2 ноября Радио Свобода прервало плановое вещание, чтобы вести прямую трансляцию речи Михаила Ходорковского в Хамовническом суде. В зале суда работали корреспонденты Радио Свобода Марьяна Торочешникова, Елена Власенко и Никита Татарский. Последнее слово Михаил Ходорковского прозвучало в прямом эфире РС.
Публикуем текст последнего слова Михаила Ходорковского и аудиозапись.
Итак, последнее слово Михаила Ходорковского.
- Сегодня - для меня очередная возможность оглянуться назад. Я вспоминаю октябрь 2003 года, последний мой день на свободе. Через несколько недель после ареста мне сообщили, что президент Путин решил: я должен буду, как было сказано, "хлебать баланду" 8 лет. Тогда в это было сложно поверить. С тех пор прошло уже 7 лет. 7 лет - достаточно большой срок, а в тюрьме особенно. У нас у всех было время многое переоценить и переосмыслить.
Судя по смыслу выступления прокуроров (а смысл приблизительно такой: дайте им 14 лет и наплюйте на прежнее судебное решение), за эти годы меня опасаться стали больше, а закон уважать еще меньше. Первый раз они хоть озаботились предварительно отменить мешающие им судебные акты, теперь решили: и так сойдет. Тем более отменять теперь потребовалось бы не два, как в прошлый раз, а 60 судебных решений.
Я не хочу сейчас возвращаться к юридической стороне дела. Все, кто хотел что-то понять, давно все поняли. Я думаю, признания вины от меня никто всерьез не ждет. Вряд ли сегодня кто-нибудь поверит мне, если я скажу, что похитил всю нефть у своей собственной компании. Но также никто не верит, что в московском суде возможен оправдательный приговор по делу ЮКОСа.
Тем не менее, я хочу сказать о надежде. Надежда - она, конечно, главное в жизни.
Я помню конец 80-х годов прошлого века, когда мне было 25. Наша страна жила надеждой на свободу, на то, что мы сможем добиться счастья для себя и для своих детей. Отчасти надежда осуществилась, отчасти нет. Наверное, за то, что надежда осуществилась не до конца и не для всех, несет ответственность все наше поколение, и я в том числе.
Я помню и конец прошлого десятилетия, тогда мне было 35. Мы строили лучшую в России нефтяную компанию, мы возводили спорткомплексы и дома, прокладывали дороги, разведывали и разрабатывали десятки новых месторождений, начали освоение восточно-сибирских запасов, внедряли новые технологии. В общем, делали то, чем сегодня гордится "Роснефть", получившая ЮКОС. Благодаря значительному увеличению добычи нефти, в том числе и в результате наших успехов, стране удалось воспользоваться благоприятной нефтяной конъюнктурой. У нас у всех появилась надежда, что период потрясений, смуты позади; что в условиях огромными трудами и жертвами достигнутой стабильности мы сможем спокойно строить новую жизнь, великую страну.
Увы, и эта надежда пока не оправдалась. Стабильность стала похожа на застой, общество замерло. Хотя надежда пока живет. Живет даже здесь, в зале Хамовнического суда, когда мне уже почти 50.
С приходом нового президента, - а с того времени прошло уже более 2 лет, - у многих моих сограждан тоже вновь появилась надежда. Надежда, что Россия все же станет современной страной с развитым гражданским обществом. Обществом, свободным от чиновничьего беспредела, от коррупции, от несправедливости и от беззакония. Ясно, что это не могло случиться само собой, за один день, но и делать вид, что мы развиваемся, а на самом деле стоять на месте и пятиться назад, пусть и под личиной благородного консерватизма, уже невозможно и просто опасно для страны. Невозможно мириться с тем, что люди, называющие себя патриотами, так отчаянно сопротивляются любому изменению, ограничивающему их кормушки и вседозволенность. Достаточно вспомнить судьбу поправки к 108-й статье Уголовно-процессуального кодекса "Арест предпринимателей". Или про чиновничьи декларации о доходах. А ведь именно саботаж реформ лишает нашу страну перспектив. Это не патриотизм, а лицемерие.
Мне стыдно смотреть, как некоторые в прошлом уважаемые мною люди пытаются оправдать бюрократический произвол и беззаконие. Они обменивают свою репутацию на спокойную жизнь в рамках сложившейся системы, на привилегии и подачки. К счастью, такие не все, и других все больше.
