Еще одна новость из Грузии из числа тех, от которых не знаешь - то ли плакать, то ли смеяться, то ли выйти на центральную площадь и обложить всех вокруг трехэтажным матом.
Наследием нематериального культурного наследия признано грузинское застолье. Пока только на местном уровне, но не исключено, что со временем будет и международный – мы ведь большие специалисты по части пустить пыль в глаза.
Итак, дожили... Главным вкладом Грузии в мировую культуру признана поганая обжираловка, прикрытая поверхностным слоем гламура и показушного аристократизма. Явление, которое выглядело довольно мерзко даже в лучшие времена, когда талант пускания пыли в глаза был куда более профессиональным, а закрытость советского социума способствовала тому, что поверхностный блеск искусно маскировал куда более неблаговидное содержание.
Пожалуй, на свете нет ничего более двуличного, фальшивого и мерзкого, чем то, что называется «традиционным грузинским застольем». В нем нет ничего искреннего и настоящего, там все – напускное, кроме десятков килограммов еды и ведер выпитого вина.
Тамада, расхваливающий самыми изысканными выражениями людей, которых видит в первый раз... Тосты, которые из раза в раз повторяются, прямо-таки стоят в очереди друг за другом – после тоста за братьев и сестер идет тост за родину, а потом – за патриарха Илию Второго.
А что случится, если сперва за патриарха, а потом за братьев-сестер? Мир перевернется? Нет, мир, конечно, не перевернется, но все равно нельзя: очередность – это наследие предков, менять – ни-ни, нельзя.
Прямо так и хочется выступить с рациональным предложением: уж раз у нас все в порядке очередности, то чего время тратить, пусть тамада выходит и говорит: «А теперь – тост номер 4», и все будут чокаться в круг: «Ну, давайте, за тост номер 4, будем здоровы»...
Пожалуй, трудно найти явление, которое бы так пагубно сказалось на грузинской ментальности, чем культура пиршества – с ним может конкурировать разве что воровской кодекс, но это – вообще за гранью добра и зла.
Возьму на себя смелость предположить, что застолье в его привычной для нас извращенной форме на самом деле никогда не было традиционно грузинским явлением. Свидетельство тому – национальная одежда, зауженная в талии настолько, что нынешние традиционалисты с их выпирающими животами смотрятся в ней как персонажи из глупых кинокомедий.
Застолье – это не символ Грузии как таковой. Это символ самого мерзкого периода ее истории – 70-80-х годов СССР. Брежневского застоя, который традиционными грузинцами воспринимается как золотой период.
Застолье – это не символ культуры, это символ всеобщей деградации и разложения. Символ периода, когда жратва и питье стали символом целой нации, главным средством ее самоидентификации. Есть ли на свете что-либо более позорное, чем нация, которая считает своим главным достижением – питье на убой и обжорство до геморроя?
В советские времена всеобщая ориентация на пиршество привела к деградации грузинского этноса на физическом уровне. Такие понятия, как «бег по утрам» и «здоровый образ жизни», превратились почти что в ругательство. Спорт стал уделом профессионалов, которые боролись за медали на фоне полнейшей запущенности широких народных масс.
Впрочем, и спортсмены держались недолго – со временем вирус всеобщей обжираловки овладевал и ими. В конечном итоге крепкие стройные борцы, футболисты и баскетболисты превращались в обычных тучных грузинских застольщиков, которые к 45 годам страдали от целого букета заболеваний, связанных с неумеренным питьем и откровенным обжорством.
Но куда более тяжкими были последствия черепно-мозговой травмы, полученной грузинским народом от долгого сидения за столом.
Пьюще-гулящая Грузия была своеобразной отдушиной для уставших от серых будней и долгих морозов россиян, которые, конечно, грузинский народ любили, но своей, необычной любовью.
К грузинам относились как к маленьким веселым существам с забавной манерой говорить и держаться, нарядным, льстивым, всегда готовым сказать то, что гость хочет услышать... А еще – как к темпераментным и всегда сексуально озабоченным обезьянкам, источающим слюну при виде любой блондинки.
Грузины охотно выполняли эту роль, не задумываясь о том, насколько она оскорбительна для любого человека с нормальным чувством собственного достоинства.
В результате этой длительной мутации сформировался тип традиционного грузинца, который везде, где попало, к месту и не к месту, лезет со своим вином, со своим «давайте випием за...», со своими безумными винными рогами, со своими хачапури, сациви, шашлыками...
От суровой кавказской нации, которой когда-то были грузины, остались рожки да ножки. Мы потеряли кавказскую суровость из-за привычки постоянно лобызаться по пьяни, но так и не дошли до европейского либерализма – европейцы ведь не очень много пьют и совсем не любят произносить длинные, красноречивые, но, по сути, пустые тосты.
К счастью, «грузинское застолье» умирает, так как все последние 25 лет оно доказывает свою никчемность и лицемерность. Не то чтобы грузины поколения пост-СССР не пьют или тамада уже не востребован. На первый взгляд все то же самое, но... Уже без фанатизма. Без ощущения того, что питье-жратва – главное мерило человеческих ценностей...
Сейчас все стало намного мягче – и еды меньше (денег нет), и пьют меньше, и расходятся по домам быстрее. Европейское влияние дает о себе знать. Все больше и больше грузин начинают понимать, что пить вино ведрами – это есть полное непонимание самого предназначения вина...
Псевдогрузинское застолье не сделало грузин лучше – наоборот, оно привело страну к краю пропасти, и лишь развал СССР спас нас от окончательного одичания. Ему не место в пантеоне национальных достижений.
Его ждет не дождется свалка истории.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
