СУХУМИ---В моем рассказе «Дорога на Чумкузбу», как это часто бывает в исторической беллетристике, соединились и штрихи, взятые из реальной жизни, и чисто вымышленные. Так, Лаврентий Берия в рассказе, вплоть до самого последнего абзаца, фигурирует под прозвищем «головастик». И лишь в конце читатель узнает его имя, когда учитель вызывает его к доске. О том, что у него действительно было прозвище «головастик», мне рассказывал прозаик, уроженец села Бабушера Гульрипшского района Иван Гагуа. Кстати, автор прекрасных рассказов на русском языке, которые печатались в Москве. А его брат Хута Гагуа – известный грузинский поэт. Иван Гагуа узнал эту деталь от своего отца, который был одноклассником Лаврентия Берия.
Отец Гагуа носил в училище прозвище «верхолаз». И такой персонаж тоже фигурирует в моем рассказе. А вот прозвища других его соучеников уже вымышленные. Учитель математики Андрей Чочуа – фигура реальная, широко известная в Абхазии, впоследствии – нарком просвещения. Был в училище преподаватель по фамилии Ксенофонтов, эту фамилию я взял из классных журналов. Прочие имена и фамилии – плод авторской фантазии. О том, что маленький Лаврентий промышлял тем, что прятал вещи соучеников, а потом за определенную мзду отыскивал их, я вычитал у Абурахмана Авторханова. Так это было или нет, на сто процентов судить, понятно, не могу.
С одной стороны, Авторханов – очень информированный автор и современник Берия. С другой стороны, других источников, которые бы подтверждали эту информацию, я не имею. А вот эпизод конкретно с часами одноклассника Лаврентия-Спирки, которые тот спрятал в сумку другого одноклассника, желая отомстить тому, а затем прилюдно вытащил из нее, якобы найдя по тиканью, - мой вымысел от начала до конца.
Парадоксально, но именно этот вымышленный эпизод вошел как реальный в известный советский телефильм «Жизнь и смерть Лаврентия Берия». Съемочная группа его приехала в Сухуми уже после того, как рассказ «Дорога на Чумкузбу» был напечатан в журнале «Смена». Участники группы вышли на меня, я немало им рассказывал о том, что знал. Поехал с ними в Госархив, где они засняли классные журналы, в которых фигурировал школяр Берия. Но почему же было не спросить у меня, коли собирались использовать текст рассказа в сценарии фильма, что в нем взято из жизни, а что придумано. Вот так, наверное, и рождаются так называемые дезы, которые потом, бывало, кочуют из одного исследования в другое.
В возникновении одной из них, как видим, без вины виноват, оказался и я. Немало разговоров ходило и ходит о происхождении Лаврентия Берия. В статье Попова и Оппокова «Бериевщина (По материалам следствия)», вошедшей в сборник «Берия: конец карьеры», приводится из 1920 года, когда Берия был заслан в Грузию из Баку с секретным удостоверением на шелке о том, что является сотрудником регистрода, регистрационного, или разведывательного отдела 11-й Красной армии. Примечательно, что в Грузию он въехал под вымышленной фамилией Лакербая. Это перекликается с разговорами, имеющими хождение в Абхазии, что настоящим его отцом был не бедняк Павле Берия, переселившийся в Мерхеули за несколько лет до рождения Лаврентия из Западной Грузии, из села близ Мартвили, а один из уроженцев Мерхеули. Впрочем, подобными слухами окутана, как известно, рождение Сталина и многих других пробившихся к вершинам власти. Находят даже психологическое объяснение. У детей, знающих о таком своем происхождении, развивается гипертрофированное стремление к лидерству, сознательно направленное на компенсацию прожитого морального унижения своей незаконнорожденности.
Абхазский историк Станислав Лакоба рассказывал мне, что когда в январе 1995 года он участвовал в весьма представительной международной конференции по межнациональным отношениям в Гааге, член делегации Грузии Ираклий Мачавариани распространил среди участников конференции историческую справку о грузино-абхазских отношениях, в которой, в частности, утверждалось, что Лаврентий Берия был по происхождению абхазом. Подоплека этого неожиданного кульбита, думаю, ясна: откреститься от столь непопулярной фигуры и приписать ее противнику в недавней войне.
