Время от времени я делюсь с нашей аудиторией личными воспоминаниями об ушедших из жизни людях и мыслями о них. Порой это бывали широко известные в Абхазии и за ее пределами фигуры. Порой – те, про кого не пишут обычно официальных некрологов, поскольку для этого не хватает регалий и «общественного признания», но это те, про кого можно рассказать много интересного и поучительного в силу неординарности их личностей.
Екатерина Киаминовна Шершерия относится, безусловно, к числу вторых. Причем сказать, что она была непубличным человеком, – это сказать слишком мало. Есть люди непубличные, но тем не менее не лишенные амбиций, упорно поднимающиеся по карьерной лестнице, с охотой и готовностью берущие на себя функции руководителя и так далее. В данном же случае невольно приходит на ум известное рассуждение Льва Толстого:
«Человек подобен дроби, числитель ее то, что он есть, а знаменатель то, что он о себе думает. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь». А тут, наоборот, мне всегда бросался в глаза контраст между ее потенциалом и той скромной ролью, которую отводила она себе в жизни. Не сказать, чтобы это была какая-то заниженная самооценка; нет, она вполне знала себе цену, просто была крайне равнодушна к тому суетному, что составляет смысл жизни большинства людей. Мне нередко думалось: как же много наше общество могло бы сделать, если бы хоть половина людей вокруг представляла собой такие «дроби»!
В вестибюле знаменитой в Абхазии сухумской средней 10-й городской школы им. Н. А. Лакоба на висевшем там много лет стенде с фотопортретами выпускников-медалистов можно было увидеть и ее, девушку с толстенной темно-русой косой, закончившую школу с золотой медалью в 1966 году. Знаменита эта школа не только тем, что давно считается элитной, но и тем, сколько известных людей обучалось в ее стенах, начиная с Дмитрия Гулиа. В поколении Екатерины это – только среди политиков – и третий президент Абхазии Сергей Багапш, и премьер страны в недавнем прошлом Артур Миквабия. И много других известных и успешных людей. Почему же золотая медалистка элитной школы не вошла в их число? Может, она была просто зубрилой и только (такое тоже бывает)? Но, насколько я ее знал на протяжении многих лет, живя с ней в одной пятиэтажке, была она человеком общительным и остроумным, проницательным и наделенным разнообразными талантами и способностями.
Окончила факультет радиофизики и электроники университета в Минске. Пробовала силы в литературе, в молодости публиковала в журнале «Алашара» рассказы. (Кстати, прекрасно владела абхазским, что было не так просто и типично для человека, выросшего в многонациональном Сухуме в смешанной семье; мать ее – украинка, много десятилетий проработавшая в Абхазии педагогом средних школ.) Но самое известное свое произведение она написала все же на русском. Это стихотворение без названия, которое она подписала псевдонимом Анна Гечба.
...Это было в феврале 1993 года в Гудауте, ставшей во время войны столицей сражающейся Абхазии. Меня, работавшего заместителем редактора газеты «Республика Абхазия» и сотрудничавшего на Абхазском радио, нашла там двоюродная племянница Екатерины Индира Барциц. Она только что перебралась из Сухума, который контролировался грузинскими войсками, и сразу решила выполнить поручение родственницы – передать мне написанные Катей стихи. Эти стихи Индира – сегодня известный в Абхазии журналист – прочла при нашей встрече под магнитофонную запись, а назавтра запись уже вышла в эфир и была услышана в Сухуме. (Никогда ни раньше, ни позже абхазы, живущие к востоку от Гумисты, не слушали с таким вниманием и трепетом радио, как в те месяцы.) Начинаются стихи такими строчками: «Не умри, мой народ, только не умирай! Так хорош, хоть и мал твой отеческий край». И дальше: «Не рассыпься, народ мой! Теснее держись! Да, без нас на Земле не закончится жизнь, но не должен ты молча исчезнуть, уйти – суд потомков тебя никогда не простит!»
Строки эти, написанные в драматичнейший в истории абхазов момент, посреди голода, холода и страха, были, что называется, криком души. А поскольку Екатерина оставалась в Сухуме и ей грозила большая опасность в случае раскрытия ее авторства (там были и весьма резкие слова, а бесследно исчезали тогда в ее окружении вообще ни за что), она и придумала себе псевдоним, использовав несуществующую ныне в Абхазии фамилию.
Именно поэтому, включив в свою документальную книгу «Абхазская трагедия», которая была сдана в Сочинскую типографию в начале сентября 93-го, «стихи, рожденные войной» разных авторов, я и там не стал раскрывать ее авторства и представил так: «Анна Гечба – псевдоним абхазской патриотки, приславшей стихи из оккупированного Сухума». Я успел дополнить эту книгу еще одной главой после окончания боевых действий 30 сентября, но остальные страницы не правил.
Уже после войны, в сентябре 1997 года, Екатерина Шершерия опубликовала в газете «Сухумский вестник» пронзительный очерк «Время по Ориону», в котором рассказывала о пережитом во время войны. Почему она не выехала тогда из Сухума, хотя порой такая возможность возникала? Всегда объясняла это тем, что, работая тогда в Институте экспериментальной патологии и терапии, считала своим долгом сделать все, чтобы институт с обезьяньим питомником не разграбили, оставалась там на ночные дежурства.
Да, это был человек «с гипертрофированным чувством долга». Где бы она ни работала на своих маленьких должностях – и до, и после войны – везде ей приходилось трудиться за себя и за всех прохлаждающихся и неумелых коллег. «Что делать, – вздыхала она, – везут на том, кто везет». А еще малограмотные начальники очень любили поручать ей составление деловых писем за своей подписью, ибо выглядели тогда в них весьма толковыми людьми.
Год назад Екатерина Киаминовна тяжело заболела и перестала выходить из дому. Угасала тяжело и мучительно. А мне грело душу воспоминание об одной из последних встреч с ней на улице, недалеко от нашего дома. Накануне я прочел на форуме одного из популярных абхазских сайтов выложенное каким-то восхищенным пользователем то самое ее стихотворение за подписью «Анна Гечба». Значит, живут ее мысли и чувства в народе... Сама Екатерина, одной из первых в Абхазии, еще в конце 80-х, освоившая работу на компьютере, с интернетом, однако, так и не подружилась. После же моего рассказа лицо ее озарилось улыбкой.
Сегодня, набрав в поисковике «Анна Гечба», я нашел немало текстов с этим именем. Вот, например, Лейла Пачулия в обзоре военных стихов в «Республике Абхазия» снова пишет про «абхазскую патриотку из Сухума».
Когда же я набрал «Екатерина Шершерия», то встретил лишь один коротенький текст о ней. Это в начале прошлого года ее студенческая подруга Лилия Ивановна Костеневич дала объявление, пытаясь ее найти. Увы, так и не успела…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
