В Киеве убит российский журналист Аркадий Бабченко. По предварительным данным, ему трижды выстрелили в спину, когда он возвращался домой из продуктового магазина.
Тело Бабченко у входа в квартиру обнаружила его жена. Журналист умер в машине "скорой помощи". Киевская полиция рассматривает две версии убийства – профессиональная деятельность Бабченко и его гражданская позиция.
Комитет защиты журналистов призвал власти Украины провести быстрое и тщательное расследование убийства Бабченко.
Накануне Бабченко писал об угрозах, которые поступали ему от некоего "доверенного лица президента", однако затем стер пост. Ссылка сохранилась в твиттере.
Аркадий Бабченко покинул Россию в прошлом году. У него появились сведения, что ему "лучше какое-то время пожить за пределами родины". Рассказать о конкретных причинах своего отъезда Бабченко тогда отказался. В последнее время работал телеведущим на крымско-татарском канале ATR.
Бабченко участвовал в обеих чеченских войнах. После окончания службы начал работать военным корреспондентом "Московского комсомольца", затем корреспондентом передачи "Забытый полк". Впоследствии сотрудничал со многими изданиями, в том числе с "Новой газетой", и неоднократно выступал с критикой действующей власти в России.
Бывший советник министра внутренних дел Украины и депутат Верховной Рады Антон Геращенко обвинил в убийстве Бабченко "путинский режим" и сообщил подробности произошедшего:
"У меня есть информация о том, что на меня может быть заведено уголовное дело и могут посадить. Поэтому я решил пока временно уехать... Они взяли курс не на посадки и репрессии, они стараются выдавливать людей", – заявил в феврале 2017 года Аркадий Бабченко сразу после отъезда из Москвы.
Помимо украинской полиции, дело об убийстве Бабченко возбудил Следственный комитет России.
Бабченко, после Чехии отправившийся в Израиль, а потом на Украину, называл это "временным отступлением" или "временной эвакуацией". В видеоинтервью Радио Свобода, записанном в Праге летом прошлого года, он описывал свой жизненный путь военного корреспондента и затем оппозиционного активиста, приведший его за пределы России. Вот фрагмент этой беседы:
– Есть некоторые вещи, которые заставляют сомневаться в том, что вы просто хотите спокойно жить до 96 лет. Например, бескомпромиссные посты в фейсбуке.
– Я совершенно не считаю себя бескомпромиссным человеком, я просто пытаюсь называть вещи своими именами. У нас нет никакого президента Путина, президент – это выборная должность, у нас есть узурпатор Путин, у нас произошла силовая узурпация власти. Давайте так и говорить. У нас нет никакого государства, потому что государство – набор общественных институтов по максимально эффективному управлению территорией. У нас есть бандитские группировки, дорвавшиеся до власти, основная задача которых – обеспечить личное благосостояние, удержать собственную власть и третировать население. У нас нет никакого народа, – есть атомизированные группы отдельных людей, которые собраны путем воздействия какого-то внешнего несчастья, и которые ненавидят всех остальных. Нет никакого конфликта на Донбассе, есть оккупация Донбасса, ведение Россией агрессивной войны против соседнего государства, бывшего когда-то нам действительно братским народом.
Я, безусловно, хочу дожить до 96 лет
В чем бескомпромиссность? Это просто терминология. Я, безусловно, хочу дожить до 96 лет. Знаете, как это происходит? Смотришь на человека, он ничем не интересуется, пишет – я вне политики, меня все устраивает, я живу, как есть. Потом бах – он сталкивается с какой-то проблемой, поначалу незначительной. Вот у него ларек, пришел участковый и сказал: будешь мне в день платить 5 тысяч рублей или сколько-то там в месяц. Человек пишет одну справку, другую, сталкивается с уровнем выше, еще выше. Его начинают прессовать, приезжают бандиты, сжигают его ларек. Он пишет в ФСБ, приезжают другие бандиты, сжигают его машину. В конце концов он берет вилы, выходит на митинг. Его сажают в лагерь, из лагеря он выходит конченым диссидентом, оппозиционером, "русофобом", ненавистником этой власти. Со мной происходит примерно то же самое. Я хочу дожить до 96 лет, но в нормальной стране, чтобы она не убивала людей, как минимум чужих, а еще лучше своих, чтобы она не нападала на страны, чтобы было право выбора, чтобы было безопасно. Я хочу построить эту страну и в ней уже спокойно дожить до 96 лет.
– Почему вы уехали?
– Я все-таки не считаю, что я уехал, я хочу вернуться. Я не хочу подавать на беженство, я не хочу получать чужое гражданство. Я считаю это временным отступлением, временной эвакуацией. Я готов отправиться в тюрьму, но за дело – если мы действительно выйдем на баррикады, за свободу, если будет какая-то попытка Майдана, – тогда, если проиграем, то проиграем, как пойдет, так пойдет. Но получать четыре года за пост в фейсбуке я не хочу, я уже не готов. Поэтому, когда начался очередной пароксизм активности у них, я решил сюда приехать на время, его пересидеть, а через полгода-год им будет уже не до меня, переключатся на кого-то другого, тогда я думаю вернуться...
– А вы не думали не паузу брать, а перестать писать посты в фейсбуке?
– А что мне еще теперь делать? Я 17 лет этим занимаюсь. Назвался груздем, полезай в кузов...