Но Станислав Зосимович вспомнил и о том, как ему в свое время довелось видеть документы из досье, которое один из руководителей Абхазии собирал на молодого Лаврентия Берия. В то жесткое и жестокое время едва ли не все политики старались обзавестись подобными досье. Так вот, в тех документах было подтверждение данной версии. Отсюда понятнее, по мнению Лакоба, становится и ненависть Берия к абхазам. Что тут сказать? Стопроцентно подтвердить или опровергнуть подобное сегодня, конечно, уже невозможно. Впрочем, как бы то ни было, национальность человека определяется его национальным самосознанием, и в этом свете абхазов никак не может дискредитировать подобное родство, даже если оно, предположим, и имело место.
Отец Гагуа носил в училище прозвище «верхолаз». И такой персонаж тоже фигурирует в моем рассказе. А вот прозвища других его соучеников уже вымышленные. Учитель математики Андрей Чочуа – фигура реальная, широко известная в Абхазии, впоследствии – нарком просвещения. Был в училище преподаватель по фамилии Ксенофонтов, эту фамилию я взял из классных журналов. Прочие имена и фамилии – плод авторской фантазии. О том, что маленький Лаврентий промышлял тем, что прятал вещи соучеников, а потом за определенную мзду отыскивал их, я вычитал у Абурахмана Авторханова. Так это было или нет, на сто процентов судить, понятно, не могу.
С одной стороны, Авторханов – очень информированный автор и современник Берия. С другой стороны, других источников, которые бы подтверждали эту информацию, я не имею. А вот эпизод конкретно с часами одноклассника Лаврентия-Спирки, которые тот спрятал в сумку другого одноклассника, желая отомстить тому, а затем прилюдно вытащил из нее, якобы найдя по тиканью, - мой вымысел от начала до конца.
Парадоксально, но именно этот вымышленный эпизод вошел как реальный в известный советский телефильм «Жизнь и смерть Лаврентия Берия». Съемочная группа его приехала в Сухуми уже после того, как рассказ «Дорога на Чумкузбу» был напечатан в журнале «Смена». Участники группы вышли на меня, я немало им рассказывал о том, что знал. Поехал с ними в Госархив, где они засняли классные журналы, в которых фигурировал школяр Берия. Но почему же было не спросить у меня, коли собирались использовать текст рассказа в сценарии фильма, что в нем взято из жизни, а что придумано. Вот так, наверное, и рождаются так называемые дезы, которые потом, бывало, кочуют из одного исследования в другое.
В возникновении одной из них, как видим, без вины виноват, оказался и я. Немало разговоров ходило и ходит о происхождении Лаврентия Берия. В статье Попова и Оппокова «Бериевщина (По материалам следствия)», вошедшей в сборник «Берия: конец карьеры», приводится из 1920 года, когда Берия был заслан в Грузию из Баку с секретным удостоверением на шелке о том, что является сотрудником регистрода, регистрационного, или разведывательного отдела 11-й Красной армии. Примечательно, что в Грузию он въехал под вымышленной фамилией Лакербая. Это перекликается с разговорами, имеющими хождение в Абхазии, что настоящим его отцом был не бедняк Павле Берия, переселившийся в Мерхеули за несколько лет до рождения Лаврентия из Западной Грузии, из села близ Мартвили, а один из уроженцев Мерхеули. Впрочем, подобными слухами окутана, как известно, рождение Сталина и многих других пробившихся к вершинам власти. Находят даже психологическое объяснение. У детей, знающих о таком своем происхождении, развивается гипертрофированное стремление к лидерству, сознательно направленное на компенсацию прожитого морального унижения своей незаконнорожденности.
Абхазский историк Станислав Лакоба рассказывал мне, что когда в январе 1995 года он участвовал в весьма представительной международной конференции по межнациональным отношениям в Гааге, член делегации Грузии Ираклий Мачавариани распространил среди участников конференции историческую справку о грузино-абхазских отношениях, в которой, в частности, утверждалось, что Лаврентий Берия был по происхождению абхазом. Подоплека этого неожиданного кульбита, думаю, ясна: откреститься от столь непопулярной фигуры и приписать ее противнику в недавней войне.
Но Станислав Зосимович вспомнил и о том, как ему в свое время довелось видеть документы из досье, которое один из руководителей Абхазии собирал на молодого Лаврентия Берия. В то жесткое и жестокое время едва ли не все политики старались обзавестись подобными досье. Так вот, в тех документах было подтверждение данной версии. Отсюда понятнее, по мнению Лакоба, становится и ненависть Берия к абхазам. Что тут сказать? Стопроцентно подтвердить или опровергнуть подобное сегодня, конечно, уже невозможно. Впрочем, как бы то ни было, национальность человека определяется его национальным самосознанием, и в этом свете абхазов никак не может дискредитировать подобное родство, даже если оно, предположим, и имело место.