СУХУМИ---Едва в середине января я прочел первые интернет-сообщения о начале недельного референдума в Южном Судане, в ходе которого, как теперь известно, 99 процентов участников высказались за отделение от Северного Судана, тут же вспомнил, как позапрошлым летом на сухумском пляже, под мерный шум черноморских волн, Павел Васильевич Флоренский рассказывал мне о своей недавней поездке в эту страну, куда он был приглашен как крупный специалист-нефтяник.
Павел Васильевич, с кем имею честь быть знакомым и даже поддерживать дружеские отношения полтора десятка лет, – академик Российской академии естественных наук и Академии наук Абхазии, известный московский ученый-геолог и педагог, преподает в Университете нефти и газа им. Губкина. А еще он – хранитель наследия своего деда, репрессированного в 30-е годы великого русского философа и священника Павла Александровича Флоренского, сопредседатель экспертной рабочей группы по чудесным явлениям при Богословской комиссии Русской православной церкви («главный чудовед», как он себя называет). А еще – большой друг покойного Юрия Воронова и всей Абхазии, приезжающий в нашу республику в последние годы не менее двух раз в год. Впрочем, вижу его даже гораздо чаще – по телевизору.
Включаю, например, нынче вечером 6 января телетрансляцию на российских каналах рождественского богослужения в Москве – и тут же узнаю в первых рядах стоящих в соборе перед патриархом Московским и всея Руси Кириллом его седую «профессорскую» бородку. А в конце января, когда он неожиданно, во «внеурочное» время, приехал на неделю в Абхазию и позвонил мне, я как раз лицезрел его на телеэкране в передаче, посвященной столетию болгарской прорицательницы Ванги…
Вчера мы, наконец, встретились, и я, разумеется, не мог не задать ему несколько вопросов под диктофонную запись. Прежде всего, попросил, уже в свете последних событий, рассказать о своих впечатлениях о поездке в нефтеносный Южный Судан.
«Судан произвел на меня совершенно оглушающее, гигантское впечатление. Политики мы там совершенно не касались, не вникали в нее. Но что касается различий между Севером и Югом, то они мгновенно бросаются в глаза. На севере Судана в значительной степени арабский мир, они там шоколадные, а на юге – абсолютные «угольки», как говорили у нас, абсолютно черные люди».
«И еще они христиане, как и в соседней Эфиопии… То, что Южный Судан скоро станет членом ООН, можно не сомневаться, это, говорят, «американский проект». Но учитывая, что 20 процентов его границы с Северным еще четко не определено и что там большие нефтяные запасы, могут еще быть большие сложности. Как вы недавно сказали? «Там, где пахнет керосином, пахнет кровью…»
«Великий одессит, великий скрипач Иегуди Менухин на юбилее в честь своего 80-летия сказал, что мечтает, чтоб на Земле исчезла нефть, потому что она приносит трагедии. Он проклял нефть».
«Ну, не будет нефти, люди все равно найдут, из-за чего воевать, как воевали тысячи лет. В Абхазии же не из-за нее воевали… Перейдем, кстати, к нашим делам. На днях президент Абхазии Сергей Багапш в интервью газете «Московские новости» сказал, по-моему, вполне логично и убедительно. Мол, он тоже не враг своему народу и природе Абхазии. Но сегодня на Черном море работают до 130 платформ. Турки работают, болгары, румыны, украинцы, россияне у Анапы и Туапсе тоже работают. И если, говорит, все соберутся и скажут: ребята, это Черное море, это экология, это будущее наших детей, я первый проголосую против добычи, и на этом закончим…».
«Когда я беседовал с Владиславом Григорьевичем Ардзинба, я говорил ему о том, что в Абхазии есть нефть. Большая или малая – поработаем, узнаем. На суше – не очень большая, а вот шельф… В отличие, кстати, от болгарского и румынского, там шельф очень маленький в этом смысле. Ну, а не разрабатывать – это Америка может себе позволить роскошь не разрабатывать, оберегая свои запасы, качая из других регионов…»
«Но Ардзинба был против, насколько я знаю».
