Кто платит, тот и заказывает музыку?

ПРАГА---У нас на линии прямого эфира в Москве доцент МГУ, политолог Сергей Маркедонов и в Цхинвали Ирина Гаглоева, экс-министр печати Южной Осетии, глава неправительственной организации Югоосетинское информационное агентство «ИР».

Андрей Бабицкий: Первый вопрос у меня к Ирине Гаглоевой. Два правительства уже, в принципе, по инициативе Эдуарда Кокойты, были сняты. Почему в этот раз этого не произошло? В Цхинвали говорят, что кто платит, тот и заказывает музыку. Действительно, Москва сегодня регулирует этот процесс достаточно жестко?

Ирина Гаглоева: Я бы не сказала, что Москва регулирует этот процесс. Инициатива всегда исходит от нашей республики. Но влияние Москвы, естественно, ощутимо, и оно естественно. А то, что смена правительства происходит, к сожалению, это факт неоспоримый. И, видимо, это не совсем продуманная тактика по приглашению тех специалистов, в которых действительно нуждается наша республика для восстановительных работ, для государственного строительства и всего прочего.

Андрей Бабицкий: Сергей Маркедонов, в своем комментарии, который вчера звучал у нас в эфире, вы говорили о том, что необходима некая децентрализация власти, чтобы Южная Осетия не развивалась по примеру, скажем, Чеченской республики. А что если действительно, как мы слышали, говорил вице-спикер парламента республики, что на самом деле специалисты, которые присланы в Южную Осетию, отнюдь не уникальны, если не сказать больше? Мы же знаем, что в России управленческие кадры далеко не идеальны...

Сергей Маркедонов: Хороший вопрос. Мне кажется, что нынешний конфликт, который происходит, в принципе не носит исключительно субъективного характера. Это надо понимать. Это не вопрос личных пристрастий, личной неприязни Эдуарда Кокойты и Вадима Бровцева. Это конфликт, объективно существующий в отношениях между поставщиком услуг и потребителем услуг. В послевоенный период, совершенно очевидно, Южная Осетия нуждается в серьезном масштабном восстановлении. Это можно сделать при больших инвестициях. Большие инвестиции в полном объеме невозможны, поскольку Южная Осетия признана Россией и еще рядом государств, но в целом мировое сообщество не признает, поэтому открытого притока инвестиций нет. Значит, остается восстановление с помощью России. Согласитесь, поскольку Россия выделяет достаточно большие средства, то она хочет по возможности контролировать их. В то же самое время местная элита хотела бы эти ресурсы использовать с точки зрения своего видения, своего понимания ситуации. И возникает коллизия. В принципе, обычная. И если завтра президентом Южной Осетии будет другой человек, или премьер-министр будет не из Челябинска, а из Ульяновска, из Москвы, из Ростова-на-Дону – откуда угодно, ситуация во многом будет воспроизведена. Вопрос в форматах разрешения этой ситуации прежде всего, я бы сказал. То, что специалисты не уникальны и приехали – да, но где гарантии, что после отставки этого правительства какие-то более уникальные приедут? Мне кажется, что эта ситуация ставит перед Россией очень важный выбор, важную дилемму. Надо все-таки переходить к более транспорентному восстановлению Южной Осетии, и это серьезная проблема. Если все будет, в основном, на устных неформальных договоренностях, ни к чему хорошему это не приведет, поскольку, совершенно права вице-спикер парламента Южной Осетии, в этих конфликтах ситуация-то людей не улучшается, и эти проблемы адресуются не только Эдуарду Кокойты или Вадиму Бровцеву. Они адресуются России. Если ты – Россия и взяла свою ответственность за Южную Осетию, за восстановление, покажи, что есть какая-то позитивная динамика.

Андрей Бабицкий: Ирина Гаглоева, я хотел бы сместить немножко нашу беседу в область политики. Южноосетинское общество и южноосетинскую власть всегда упрекали в излишней централизации. А наличие таких конфликтов между правительством и президентскими структурами, наверно, дает возможность различным ветвям власти как-то автономизироваться, определить свои границы, и, в общем, это ситуация нормального разделения властей. Не ведут ли такие конфликты к демократизации южноосетинского общества?

Ирина Гаглоева: В общем, наверно, ведут, и, наверно, это нормально, что именно депутаты нашего парламента поставили вопрос о работе нынешнего правительства, которое на самом деле не справляется с теми задачами, и очень серьезными задачами, которые сегодня стоят перед республикой. Правительство, которое сегодня находится у власти, практически не понимает самого главного. Даже самое страшное не то, что экономические проблемы не решаются, и очень серьезно не решаются, а, в общем-то, оно не понимает фактической значимости всего того, что происходит в республике. И то, что парламент ставит эти вопросы, - возможно, не очень системно, - но тем не менее ставит и обозначает их. Это уже говорит о том, что, естественно, парламент берет на себя такую ответственность. И в дальнейшем эта ситуация будет развиваться именно в таком направлении.

Андрей Бабицкий: А можно сказать, Ирина, что это конфликт не конкретно с Бровцевым или каким-то правительством, но и конфликт с Москвой?

Ирина Гаглоева: Я бы, конечно, так серьезно не обозначала конфликт. У нас, конечно, конфликта с Москвой нет. Дело в том, что есть не совсем правильное отношение к тому вопросу, как помогать Южной Осетии в вопросах, допустим, с кадрами. Нам действительно нужна некоторая помощь в кадрах, потому что мы 20 лет находились в такой ситуации, когда нам было не до собственных кадров. Но то, как это осуществляется сейчас, конкретной командой обозначено на заседании парламента, это, конечно, ведет к очень печальным последствиям, которые мы сегодня констатируем. И я думаю, что в принципе на сегодня возможно решить сублимационными методами, если будет такое желание у правительства, которое сегодня возглавляет Бровцев. Я думаю, что в Москве такое понимание тоже присутствует. И если все это в конструктивное русло направить, то проблему можно решить. Тут пока такого серьезного конфликта нет. Но его обозначение есть, несомненно. Потому что страдают люди, люди, которые 20 лет находились в условиях войны. Люди, которые в августе пережили страшную трагедию, лишились самого дорогого: своих домов, и не видят возможности их восстановления. И даже дело не в том, что они хотят, чтобы им кто-то восстановил, они хотят, возможно, заработать на свое восстановление. Многие сами хотят это сделать. Но они не могут найти нормальную работу, адекватную – по оплате того, чтобы это сделать, и не видят правительства, которое решает эти социальные проблемы.

Андрей Бабицкий: Сергей, если Москва будет давить, может ли это привести, что всерьез разразится конфликт между руководством Южной Осетии и Кремлем?

Сергей Маркедонов: Всегда давить тупо и прямо-плохо. Лучше договариваться, лучше искать какие-то возможности для компромисса.