Исполняющий обязанности министра обороны Южной Осетии Ибрагим Гассиев нарушил молчание, выразив озабоченность по поводу готовящегося дополнительного соглашения с Россией в военной сфере в рамках нового интеграционного договора. По его словам, югоосетинской армии грозят масштабные сокращения, при этом нет никаких гарантий, что уволенные в запас будут приняты в вооруженные силы России с сохранением званий и выслуги лет. По словам Гассиева, не развеяла опасения военных и недавняя встреча со спикером югоосетинского парламента Анатолием Бибиловым – главным лоббистом соглашения.
Ибрагим Гассиев в интервью ИА «Рес» заявил, что, согласно проекту допсоглашения, присланного в ноябре прошлого года российской стороной, республика практически получает сокращение всех боеспособных подразделений армии Южной Осетии.
«При этом нет никаких гарантий того, что сокращенные военнослужащие будут приняты на службу в вооруженные силы России. Для нас это может быть неприемлемо», – подчеркнул Ибрагим Гассиев.
Речь идет о той части югоосетинской армии, которая не живет в казармах и ходит в расположение частей из дому, как на работу. Как мне рассказывали московские военные эксперты, российские военные, признавая их боевую выучку и опыт, считают их не слишком дисциплинированными, не слишком управляемыми. Далеко не все местные офицеры имеют военное образование – одним словом, они не вписываются в представление россиян о регулярной армии. При этом в самой Южной Осетии бойцов считают реальной силой, которая не раз демонстрировала свою эффективность. Вот такой разный взгляд обнаружился.
Еще одно разногласие. В Южной Осетии убеждены, что югоосетинскую армию сокращают едва ли не полностью, а военных переводят в состав российских вооруженных сил. По уверениям российских экспертов, отслеживающих тему, так вопрос не ставится. Югоосетинским военным не придется менять форму на российскую и присягать другому государству. Российская сторона предлагает создать совместный штаб управления, который, в случае необходимости, должен сократить время принятия решения и выполнения конкретного приказа. Это исключительно военное решение, которое принимается в ответ на создание аналогичных совместных штабов НАТО в Восточной Европе (Румынии, Болгарии, Польше). Там подобными штабами руководят американцы, здесь будут командовать россияне. Совместные штабы – это отдельная структура со своим штатом, а значит, откроются новые вакансии. В общем, это то, на что рассчитывает Россия, судя по мнению российских военных экспертов.
Другое дело, что сама Южная Осетия выкатит России в своем варианте допсоглашения. И здесь действительно есть, о чем поволноваться. Складывается впечатление, что для партии парламентского большинства «Единая Осетия», которая планомерно выступает за воссоединение с Россией, сокращение югоосетинских структур и замещение их российскими – это такое ползучее вхождение в состав России. Во всяком случае, такое впечатление производил предложенный в прошлом году парламентариями вариант нового интеграционного договора: если нельзя добиться цели одним политическим актом, то можно это сделать фактически – заменяя югоосетинские государственные институты на российские. Правда, здесь есть одно большое НО. Без официального акта о вхождении в состав России все эти инициативы выглядят как ликвидация жизненно важных государственных институтов без каких-либо конкретных перспектив. Естественно, это не может не вызывать тревогу в обществе. В этом смысле страсти по армии – это чисто внутренний югоосетинский продукт.
Упреки и.о. министра обороны в адрес спикера парламента выглядят довольно странно. Парламент юридически не имеет к этому допсоглашению никакого отношения. Это не государственный акт, а межведомственное соглашение к новому интеграционному договору, которое разрабатывается и подписывается на уровне правительства. И если парламент все-таки принимает в нем участие или как-то влияет на процесс его подготовки, то это вызывает сомнения в самостоятельности правительства. Непонятно, зачем вообще приглашать спикера и задавать ему вопросы о документе, который находится в компетенции исполнительной власти. Как непонятно, зачем президенту инициировать обсуждения на ту же тему в парламенте. Не лучше ли уладить разногласия с российскими коллегами?
Кстати, формально допсоглашение, конечно, может подписать и.о. министра обороны, но по существующей практике Москва предпочитает, когда подобные документы визирует полноправный министр, чтобы впоследствии, если кресло руководителя ведомства займет другой человек, не возникало никаких разногласий или разночтений по содержанию соглашения. Поэтому, скорее всего, подписание документа затянется до назначения министра обороны.
Еще один аспект проблемы – предвыборный. С одной стороны, политики хотят продемонстрировать Москве свою лояльность перед выборами, с другой стороны, как ни крути, а голосовать будут местные. И в этой ситуации никому не хочется быть виновным в том, что сотни военных могут лишиться возможности содержать свои семьи. Все-таки цена вопроса – тысячи голосов.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
