В минувшую субботу я побывал на сухумском пляже. Это было на восточной окраине города, у реки Кяласур, где даже в советские времена – гораздо большего туристического потока – существовал лишь дикий, то есть необустроенный пляж, даже в пик сезона достаточно малолюдный. Но нынче там весь берег, где перемежаются галечные и песчаные полосы, усеян телами отдыхающих, пляжными зонтиками и лежаками; при входе работает кофейня с буфетом…
Беседуя с министром по курортам и туризму Абхазии Автандилом Гарцкия о нынешнем рекордном для постсоветского периода по заезду туристов летнем сезоне, я, конечно, не мог не коснуться темы уровня их обслуживания. Поделился, в частности, впечатлениями от просмотра российского сайта «Отзовик», на котором туристы ставят плюсы и минусы, в частности, абхазским здравницам, где отдыхали. Мы с собеседником сошлись в том, что тут, разумеется, надо отделять зерна от плевел. Иной раз читаешь чей-то отзыв о здравнице, явно диссонирующий с прочими, и в голову приходит: не сделан ли он по настоятельной просьбе владельцев объекта – настолько в этом тексте все лучезарно. И в то же время невольно улыбнешься, сказал я, когда о пансионате, пользующемся в Абхазии заслуженной доброй репутацией, вдруг прочтешь раздраженное: «Больше туда не поеду – Wi-Fi там плохо работает». Автандил Гарцкия вспомнил о таком эпизоде:
«Ну, «Самшитовую рощу» тоже поругали, вот письмо от посла было у меня. Женщина говорит… меня это удивило, смешно стало… Что там кормят плохо, антисанитария… Потом оказалось, что она потеряла или куда-то заныкала полотенце, и ее заставили заплатить за это. И она решила отомстить вот таким образом».
«Самшитовая роща» – пансионат, по меркам Абхазии, действительно достаточно дорогой, но и, можно сказать, фешенебельный, построен перед самой грузино-абхазской войной, с питанием там тоже все в порядке. В целом, считает министр, владельцы здравниц стараются не разочаровать отдыхающих – ведь они непосредственным образом заинтересованы в том, чтобы их объекты были полностью заполнены и в будущем, и в последующих годах. А с учетом весьма умеренной платы – так сказать, по эконом-классу, туристы обычно готовы закрывать глаза и на старую, не менявшуюся с советских времен мебель в номерах, и на минимум развлечений. Большинство проблем начинается, когда они выходят за ворота охраняемой территории. Здесь и стаи бродячих собак, расплодившихся в последнее время, и воровство, и неприглядный вид встречающихся военных руин…
Я сказал министру, что когда шел на интервью с ним, знакомый журналист попросил рассказать ему о такой картинке, свидетелем которой недавно стал. По дороге с гостями на озеро Рица он остановил машину в так называемом каменном мешке, очень живописном месте, и обратил внимание, что с тех туристов, которые фотографировались на большом валуне, некий местный персонаж, торгующий там всякой всячиной, собирал по двадцать рублей. Сумма, конечно, небольшая, но с какой стати? Может, именно им была установлена приставная лесенка, которая помогала людям подняться на валун? В любом случае, на взгляд этого журналиста, такое крохоборство, как говорится, «позорит республику»; и упомянутый персонаж, по-видимому, понимает это, поскольку в его присутствии от сбора денег воздерживался. Но сразу вернулся к своему занятию, когда тот отошел… Я пообещал рассказать об этом министру, но заранее задался вопросом: а какой тут выход, как это можно пресечь? Автандил Гарцкия заявил, что люди в милицейской форме, которые охраняют правопорядок в разных местах, должны следить за всем и там:
«Надо поставить человека, там должен стоять человек в форме. Вот в тех условиях экономических, в которых мы живем, берущий 20 рублей за разрешение фотографировать… Давайте мы выберем, что нам делать: или убрать его оттуда, или контролировать?»
Я сказал, что убрать его оттуда наверняка не получится, на защиту его бизнеса по продаже ежевичного «вина» и прочего стопроцентно поднимется вся его родня. А вот если бы съемочная группа одного из наших телеканалов засняла его деятельность по продаже «фото на валуне», это, может, и отбило бы у него охоту ею заниматься…
А когда рассказал Автандилу Зефиковичу, что прочел много интернет-восторгов туристов после посещения реконструированной Анакопийской крепости в Новом Афоне и одновременно их жалоб на трудности подъема туда, министр поделился задумкой:
«Канатную дорогу надо делать на Апсарскую гору. Это будет и удобно, и вообще это нужно, потому что в условиях Абхазии, где море и горы близко очень расположены, – в частности, это Новый Афон, это Гагра, в Сухуме это можно сделать на фуникулере – они нужны. Эти проекты не такие уж дорогие – 3-4 миллиона долларов.
– А с точки зрения экологии, не будет ли это?..
– Нет. А в чем? Как раз таки с точки зрения экологии – это ноль. Там другое, может быть, – чтобы вот так перпендикулярно никто не строил, чтобы не портить вид… Но можно ведь и под другим углом ее сделать, с другой стороны. Раз у нас природа такая, раз у нас горы, значит, нужны канатные дороги. Для доступа и обзорности. Чтобы видеть все красоты с высоты птичьего полета».
Кстати, узнал я из интернета, во многих странах канатные дороги стали не только транспортным средством, но и туристическими объектами. Но почему я вспомнил про экологию? Потому что смутно помнится, как еще в позднесоветское время группа новоафонцев бурно протестовала против идеи сооружения канатки к развалинам Анакопийской крепости, считая это недопустимым. Но надо бы теперь обсудить эту идею всесторонне. Что касается фуникулера, как привыкли называть дорогу на Сухумскую гору, то это и есть в переводе с французского «канатная рельсовая дорога», только там ее собирались когда-то, более полувека назад, сделать, да так и не сделали. Так, может, и впрямь пришло время привести реальность в соответствие с народным, то есть неофициальным названием?
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