Я горжусь тем, что среди тысяч сотрудников ЮКОСа за 7 лет гонений не нашлось тех, кто согласился бы стать лжесвидетелем, продать душу и совесть. Десятки человек испытали на себе угрозы, были оторваны от родных и близких, брошены в застенки. Некоторых пытали - об этом стало известно в ходе процесса. Но теряя здоровье и годы жизни, люди сохранили то, что сочли для себя главным, - человеческое достоинство.
Те, кто начинал это позорное дело, - Бирюков, Каримов и другие, - тогда презрительно называли нас "коммерсантами", считали быдлом, готовым на все, чтобы защитить свое благополучие, избежать тюрьмы. Прошли годы - и кто оказался быдлом? Кто ради денег и из трусости перед начальством врал, пытал, брал заложников? И это они называли "государевым делом". Мне стыдно за свое государство!
Ваша честь, я думаю, мы все прекрасно понимаем: значение нашего процесса выходит далеко за пределы наших с Платоном судеб. И даже судеб всех тех, кто безвинно пострадал в ходе масштабной расправы над ЮКОСом, тех, кого я оказался не в состоянии защитить, но о ком я не забываю, я помню каждый день.
Спросим себя: что сегодня думает предприниматель, высококлассный организатор производства, просто образованный творческий человек, глядя на наш процесс и полагая абсолютно предсказуемым его результат? Очевидный вывод думающего человека страшен своей простотой. Силовая бюрократия может все. Права частной собственности нет. Прав у человека при столкновении с системой вообще нет. Будучи даже закрепленными в законе, права не защищаются судом, потому что суд либо тоже боится, либо является частью системы. Стоит ли удивляться, что думающие люди не стремятся к самореализации здесь, у нас в России? Кто будет модернизировать экономику? Прокуроры? Милиционеры? Чекисты?
Такую модернизацию уже пробовали. Не получилось. Водородную бомбу и даже ракету сделать смогли, а вот свой хороший, современный телевизор, свой дешевый, конкурентный, современный автомобиль, современный мобильный и еще кучу современных товаров - до сих пор не можем. Зато научились красиво демонстрировать производимые у нас чужие устаревшие модели и редкие разработки российских изобретателей, которые если и найдут где применение, то не у нас - за границей.
Что случилось с прошлогодними президентскими инициативами в области промышленной политики? Похоронены? А ведь они имели реальный шанс слезть с сырьевой иглы. Почему похоронены? А потому что для их реализации стране нужен не один Королев и не один Сахаров под крылом всемогущего Берии и его миллионного войска, а сотни тысяч Королевых и Сахаровых, защищенных справедливыми и понятными законами и независимыми судами, которые дадут этим законам жизнь, а не место на пыльной полке, как в свое время Конституции 1937 года. Где эти Королевы и Сахаровы сегодня? Уехали? Готовятся уехать? Опять ушли во внутреннюю эмиграцию? Или спрятались среди серых бюрократов, чтобы не попасть под каток системы?
Мы - граждане России, патриоты своей страны, можем и должны это изменить. Как сможет Москва стать финансовым центром Евразии, если наши прокуроры в публичном процессе прямо и недвусмысленно, как 20 или 50 лет назад, призывают признать стремление к увеличению производства и капитализации частной компании преступно-корыстной целью, за которую надо сажать на 14 лет.
Если по одному приговору компания, заплатив налогов больше всех в стране (ЮКОС заплатил больше всех в стране, кроме"Газпрома"), оказывается, недоплатила налоги, а по второму - очевидно, вот здесь, в зале суда, который здесь предлагается принять, - предмета для налогообложения вообще не было, потому что его украли.
Даже грабить надо честнее.
Страна, которая мирится с тем, что силовая бюрократия в своих интересах, а вовсе не в интересах страны, держит по тюрьмам вместо и вместе с преступниками десятки, если уже не сотни тысяч талантливых предпринимателей, управленцев, простых граждан, - это больная страна. Государство, уничтожающее свои лучшие компании, готовые стать мировыми чемпионами, государство, презирающее своих граждан, государство, доверяющее только бюрократам и спецслужбам, - это больное государство.