«Я думаю, что каждый абхаз против того, что может угрожать сказочной природе Абхазии. Каждый нормальный человек любит Абхазию как кусочек рая, который Господь дал абхазам, а не как закеросиненную, вонючую территорию, дающую доходы миллиардерам. Друзья мои, но ведь любое грязное дело может быть чистым, если вести его культурно. В конце концов, в Америке посреди города стоят качалки – скважины. Нормально. В Баку стоят качалки! И нормально это. Правда, дорого им это обошлось – в прошлом столетии посреди города били фонтаны нефти. Но сейчас-то этого можно избежать… Самое главное – Абхазия должна растить своих нефтяников. Наш университет недавно окончил один абхаз, мой студент. Смешная история была. Я говорю ему: «Учти, парень, трояк ты у меня не получишь». А что делать? На пятерку надо учить. Получил, никуда он не делся у меня. Я счастлив, что он вернулся в родную Абхазию, и надеюсь, что он станет достойным геологом-нефтяником в Абхазии».
Сейчас этот молодой человек, сказал Павел Васильевич, работает в ООО «Роснефть – шельф Абхазии». Мы говорили еще на множество тем, в том числе о церковных делах. О грузинском патриархе Илие Втором – по поводу того, что тот недавно включил в свою титулатуру слова «митрополит Цхумо-Абхазский и Пицундский», мой собеседник сказал, что с таким же успехом любой из нас может назвать себя губернатором какого угодно острова.
Заговорили мы и о диаконе РПЦ Андрее Кураеве, который время от времени живет и работает в Абхазии. У него, как известно, неоднозначная репутация. И председатель Народной партии Абхазии Якуб Лакоба до своей нашумевшей статьи против Сергея Степашина написал очень резкую статью против «диакона всея Руси», как в шутку называют отца Андрея.
«С отцом Андреем Кураевым я знаком очень давно. Он, как бы это сказать, парадаксолист Русской Православной Церкви. Он очень работоспособный, писучий. И в общем-то, он во многом прав, но… Это отчаянной смелости человек, он обычно лезет на край и иногда забегает за территорию… где лучше не говорить. Вокруг него бездна скандалов, историй. Но это очень достойный человек, заслуживающий всяческого внимания. Далеко не всегда – согласия», – сказал Павел Васильевич Флоренский.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Павел Васильевич, с кем имею честь быть знакомым и даже поддерживать дружеские отношения полтора десятка лет, – академик Российской академии естественных наук и Академии наук Абхазии, известный московский ученый-геолог и педагог, преподает в Университете нефти и газа им. Губкина. А еще он – хранитель наследия своего деда, репрессированного в 30-е годы великого русского философа и священника Павла Александровича Флоренского, сопредседатель экспертной рабочей группы по чудесным явлениям при Богословской комиссии Русской православной церкви («главный чудовед», как он себя называет). А еще – большой друг покойного Юрия Воронова и всей Абхазии, приезжающий в нашу республику в последние годы не менее двух раз в год. Впрочем, вижу его даже гораздо чаще – по телевизору.
Включаю, например, нынче вечером 6 января телетрансляцию на российских каналах рождественского богослужения в Москве – и тут же узнаю в первых рядах стоящих в соборе перед патриархом Московским и всея Руси Кириллом его седую «профессорскую» бородку. А в конце января, когда он неожиданно, во «внеурочное» время, приехал на неделю в Абхазию и позвонил мне, я как раз лицезрел его на телеэкране в передаче, посвященной столетию болгарской прорицательницы Ванги…
Вчера мы, наконец, встретились, и я, разумеется, не мог не задать ему несколько вопросов под диктофонную запись. Прежде всего, попросил, уже в свете последних событий, рассказать о своих впечатлениях о поездке в нефтеносный Южный Судан.
«Судан произвел на меня совершенно оглушающее, гигантское впечатление. Политики мы там совершенно не касались, не вникали в нее. Но что касается различий между Севером и Югом, то они мгновенно бросаются в глаза. На севере Судана в значительной степени арабский мир, они там шоколадные, а на юге – абсолютные «угольки», как говорили у нас, абсолютно черные люди».
