Наконец «Грузинская мечта» получила возможность переделать Конституцию, как ей заблагорассудится. Это было ее предвыборным обещанием и в 2012-м, но тогда команда Бидзины Иванишвили немного недобрала до конституционного большинства, а искать консенсус с повергнутым, но все еще сильным «Национальным движением» было ниже ее достоинства.
Сейчас препятствий нет: большинство контролирует 117 парламентских мандатов из 150-ти и внутри него разногласий пока не наблюдалось. Что решит руководство, то и будет записано в Конституции. Проект поправок ожидают уже к концу апреля.
Тут можно еще раз посетовать, что столь высокий уровень концентрации власти для страны вреден. Это без сомнения так, но подобный расклад в Грузии не в первый раз. Сейчас интересно, что именно руководство хочет изменить и что это может значить для нашей страны.
Основное заключение: если сравнивать с последней реформой 2010 года, изменения будут второстепенными. Самое важное – статус и порядок выборов президента страны. Формально в Грузии смешанная конституционная система, т.е. полномочия исполнительной власти разделены между президентом и кабинетом министров. Но практика последних лет показывает, что роль президента невелика. Он иногда напоминает о себе наложением вето на отдельные законопроекты, но у парламентского большинства всегда достаточно голосов для его преодоления. Есть еще другие полномочия (президент является Верховным главнокомандующим Вооруженными силами, при нем работает Совет безопасности, он представляет кандидатуры судей Верховного и Конституционного судов и т.д.), но из реального процесса управления страной президент фактически исключен. Поэтому сегодняшнюю систему иногда называют «почти» парламентской.
«Мечта» собирается это «почти» убрать. Президента больше не будут избирать прямым голосованием, и его полномочия сильно урежут (как именно – точно говорить пока рано). Официальное объяснение – лучше иметь чисто парламентскую систему без параллелизма функций между президентом и премьером и вытекающими отсюда конфликтами. Что в теории вполне рационально. Интрига в том, что реальная мотивация власти может быть основана не столько на видении политической системы, сколько на отношении к персоне нынешнего президента Георгия Маргвелашвили. Когда Бидзина Иванишвили представил его на этот пост, он не сомневался, что благодарный назначенец будет послушным. Но президент перестал слушаться сразу после избрания, из-за чего получил статус изменника. Фактическое преуменьшение роли президента в последние годы вытекало не столько из конституционной логики, сколько из отношения к нему как к «предателю». Это создает впечатление, что и сегодняшние конституционные изменения во многом мотивированы этим фактором. Председатель парламента Ираклий Кобахидзе даже проговорился: в ответ на очередное критическое замечание Маргвелашвили он заявил, что «некорректное» поведение президента может отобразиться на том, как порядок его избрания будет определен в Конституции.
Но дело не только в личности. Присутствие избранного прямым голосованием президента, пусть со сравнительно урезанными полномочиями, создает независимый политический центр, который может играть хоть какую-то, пусть не слишком большую роль. В условиях политического кризиса его роль может возрасти. Прецедент непослушания Маргвелашвили, видимо, испугал Иванишвили, для которого приемлем лишь полный контроль всех рычагов власти. В теории непокорным может оказаться и президент, избранный парламентским большинством, но шансы на это гораздо ниже.
Остальные изменения еще менее важны. Парламент вернут из Кутаиси в Тбилиси, что будет гораздо удобнее для депутатов, сотрудников и лоббистов, но поставит точку над амбициями кутаисцев стать «второй столицей» Грузии. На «ура» пройдет поправка, которая определит брак как союз мужчины и женщины. Тем самым власть надеется умиротворить собственных сторонников, обеспокоенных тем, что в результате сближения с Европой их дети станут гомосексуалистами. «Мечте» нужна поддержка и таких людей.
Самой существенной поправкой была бы отмена мажоритарного компонента избирательной системы в пользу полностью пропорциональных выборов. «Мечта» обещала это сделать еще в 2012-м, но потом передумала. Понятно почему: именно благодаря мажоритарным выборам эта партия при поддержке сорока восьми процентов избирателей получила конституционное большинство в парламенте. Руководители «Мечты» спихнули ответственность на самих «мажоритариев»: мы бы изменили систему, но вот они не согласны, что чепуха – представители регионов, как правило, послушны руководству. В любом случае, шансы на изменения в этом направлении невелики.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