Надежда - главный движитель больших реформ и преобразований, она залог успеха. Если она угаснет, если сменится глухим разочарованием, кто и что сможет вывести нашу Россию из нового застоя?
Я не преувеличу, ваша честь, если скажу, что за исходом этого процесса следят миллионы глаз по всей стране и по всему миру. Следят с надеждой, что Россия все-таки станет страной свободы и закона, где закон будет выше чиновников. Где поддержка оппозиционных партий перестанет быть поводом для репрессий. Где спецслужбы будут защищать народ и закон, а не бюрократию от народа и от закона. Где права человека не станут больше зависеть от настроения царя, доброго или злого. И где, наоборот, власть будет действительно зависеть от граждан, а суд - только от права и от Бога, или, если хотите, называйте это совестью. Я лично верю: так будет.
Я совсем не идеальный человек, но я человек идеи. И мне, как и любому, тяжело жить в тюрьме и не хочется здесь умереть. Но если потребуется, у меня не будет колебаний. Моя вера, она стоит моей жизни. И, думаю, я это доказал.
А вы, уважаемые господа оппоненты, во что вы верите? В правоту начальства? В деньги? В безнаказанность системы? Я не знаю. Вам решать.
Ваша честь! В ваших руках гораздо больше, чем две судьбы. Здесь и сейчас решается судьба каждого гражданина нашей страны. Тех граждан, которые на улицах Москвы и Читы, Питера и Томска, иных городов и поселков рассчитывают не стать жертвой милицейского беззакония. Тех, кто завел свой бизнес, построил дом, добился успеха и хочет, чтобы это все досталось его детям, а не рейдерам в погонах. Наконец, тех, кто хочет честно исполнять свой долг за справедливую зарплату, а не ожидать ежеминутно, что будет под любым предлогом уволен коррумпированным начальством.
Не в нас с Платоном дело, во всяком случае не только в нас. Дело в надежде для многих наших сограждан, в надежде на то, что суд завтра сможет защитить их права, если каким-то очередным бюрократам-чиновникам придет в голову эти права нагло идемонстративно нарушить.
Я, ваша честь, знаю: есть люди, и я называл их в процессе, которые хотят нас оставить в тюрьме, оставить навсегда. Ну, в общем, они это особо и не скрывают, публично напоминая о существовании вечного "дела ЮКОСа". Почему не скрывают? А потому что хотят показать: они выше закона, они всегда добьются того, чего задумали. Пока, правда, они добились обратного. Из нас, в общем, совершенно обычных людей, они сделали символ борьбы с произволом. Это получилось. Это не наша заслуга. Их. Тем не менее, им необходим обвинительный приговор, чтобы не стать "козлами отпущения".
Я хочу надеяться, что суд с честью выдержит их психологическое давление. А давление будет, мы все знаем, как и через кого оно будет происходить. Я хочу, чтобы независимый суд стал реальностью и буднями моей страны, чтобы слова, которые здесь цитировались, о самом справедливом суде в мире, рожденные в "совке", перестали столь иронично звучать сегодня; чтобы не мы оставили в наследство нашим детям и внукам опаснейшие символы тоталитаризма. Ваша честь, я готов понять, что вам очень непросто. Может быть, даже страшно.
Я желаю вам мужества. Все понимают, что ваш приговор по этому делу, каким бы он ни был, станет частью истории России. Более того, он будет ее формировать для будущих поколений, и вы это понимаете лучше многих. Все имена останутся в истории: и обвинителей, и судей - так же, как они остались в истории после печально известных советских процессов.
На этом я хотел бы закончить. Спасибо большое!
Михаил Касьянов (справа) и Александров Минкин
Фото Анны Качкаевой
11 апреля 2005 года, выступая с последним словом в ходе первого процесса по "делу ЮКОСа". Михаил Ходорковский говорил:
"Суду фактически предлагается сказать, что само создание, руководство или владение успешным бизнесом — есть доказательство преступления. Можно поступить и так, но это, во-первых и в-главных, абсолютно незаконно, во-вторых, противоречит нормальному вектору развития страны. Оспаривать дешевое криминальное чтиво, скроенное группой литераторов из прокуратуры, закон не требует. Но в своем вступительном слове я обещал доказать незаконность обвинений, что и сделал с помощью моих адвокатов, хотя и не был обязан, исходя из нашей, пока не отмененной, Конституции с установленной ею презумпцией невиновности".