«И еще они христиане, как и в соседней Эфиопии… То, что Южный Судан скоро станет членом ООН, можно не сомневаться, это, говорят, «американский проект». Но учитывая, что 20 процентов его границы с Северным еще четко не определено и что там большие нефтяные запасы, могут еще быть большие сложности. Как вы недавно сказали? «Там, где пахнет керосином, пахнет кровью…»
Слушать
«Великий одессит, великий скрипач Иегуди Менухин на юбилее в честь своего 80-летия сказал, что мечтает, чтоб на Земле исчезла нефть, потому что она приносит трагедии. Он проклял нефть».
«Ну, не будет нефти, люди все равно найдут, из-за чего воевать, как воевали тысячи лет. В Абхазии же не из-за нее воевали… Перейдем, кстати, к нашим делам. На днях президент Абхазии Сергей Багапш в интервью газете «Московские новости» сказал, по-моему, вполне логично и убедительно. Мол, он тоже не враг своему народу и природе Абхазии. Но сегодня на Черном море работают до 130 платформ. Турки работают, болгары, румыны, украинцы, россияне у Анапы и Туапсе тоже работают. И если, говорит, все соберутся и скажут: ребята, это Черное море, это экология, это будущее наших детей, я первый проголосую против добычи, и на этом закончим…».
«Когда я беседовал с Владиславом Григорьевичем Ардзинба, я говорил ему о том, что в Абхазии есть нефть. Большая или малая – поработаем, узнаем. На суше – не очень большая, а вот шельф… В отличие, кстати, от болгарского и румынского, там шельф очень маленький в этом смысле. Ну, а не разрабатывать – это Америка может себе позволить роскошь не разрабатывать, оберегая свои запасы, качая из других регионов…»
«Но Ардзинба был против, насколько я знаю».
«Я думаю, что каждый абхаз против того, что может угрожать сказочной природе Абхазии. Каждый нормальный человек любит Абхазию как кусочек рая, который Господь дал абхазам, а не как закеросиненную, вонючую территорию, дающую доходы миллиардерам. Друзья мои, но ведь любое грязное дело может быть чистым, если вести его культурно. В конце концов, в Америке посреди города стоят качалки – скважины. Нормально. В Баку стоят качалки! И нормально это. Правда, дорого им это обошлось – в прошлом столетии посреди города били фонтаны нефти. Но сейчас-то этого можно избежать… Самое главное – Абхазия должна растить своих нефтяников. Наш университет недавно окончил один абхаз, мой студент. Смешная история была. Я говорю ему: «Учти, парень, трояк ты у меня не получишь». А что делать? На пятерку надо учить. Получил, никуда он не делся у меня. Я счастлив, что он вернулся в родную Абхазию, и надеюсь, что он станет достойным геологом-нефтяником в Абхазии».
Сейчас этот молодой человек, сказал Павел Васильевич, работает в ООО «Роснефть – шельф Абхазии». Мы говорили еще на множество тем, в том числе о церковных делах. О грузинском патриархе Илие Втором – по поводу того, что тот недавно включил в свою титулатуру слова «митрополит Цхумо-Абхазский и Пицундский», мой собеседник сказал, что с таким же успехом любой из нас может назвать себя губернатором какого угодно острова.
Заговорили мы и о диаконе РПЦ Андрее Кураеве, который время от времени живет и работает в Абхазии. У него, как известно, неоднозначная репутация. И председатель Народной партии Абхазии Якуб Лакоба до своей нашумевшей статьи против Сергея Степашина написал очень резкую статью против «диакона всея Руси», как в шутку называют отца Андрея.
«С отцом Андреем Кураевым я знаком очень давно. Он, как бы это сказать, парадаксолист Русской Православной Церкви. Он очень работоспособный, писучий. И в общем-то, он во многом прав, но… Это отчаянной смелости человек, он обычно лезет на край и иногда забегает за территорию… где лучше не говорить. Вокруг него бездна скандалов, историй. Но это очень достойный человек, заслуживающий всяческого внимания. Далеко не всегда – согласия», – сказал Павел Васильевич Флоренский.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
