Фигуранта дела о сбивании МН17 Владимира Цемаха с оккупированной территории Донбасса вместе со спецслужбами вывозили бойцы 74-го отдельного разведбата ВСУ. В результате, один из разведчиков погиб, второй ‒ потерял ногу.
В субботу, 7 сентября, между Киевом и Москвой состоялся обмен удерживаемыми лицами. Журналист Радіо Свобода Крис Миллер сообщил со ссылкой на журналиста из российского пула, что экс-боевик группировки «ДНР» Владимир Цемах, которого считают главным свидетелем по делу о сбивании МН17, находится на борту российского самолета вместе с другими выданными Кремлю лицами. Подтвердил передачу и президент Украины Владимир Зеленский, который на вопрос в аэропорту, допросили ли Цемаха перед передачей, ответил утвердительно.
Радио Донбасс.Реалии узнало, что на самом деле Цемаха вывезли из оккупированного Донецка 27, а не 29 июня 2019 года. Вместе с украинскими спецслужбами операцию провели бойцы 74-го отдельного разведбата ВСУ.
Это ‒ монолог одного из участников вывоза Владимира Цемаха на подконтрольную Украине территорию. По просьбе героя мы не называем ни его имени, ни позывного.
«Стоит ли эта операция таких серьезных усилий?»
«С нашей стороны подготовка к операции заняла буквально сутки. Другие службы, конечно, готовились к ней дольше, но детали мы, как всегда, умышленно не расспрашивали. Если что-то пойдет не так ‒ лучше знать меньше.
Нашей задачей была, собственно, перевозка Цемаха через линию разграничения
Нашей задачей была, собственно, перевозка Цемаха через линию разграничения. Сложность здесь, в частности, заключалась в том, что на определенном участке под Донецком враг стоял довольно кучно: его огневые позиции могли находиться буквально в 100 метрах друг от друга. В так называемой «ДНР» до сих пор не знают, в какой именно пробел мы залезли, чтобы вывезти Владимира Цемаха.
Кстати, относительно имени. Я в начале не интересовался, как зовут боевика, которого мы будем забирать, и не расспрашивал, кто он. Командиру одной из спецслужб, с которой мы сотрудничали, поставил только два вопроса: «Можем ли мы ликвидировать «клиента», если что-то пойдет не по плану?» и «Стоит ли эта операция таких серьезных усилий?».
Я понял, что мы будем забирать кого-то действительно ценного
На первый вопрос ответ был: «Нет, ни в коем случае. Его необходимо доставить живым». На второй командир из спецслужбы ответил что-то вроде: «Да, эта операция стоит серьезных усилий. Если все удастся ‒ это будет прорыв». После этих слов я понял, что мы будем забирать кого-то действительно ценного.
Участок, на котором двигались ребята из моего подразделения, с той стороны контролировала так называемая сотая бригада «гвардии» «ДНР». С начала войны мы работали во многих местах Донбасса, и поэтому я уверенно могу сказать: только они, эта «сотая бригада», выставили вокруг себя так много запрещенных Женевской конвенцией противопехотных мин (ПМН). Другие подразделения боевиков также используют ПМН, но «сотка» ‒ больше всего.
Чтобы вывезти Цемаха, сержанту Александру Колодяжному и еще одному нашему бойцу фактически пришлось идти по минному полю
Чтобы вывезти Цемаха, сержанту Александру Колодяжному и еще одному нашему бойцу фактически пришлось идти по минному полю. Ребята спускались через холм, Саша съезжал на бедре и «сорвал» ПМН. Второй боец подбежал, чтобы оказать ему помощь, и сам тоже подорвался. Мина сработала одновременно около Сашиной головы и ноги второго бойца. В конце концов, Сашу вывозили без сознания, а второй боец потерял ногу».
Разведчик с палочкой
Врачи разводят руками и говорят: «Молитесь, он крайне тяжелый, мы сделали все, что смогли».
«Цемаха забрали в Киев. Через два дня информация о его вывозе из Донецка стала публичной. Между тем за жизнь нашего сержанта боролись в военном госпитале Харькова. Родственникам сообщили, что Саша получил ранения, но не посвятили в подробности ‒ никто из военных не сказал им, что врачи разводят руками и говорят: «Молитесь, он крайне тяжелый, мы сделали все, что смогли». На самом деле, это было далеко не первое ранение Саши, мы все надеялись, что и на этот раз «пронесет».
Свою первую контузию Колодяжный получил осенью 2014 года, когда мы обороняли Донецкий аэропорт. В тот день он был в «старом» терминале: открыл дверь, чтобы зашел свежий воздух, и в это же мгновение «прилетело» из РПГ (ручной противотанковый гранатомет ‒ ред.). Тогда мы это даже не зафиксировали ‒ сержант сказал, что все в норме, переживет, воюем дальше.
Второе ранение у Саши было уже в 2015-м в районе Крутой Балки. Мы вели там подготовительные работы перед зачисткой и обнаружили пять растяжек: четыре, хоть так и неправильно делать, перерезали, а с пятой так сделать не смогли. Но не очень из-за этого переживали, потому что металлическую «нить» от последней растяжки и так было прекрасно видно. Говорят, разведчики умирают во время возвращения с операции. Когда ты уже несколько расслабился и решил, что опасность миновала. Именно так произошло в тот раз: возвращались назад, один боец не заметил проклятую пятую растяжку и подорвался. В результате, двое наших ребят погибли, еще трое, включая Сашу, получили ранения.
Свое третье, серьезное до смертельного ранение Саша получил во время обороны Авдеевской промзоны в 2016 году. Тогда мы совместно с, в частности, бойцами 39-го отдельного тербата небольшими шагами продвигались в лесу возле «промки». Немного проходили вперед, ждали, пока пехота на этом же месте окопается, а затем двигались дальше. В момент одного из таких передвижений вперед Колодяжный с пацанами попали в засаду. Пуля из вражеского пулемета прошила ему бедро, Саша истекал кровью, а мы, из-за обстрела, еще достаточно долго не могли эвакуировать их с поля боя. Сержант тогда чудом выжил, почти год провел в госпиталях, а затем, хромая и с палочкой в руках, вернулся к нам.
Через некоторое время тренировок Колодяжный выбросил свою палочку. Он восстановился и начал ходить на задания, как и раньше
Нельзя так говорить, но мы, признаюсь, во время реабилитации уверяли его, что все будет хорошо и еще повоюем, только чтобы подбодрить. Ну, какой разведчик с палочкой? Это невозможно. Но Саша был не из тех, кто сдается. В Донецком аэропорту он прямо перед носом боевиков поднимал украинский флаг, поэтому и по возвращению взялся самостоятельно лечить ногу. Говорил, хочет ходить на выходы, как и все остальные. Волонтеры даже прислали ему специальный тренажер. И что вы думаете? Смог! Через некоторое время тренировок Колодяжный выбросил свою палочку. Он восстановился и начал ходить на задания, как и раньше.
Сержант был удивительным человеком. Мы воевали вместе с 2014 года, а в подразделении его называли «совесть». Саша и был нашей совестью ‒ причем настолько, что взрослые мужики в прямом смысле слов боялись его огорчать. Если что-то шло не по плану, или кто-то провинился ‒ сразу говорили: «Только бы Саня не узнал. Так не хочется его огорчать».
P.S. Сержант 74 ОРБ Александр Колодяжный умер 11 июля в военном госпитале в Киеве, не приходя в сознание. С операции по вывозу Владимира Цемаха до сих пор не сняли гриф секретности, поэтому большинство информации о 27 июня 2019 года, вероятно, еще долго никому не будет известно.