Хочу сейчас сказать уже не о законности, об этом сказали адвокаты, а о справедливости — категории, которая всегда была и остается важнейшей для России, российского народа. Я обойдусь без ссылок на документы — эти ссылки звучали в речах защиты и будут в письменном тексте моего выступления.
Публикуем текст последнего слова Михаила Ходорковского и аудиозапись.
Итак, последнее слово Михаила Ходорковского.
- Сегодня - для меня очередная возможность оглянуться назад. Я вспоминаю октябрь 2003 года, последний мой день на свободе. Через несколько недель после ареста мне сообщили, что президент Путин решил: я должен буду, как было сказано, "хлебать баланду" 8 лет. Тогда в это было сложно поверить. С тех пор прошло уже 7 лет. 7 лет - достаточно большой срок, а в тюрьме особенно. У нас у всех было время многое переоценить и переосмыслить.
Судя по смыслу выступления прокуроров (а смысл приблизительно такой: дайте им 14 лет и наплюйте на прежнее судебное решение), за эти годы меня опасаться стали больше, а закон уважать еще меньше. Первый раз они хоть озаботились предварительно отменить мешающие им судебные акты, теперь решили: и так сойдет. Тем более отменять теперь потребовалось бы не два, как в прошлый раз, а 60 судебных решений.
Я не хочу сейчас возвращаться к юридической стороне дела. Все, кто хотел что-то понять, давно все поняли. Я думаю, признания вины от меня никто всерьез не ждет. Вряд ли сегодня кто-нибудь поверит мне, если я скажу, что похитил всю нефть у своей собственной компании. Но также никто не верит, что в московском суде возможен оправдательный приговор по делу ЮКОСа.
Тем не менее, я хочу сказать о надежде. Надежда - она, конечно, главное в жизни.
Я помню конец 80-х годов прошлого века, когда мне было 25. Наша страна жила надеждой на свободу, на то, что мы сможем добиться счастья для себя и для своих детей. Отчасти надежда осуществилась, отчасти нет. Наверное, за то, что надежда осуществилась не до конца и не для всех, несет ответственность все наше поколение, и я в том числе.
Невозможно мириться с тем, что люди, называющие себя патриотами, так отчаянно сопротивляются любому изменению, ограничивающему их кормушки и вседозволенность.
Я помню и конец прошлого десятилетия, тогда мне было 35. Мы строили лучшую в России нефтяную компанию, мы возводили спорткомплексы и дома, прокладывали дороги, разведывали и разрабатывали десятки новых месторождений, начали освоение восточно-сибирских запасов, внедряли новые технологии. В общем, делали то, чем сегодня гордится "Роснефть", получившая ЮКОС. Благодаря значительному увеличению добычи нефти, в том числе и в результате наших успехов, стране удалось воспользоваться благоприятной нефтяной конъюнктурой. У нас у всех появилась надежда, что период потрясений, смуты позади; что в условиях огромными трудами и жертвами достигнутой стабильности мы сможем спокойно строить новую жизнь, великую страну.
Увы, и эта надежда пока не оправдалась. Стабильность стала похожа на застой, общество замерло. Хотя надежда пока живет. Живет даже здесь, в зале Хамовнического суда, когда мне уже почти 50.
С приходом нового президента, - а с того времени прошло уже более 2 лет, - у многих моих сограждан тоже вновь появилась надежда. Надежда, что Россия все же станет современной страной с развитым гражданским обществом. Обществом, свободным от чиновничьего беспредела, от коррупции, от несправедливости и от беззакония. Ясно, что это не могло случиться само собой, за один день, но и делать вид, что мы развиваемся, а на самом деле стоять на месте и пятиться назад, пусть и под личиной благородного консерватизма, уже невозможно и просто опасно для страны. Невозможно мириться с тем, что люди, называющие себя патриотами, так отчаянно сопротивляются любому изменению, ограничивающему их кормушки и вседозволенность. Достаточно вспомнить судьбу поправки к 108-й статье Уголовно-процессуального кодекса "Арест предпринимателей". Или про чиновничьи декларации о доходах. А ведь именно саботаж реформ лишает нашу страну перспектив. Это не патриотизм, а лицемерие.
