет (даже тогда, когда человечество будет воспринимать книги на бумаге как раритет и полностью перейдет на электронные носители текстов). Тем не менее трудно спорить с утверждением, что золотой век литературы (XIX-XX века), скорее всего, уже позади, что сейчас киноновинки привлекают гораздо большее внимание широкой публики, чем книжные. Ну, в самом деле, многие ли вспомнят сходу, что заметного появилось, скажем, в последние десятилетия в американской литературе, но трудно найти взрослого человека, кто не смотрел, скажем, «Криминальное чтиво», «Титаник», «Аватар» или что-нибудь в этом роде.
Я бы сравнил эти две разновидности духовной пищи – литературу и кино – с двумя разновидностями пищи физической: одна требует больше усилий для «разжевывания» и усвоения, а другая усваивается гораздо легче, а потому и получает все большее распространение.
Так или иначе, но и в Абхазии сегодня, как и во всем мире, мы видим, с одной стороны, явное превышение интереса к кино над интересом к чтению, а с другой, всплеск интереса молодых к профессии кинематографиста.
Между тем говорить о реальном существовании сформировавшегося абхазского кинематографа пока не приходится. Хотя первые документальные ленты, снятые в Абхазии (например, «Гагра – курортное место на Кавказе»), появились еще больше века назад. Множество таких фильмов было снято в первые десятилетия советской власти. После съемок здесь кинокомедии «Веселые ребята» возникла идея строительства в Гудаутском районе киногорода – «советского Голливуда». В 1936 году в Абхазию приезжала большая экспедиция, цель которой состояла в том, дабы изучить и выявить природные возможности для такого строительства. Но после того как был репрессирован руководитель советской киноиндустрии Шумяцкий, идея заглохла.
Говоря про позднесоветское время, можно вспомнить и фильмы разных киностудий, снимавшиеся в Абхазии («Бархатный сезон», «Петровка, 38», «ТАСС уполномочен заявить» и другие), в том числе на абхазскую тематику, по сценариям абхазских авторов («Колокол священной кузни», «Повесть об абхазском парне», «В ночь на новолуние», «Сувенир» и другие), и «фазилеану» – многие советские картины, снятые по произведениям Фазиля Искандера. По его рассказу «Колчерукий» был снят и первый кинофильм студии «Абхазфильм» – на абхазском языке. Несколько фильмов успел снять абхазский режиссер Михаил Мархолия – «Свидетель», «Война еще идет», «Не стреляй, Мадина»…
И вот мы сидим в сухумской приморской кофейне и рассуждаем о перспективах развития абхазского кинематографа с одним из учредителей кинокомпании «Сухумфильм» Леонидом Махкамовым, который когда-то в родном Таджикистане работал главным редактором Госкино республики и киностудии «Таджикфильм». Автор сценариев ряда известных советских фильмов Леонид Алиевич говорит:
«Неплохо было бы абхазский национальный кинематограф создать. Я-то, как производственник, я понимаю, насколько это трудно. Очень привлекательная идея, но это сложное дело. Но тем не менее многое уже на этом пути сделано. Есть ряд соглашений Госфильмофонда России с Министерством культуры Абхазии. Организован здесь Союз кинематографистов, который возглавил Кесоу Хагба. Создали киностудию «Сухумфильм». В какой-то мере я познакомился с киношными, творческими людьми в Абхазии. Союз кинематографистов России заключил соглашение с СК Абхазии. Какие-то планы есть. Уже двух человек мы отправили учиться во ВГИК. Госфильмофонд финансировал полностью документальную картину «Владислав Ардзинба. Драма победителя». Ну, и еще на паритетных началах, финансирование пополам с Абхазией, снимает фильм Дмитрий Минченок, муж Оли Дубинской. То есть в этом году за полтора фильма Госфильмофонд внес денег. Ну, и тут еще снимала российская девочка фильм по Фазилю Искандеру «Софичка».
