На днях гражданская активистка из Ленингорского района Тамара Меаракишвили рассказала «Эху Кавказа» о новых ограничениях при пересечении границы с Грузией. По ее словам, с нового года грузинские граждане не могут посещать похороны в районе, если у них нет пропуска – документа, заменяющего вид на жительство в республике. По словам Тамары, никто не знал, откуда исходит это распоряжение, в чем причина запрета. Теперь, говорит гражданская активистка, ситуация стала проясняться.
По словам Тамары, местные чиновники, объясняя введение запрета на посещение похорон для родственников из Грузии, ссылались на устное распоряжение, спущенное из Цхинвала. При этом, подчеркивает женщина, никаких официальных документов никто в глаза не видел – просто сначала пускали, потом перестали. Причину запрета разъяснил один знакомый чиновник из Цхивала, рассказывает Тамара Меаракишвили:
«После моего интервью на радио он написал мне сообщение в соцсетях и все мне разъяснил. Я отношусь к этому человеку с большим уважением, он всегда внимателен к проблемам людей, отзывчив. Это не было официальным ответом чиновника, поэтому имени его я называть не буду. Просто процитирую ответ: «По поводу пересечения границы на похороны. Согласно постановлению, регламентирующему пересечение границы, это не было предусмотрено. Просто закрывали глаза из моральных соображений. Но, видимо, назрела необходимость выполнения законов и постановлений, поэтому сейчас право на пересечение границы имеют лишь лица, имеющие пропуска. Возможно, в будущем будут вноситься изменения в постановление. Если глава района считает это обоснованным, пусть обратится с письмом в правительство».
То есть никаких официальных документов по поводу посещения похорон родственниками из Грузии никогда не существовало. Просто чиновники принимали решения, исходя из добрых побуждений. Теперь, судя по всему, эти побуждения заканчиваются.
Дело в том, говорит Тамара, что проблемы пересечения границы – это главное, из-за чего чаще всего беспокоят главу района, и, наверное, при желании он нашел бы время и возможность отреагировать на сигналы снизу, как и положено человеку, который поставлен блюсти интересы жителей. Только все дело в том, что до них никому нет дела.
Тамара говорит, что жители района не были участниками грузино-осетинского конфликта, о существовании которого знали только из телевизора. Просто одним погожим августовским днем они проснулись в другой реальности – под юрисдикцией Южной Осетии.
В 2008 году она косо смотрела на тех, кто стал в спешке покидать район. Снисходительно смотрела, когда они устраивались на работу в районе, при этом сохраняя статус беженцев в Грузии. Но теперь, по прошествии семи лет, она их не осуждает. Знала бы, что все так сложится, уехала бы со всеми, говорит Тамара Меаракишвили. Невозможно жить в условиях, когда твоя судьба решается на глазок:
«Я тогда не выбирала такую жизнь, что сюда в свой дом не сможет вернуться моя сестра. Что здешние мужья и жены будут разлучены только из-за того, что одним из них дают пропуск, а другим нет. Все идет к тому, чтобы здесь людей не осталось. Быть может, правительству нужна эта территория без людей?»
По мнению руководителя Центра социально-экономических исследований RAMCOM Дениса Соколова, проблема ленингорцев состоит в том, что они выпали из одного государства, а в другое так и не попали. Это такая жизнь в подвешенном состоянии, что называется, с ограниченными возможностями:
«Это район логистически и хозяйственно был привязан к Тбилиси, и, в общем, было понятно, что коль уж прихватывать его, то сначала нужно подумать, что делать с людьми. Но думать было, как всегда, некогда, да и думают у нас про людей в последнюю очередь. Нельзя вот так просто отрезать кусок территории и закрыть людей в ловушке. Там ведь их немного, посчитайте их всех по головам и раздайте им пропуска специальные, чтобы они ходили туда-сюда и все.
– Но ведь они еще хотят, чтобы и к ним ходили?
– Ну записать гостей в список, посчитать их на входе и выходе… Это все можно сделать, если этим заниматься. Просто этим некому заниматься, потом что это не является задачей, им это все неинтересно».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