Мне стыдно смотреть, как некоторые в прошлом уважаемые мною люди пытаются оправдать бюрократический произвол и беззаконие. Они обменивают свою репутацию на спокойную жизнь в рамках сложившейся системы, на привилегии и подачки. К счастью, такие не все, и других все больше.
Я горжусь тем, что среди тысяч сотрудников ЮКОСа за 7 лет гонений не нашлось тех, кто согласился бы стать лжесвидетелем, продать душу и совесть. Десятки человек испытали на себе угрозы, были оторваны от родных и близких, брошены в застенки. Некоторых пытали - об этом стало известно в ходе процесса. Но теряя здоровье и годы жизни, люди сохранили то, что сочли для себя главным, - человеческое достоинство.
Те, кто начинал это позорное дело, - Бирюков, Каримов и другие, - тогда презрительно называли нас "коммерсантами", считали быдлом, готовым на все, чтобы защитить свое благополучие, избежать тюрьмы. Прошли годы - и кто оказался быдлом? Кто ради денег и из трусости перед начальством врал, пытал, брал заложников? И это они называли "государевым делом". Мне стыдно за свое государство!
Ваша честь, я думаю, мы все прекрасно понимаем: значение нашего процесса выходит далеко за пределы наших с Платоном судеб. И даже судеб всех тех, кто безвинно пострадал в ходе масштабной расправы над ЮКОСом, тех, кого я оказался не в состоянии защитить, но о ком я не забываю, я помню каждый день.
Спросим себя: что сегодня думает предприниматель, высококлассный организатор производства, просто образованный творческий человек, глядя на наш процесс и полагая абсолютно предсказуемым его результат? Очевидный вывод думающего человека страшен
Такую модернизацию уже пробовали. Не получилось. Водородную бомбу и даже ракету сделать смогли, а вот свой хороший, современный телевизор, свой дешевый, конкурентный, современный автомобиль, современный мобильный и еще кучу современных товаров - до сих пор не можем. Зато научились красиво демонстрировать производимые у нас чужие устаревшие модели и редкие разработки российских изобретателей, которые если и найдут где применение, то не у нас - за границей.
Что случилось с прошлогодними президентскими инициативами в области промышленной политики? Похоронены? А ведь они имели реальный шанс слезть с сырьевой иглы. Почему похоронены? А потому что для их реализации стране нужен не один Королев и не один Сахаров под крылом всемогущего Берии и его миллионного войска, а сотни тысяч Королевых и Сахаровых, защищенных справедливыми и понятными законами и независимыми судами, которые дадут этим законам жизнь, а не место на пыльной полке, как в свое время Конституции 1937 года. Где эти Королевы и Сахаровы сегодня? Уехали? Готовятся уехать? Опять ушли во внутреннюю эмиграцию? Или спрятались среди серых бюрократов, чтобы не попасть под каток системы?
Мы - граждане России, патриоты своей страны, можем и должны это изменить. Как сможет Москва стать финансовым центром Евразии, если наши прокуроры в публичном процессе прямо и недвусмысленно, как 20 или 50 лет назад, призывают признать стремление к увеличению производства и капитализации частной компании преступно-корыстной целью, за которую надо сажать на 14 лет.
Если по одному приговору компания, заплатив налогов больше всех в стране (ЮКОС заплатил больше всех в стране, кроме
Даже грабить надо честнее.
Страна, которая мирится с тем, что силовая бюрократия в своих интересах, а вовсе не в интересах страны, держит по тюрьмам вместо и вместе с преступниками десятки, если уже не сотни тысяч талантливых предпринимателей, управленцев, простых граждан, - это больная страна. Государство, уничтожающее свои лучшие компании, готовые стать мировыми чемпионами, государство, презирающее своих граждан, государство, доверяющее только бюрократам и спецслужбам, - это больное государство.
Надежда - главный движитель больших реформ и преобразований, она залог успеха. Если она угаснет, если сменится глухим разочарованием, кто и что сможет вывести нашу Россию из нового застоя?