– Под кураторством Сокурова?
– Сокурова, да. Часть денег тоже дал Госфильмофонд.
– А вот есть же и «Абхазфильм», который в советские еще годы был основан. А это – «Сухумфильм». Какие у них взаимоотношения?
– Никаких взаимоотношений. «Абхазфильм» существует тридцать лет, по-моему. Слава Аблотия… Ну, не знаю, он там сейчас мультфильмами занимается, дубляжом занимается… Ну, он сохранил все это, слава Богу, сохранил студию. Мы решили так: у него свое дело, а мы все заново начинаем… Я эту зиму полностью посвятил чтению литературы абхазской. И, честно говоря, удивился. Есть литература, на которой можно делать большое кино. Большое кино».
Мы поговорили о тех произведениях, которые достойны экранизации, об абхазских музыке, актерах, режиссерах и других слагаемых потенциала национального кинематографа. И снова вернулись к литературной основе. Причем получилось так, что оба почти одновременно заговорили об известном романе народного поэта Абхазии Баграта Шинкуба «Последний из ушедших». В свое время, лет сорок назад, по его «Песне о скале» студией имени Довженко был снят весьма удачный кинофильм «Белый башлык». А ведь опубликованный в те же семидесятые годы и посвященный кавказским махаджирам роман «Последний из ушедших» вызвал большой положительный резонанс не только в Абхазии, но и на Северном Кавказе – неслучайно автору были присвоены звания народный поэт Адыгеи и народный писатель Кабардино-Балкарии. Вот почему многим приходит в голову, что это произведение – первое в очереди на солидную экранизацию. Тема – очень волнующая и неумирающая для Кавказа, но… Леонид Махкамов рассказал, как он несколько лет назад попытался взяться за этот проект, причем сценарий ему обещал написать «оскароносный» сценарист Рустам Ибрагимбеков. Тем не менее…
«Ну, если коротко, я обратился в четыре инстанции. Поскольку приближался… Ну, не приближался, а на горизонте появился 2014 год – год сочинской Олимпиады, и обострился черкесский вопрос во всем мире… ну, помните все это… Я подумал, что вообще-то нужно было бы у заинтересованных сторон выяснить, насколько своевременна будет эта тема для большого кино. Я обратился в четыре адреса с письмами с просьбой сказать, во-первых, достойно ли это внимания в современных условиях, насколько актуально будет. И второй вопрос был о том, лучше снять прокатный фильм или телевизионный многосерийный. Адыгея поддержала – они были двумя руками «за» и готовы поддержать в меру своих возможностей. Кабардино-Балкария поддержала. И Карачаево-Черкесия тоже. Из Абхазии нет ответа. Я ждал, ждал, ждал, потом позвонил главе администрации президента. Говорю: вот такая ситуация. Говорит: я не в курсе, позвоните… сказал когда. Я, мол, попытаюсь выяснить, где письмо, было ли письмо, не было ли письма… Звоню в назначенный день, чувствую, что человек по креслу ползает справа налево, слева направо. Я говорю: вы просто скажите мне… Ну, мы вот, считаем, что не время. Я говорю: хотя бы намекните мне, чтобы я спокойно лег спать, потому что… Куправа это был… Ну вот, говорит, ситуация у нас такая. Я: в принципе, от вас ничего не требуется, ну, моральную поддержку окажете? Он: мы не можем».
Этот диалог, имевший место в 2012 году, может показаться невероятным: как в Абхазии не захотели даже морально поддержать идею экранизации прославленного романа Шинкуба? Но если вспомнить политический контекст, в котором происходил тот разговор, тот все станет проясняться… К счастью, «Последний из ушедших» относится к тем произведениям, над которыми не властна политическая конъюнктура, и не сомневаюсь, что рано или поздно он будет экранизирован. Причем тут главное, конечно, не в сроке, а в качестве экранизации.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
