Accessibility links

Асида Шакрыл: «Никогда провинившегося человека не избивали, не унижали, не убивали»


Вторую неделю Абхазию сотрясает скандал, связанный с охотой на геев. Известно, что несколько десятков хулиганов из Гагрского района вывозят людей, избивают, запугивают и заставляют на камеру делать признания. Власти и правоохранительные органы хранят молчание, никаких официальных сообщений и никаких комментариев никто не дает. В условиях информационного вакуума мы попросили прокомментировать ситуацию Асиду Шакрыл, члена совета директоров неправительственной организации «Центр гуманитарных программ».

Елена Заводская: Если можно, давайте дадим оценку тем событиям, которые произошли в Абхазии на прошлой неделе?

Асида Шакрыл: Я не понимаю, как можно вот так без суда и следствия преследовать людей? Кому-то вдруг захотелось расправиться с тем или иным человеком, и как у нас это легко, оказывается, сделать! Достаточно просто указать на кого-то, сказать «фас», и все общество начинает поддерживать, потакать этому и, более того, подводит под это такой фундамент, что это разрушает нашу культуру и наши традиции. Я не за пропаганду гомосексуализма. Конечно, это не в наших традициях, есть ведь морально-этические нормы. И я, конечно, против того, чтобы вовлекались молодые люди. Это должно преследоваться законом, и у нас в законодательстве такие нормы есть, это уголовно-наказуемые вещи (за совращение несовершеннолетних – прим. «Эхо Кавказа»). Если такое имело место, люди должны за это отвечать.

Скачать

Но мы видим другую ситуацию, мы видим избирательность в этом вопросе. Люди другой ориентации спокойно живут рядом, и мы их знаем, мы с ними общаемся и мы их уважаем. Я не за то, чтобы их трогали. Но получается, что одним что-то позволено, а другим – не позволено. И это у нас стало нормой. Значит, мы можем с этим существовать. Но почему-то в отношении одних это приобретает неимоверно страшный характер, и мы говорим, что, если с этим не справиться, завтра это приведет к тому, что жизни в Абхазии не будет. Следя за этой ситуацией, я вижу, что есть определенный интерес у определенной группы людей: расправиться со своими оппонентами и врагами. И это очень хорошая тема, под лозунгом которой можно с кем угодно расправиться. Они использовали эту ситуацию для того, чтобы какие-то свои дела решить. Есть еще одна сторона вопроса: мы от многих уже слышали, что эти люди в течение нескольких лет зарабатывали тем, что шантажировали одного из этих молодых людей и вымогали у него деньги за молчание. Что еще раз подтверждает, что в основе их действий лежит вовсе не забота о традиционных ценностях и нравственной чистоте молодежи, а совсем другие мотивы.

Е.З.: Как вы оцениваете действия правоохранительных органов в этой ситуации?

А.Ш.: Меня возмущает то, как реагируют на эту ситуацию наши правоохранительные органы. На протяжении недели, двух недель вся страна об этом говорит, происходят какие-то страшные события, но мы не знаем, как реагируют законные органы власти. Возможно, они что-то делают, я не знаю. На мой взгляд, это свидетельствует о том, что все-таки у нас эти институты слабые, они не работают так, как нужно. Самосуда не должно быть, такие вещи надо останавливать, и на это есть уполномоченные органы. Все должно решаться в соответствии с законом. И люди, и общество должны видеть, что есть у государства орган, который будет решать проблемы в соответствии с нормами закона, а не так, чтобы какой-то человек сам мог определять, кому как жить и по каким правилам.

Е.З.: Если можно, проанализируйте, как подобные действия соотносятся с традиционной абхазской культурой?

А.Ш.: В истории Абхазии и абхазов были выработаны формы разрешения конфликтов, но никакого отношения к тому, что мы видели, это не имеет, потому что мы видим криминальные формы разрешения конфликта. Такое ощущение, что это люди из тюрьмы, из зоны, и они начинают по своим методам и формам решать проблемы в обществе. Причем, втягивают всех нас в такие формы разрешения конфликта. У абхазского народа на протяжении столетий были выработаны такие традиционные нормы разрешения конфликтов, которые учитывали семейные, родовые, общественные взаимоотношения, они были построены на уважении человеческого достоинства. Самым страшным наказанием считалось изгнание, но никогда провинившегося человека не избивали, не унижали, не убивали. И благодаря этому мы могли гордиться тем, что умеем цивилизованно разрешать конфликты.

Да, проблема, наверное, существует, но мы ее решаем по криминальным правилам. Что бы там ни было, я против самосуда, против таких форм, которые под видом разрешения конфликта и сохранения культуры демонстрируют нам абсолютно не свойственные нашей культуре и нашим традициям формы поведения. Поэтому я бы призвала всех думать о проблеме и решать ее в рамках норм, правил и законов, которые существуют в нашей стране.

Если мы будем действовать в таком духе, как эти люди, то у нас нет никакого будущего. И кто судьи? То, как они действуют, говорит о том, что они криминальные люди. За многими из них, наверное, стоят преступления, если они могут вот так человека вытащить, избить, унизить... Эти люди не те, кто может говорить о нормах абхазской культуры.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия

XS
SM
MD
LG