Я не преувеличу, ваша честь, если скажу, что за исходом этого процесса следят миллионы глаз по всей стране и по всему миру. Следят с надеждой, что Россия все-таки станет страной свободы и закона, где закон будет выше чиновников. Где поддержка оппозиционных партий перестанет быть поводом для репрессий. Где спецслужбы будут защищать народ и закон, а не бюрократию от народа и от закона. Где права человека не станут больше зависеть от настроения царя, доброго или злого. И где, наоборот, власть будет действительно зависеть от граждан, а суд - только от права и от Бога, или, если хотите, называйте это совестью. Я лично верю: так будет.
Я совсем не идеальный человек, но я человек идеи. И мне, как и любому, тяжело жить в тюрьме и не хочется здесь умереть. Но если потребуется, у меня не будет колебаний. Моя вера, она стоит моей жизни. И, думаю, я это доказал.
А вы, уважаемые господа оппоненты, во что вы верите? В правоту начальства? В деньги? В безнаказанность системы? Я не знаю. Вам решать.
Ваша честь! В ваших руках гораздо больше, чем две судьбы. Здесь и сейчас решается судьба каждого гражданина нашей страны. Тех граждан, которые на улицах Москвы и Читы, Питера и Томска, иных городов и поселков рассчитывают не стать жертвой милицейского беззакония. Тех, кто завел свой бизнес, построил дом, добился успеха и хочет, чтобы это все досталось его детям, а не рейдерам в погонах. Наконец, тех, кто хочет честно исполнять свой долг за справедливую зарплату, а не ожидать ежеминутно, что будет под любым предлогом уволен коррумпированным начальством.
Не в нас с Платоном дело, во всяком случае не только в нас. Дело в надежде для многих наших сограждан, в надежде на то, что суд завтра сможет защитить их права, если каким-то очередным бюрократам-чиновникам придет в голову эти права нагло и
Я, ваша честь, знаю: есть люди, и я называл их в процессе, которые хотят нас оставить в тюрьме, оставить навсегда. Ну, в общем, они это особо и не скрывают, публично напоминая о существовании вечного "дела ЮКОСа". Почему не скрывают? А потому что хотят показать: они выше закона, они всегда добьются того, чего задумали. Пока, правда, они добились обратного. Из нас, в общем, совершенно обычных людей, они сделали символ борьбы с произволом. Это получилось. Это не наша заслуга. Их. Тем не менее, им необходим обвинительный приговор, чтобы не стать "козлами отпущения".
Я хочу надеяться, что суд с честью выдержит их психологическое давление. А давление будет, мы все знаем, как и через кого оно будет происходить. Я хочу, чтобы независимый суд стал реальностью и буднями моей страны, чтобы слова, которые здесь цитировались, о самом справедливом суде в мире, рожденные в "совке", перестали столь иронично звучать сегодня; чтобы не мы оставили в наследство нашим детям и внукам опаснейшие символы тоталитаризма. Ваша честь, я готов понять, что вам очень непросто. Может быть, даже страшно.
Я желаю вам мужества. Все понимают, что ваш приговор по этому делу, каким бы он ни был, станет частью истории России. Более того, он будет ее формировать для будущих поколений, и вы это понимаете лучше многих. Все имена останутся в истории: и обвинителей, и судей - так же, как они остались в истории после печально известных советских процессов.
На этом я хотел бы закончить. Спасибо большое!
Фото Анны Качкаевой
11 апреля 2005 года, выступая с последним словом в ходе первого процесса по "делу ЮКОСа". Михаил Ходорковский говорил:
"Суду фактически предлагается сказать, что само создание, руководство или владение успешным бизнесом — есть доказательство преступления. Можно поступить и так, но это, во-первых и в-главных, абсолютно незаконно, во-вторых, противоречит нормальному вектору развития страны. Оспаривать дешевое криминальное чтиво, скроенное группой литераторов из прокуратуры, закон не требует. Но в своем вступительном слове я обещал доказать незаконность обвинений, что и сделал с помощью моих адвокатов, хотя и не был обязан, исходя из нашей, пока не отмененной, Конституции с установленной ею презумпцией невиновности".
Хочу сейчас сказать уже не о законности, об этом сказали адвокаты, а о справедливости — категории, которая всегда была и остается важнейшей для России, российского народа. Я обойдусь без ссылок на документы — эти ссылки звучали в речах защиты и будут в письменном тексте моего выступления.
