Accessibility links

Этот безумный мир и его медицинские страсти


С января этого года грузинский Минздрав внес изменения в систему финансирования услуг, предоставляемых психиатрическими учреждениями. Из-за перераспределения средств в нескольких многопрофильных больницах были закрыты психиатрические отделения.

Есть два типа помощи для людей с психическими проблемами. Первая – кризисная, когда человек обращается в клинику за неотложной помощью в период обострения. Вторая же рассчитана на долгосрочную перспективу – здесь речь идет о пациентах, нуждающихся в длительном лечении. В Тбилиси услуги первого типа можно было получить не только в профильных учреждениях, но и в отделениях трех многопрофильных больниц, говорит Анна Абашидзе, представляющая НПО «Партнерство за права человека».

Если совсем по-простому: профильное учреждение в данном случае – это то, что в народе называют «психушкой», а многопрофильное – это обычная больница, в которой помимо других есть еще и психиатрическое отделение. В последних услуги могли получить только кризисные пациенты. Однако ввиду того, что финансирование именно этого сервиса Минздрав урезал, одно из трех отделений закрылось вообще, второе же частично, говорит Анна Абашидзе.

Этот безумный мир и его медицинские страсти
please wait

No media source currently available

0:00 0:04:27 0:00
Скачать

Как итог – минус 60 коек для пациентов с психическими проблемами в Тбилиси. Эти данные приводит Эка Чкония, председатель Общества психиатров Грузии и замдиректора Центра психического здоровья Тбилиси – т.е. представительница одной из профильных больниц в городе. При этом цифры в этом вопросе не главное, добавляет она. Речь идет о более деликатных аспектах:

«Пациенту проще решиться пойти именно в такое учреждение – в отделение в многопрофильной больнице. Из-за предубеждения человеку сложно пойти в большую психиатрическую больницу. Даже когда он столкнулся с серьезной проблемой и осознает и хочет начать лечение. Но когда ему говорят, что он должен пойти в «психушку» – да, это плохое слово, но люди именно так называют это учреждение, – это может сильно помешать человеку».

Это может быть человек, продолжает Чкония, в тяжелой депрессии, например, который понимает, что ему в одиночку сложно справиться со своим состоянием, с мыслями о суициде, но заставить себя перешагнуть порог «сумасшедшего дома» для него еще сложнее.

Кроме того, говорит психиатр, здоровье физическое и психическое может быть очень связано. Нельзя сказать однозначно, где начинается одно и заканчивается другое. Все страны, которые добились определенного прогресса в этой сфере, смогли осуществить максимальное интегрирование психиатрии в систему здравоохранения, говорит Чкония.

Когда в конце января свое решение о перераспределении бюджета комментировал глава Минздрава Давид Сергеенко, он сослался на корыстные мотивы многопрофильных больниц, которые, по его словам, пытались получить больше денег от государства, финансирующего лечение пациентов в их клиниках. Заявил он следующее:

«Наш мониторинг в клиниках показал, что не так уж и редко пациента с острым психозом выписывали из стационара раньше времени, для того чтобы он в течение месяца был вынужден во второй раз или даже в третий попасть в клинику, чтобы эти клиники, в прямом смысле этого слова, могли получить лишние деньги».

Анна Абашидзе, представляющая НПО «Партнерство за права человека», говорит, что данное обвинение более чем серьезно. Фактически оно означает, что человек, остро нуждающийся в лечении, его не получал, соответственно, находясь среди окружающих, без лекарств, мог совершить преступление, ответственность за которое легла бы и на больницу, в которой допустили подобное. Поэтому, говорит Абашидзе, они сразу потребовали ведомство предоставить данные мониторинга, о котором говорил министр. В ведомстве документы показать пообещали, но так и не показали, рассказывает Абашидзе. Это, по ее словам, наводит на мысль, что мониторинга могло просто-напросто не быть.

При этом в министерстве говорят, что не видят проблемы в том, куда за получением услуг будут обращаться пациенты – в профильную или многопрофильную больницу, рассказывает Абашидзе. И этим противоречат сами себе, т.к. ведомство само разработало стратегию, согласно которой крупные учреждения должны быть расформированы полностью. Абашидзе объясняет почему это так важно:

«Они (пациенты) иногда даже отказываются от лечения, потому что не хотят находиться в учреждениях, называемых «психушками», на которые все показывают пальцем. Это унижает их достоинство. Людям сложно понять, когда мы это им объясняем, но мы общаемся с этими людьми, дружим и знаем, как им сложно на это пойти. Кроме того, большие учреждения – это расходы на порядок выше, которые к тому же часто неэффективны».

В больших учреждениях, говорит Абашидзе, соблюдать правила и дисциплину, не применяя насильственные методы, практически невозможно. И их применяют, о чем свидетельствуют ежегодные отчеты офиса Народного защитника, описывающие ситуацию о больших «монстрах», говорит Абашидзе. Все это, по ее словам, не может не сказываться на темпе выздоровления человека и условиях жизни.

XS
SM
MD
LG