ВЗГЛЯД ИЗ СУХУМИ---Во время грузино-абхазской войны деятельность политических партий и движений в Республике Абхазия, как практиковалось, насколько знаю, в подобных ситуациях и в развитых демократиях, была приостановлена. Впрочем, их тогда у нас почти и не было.
Но и в первые годы после войны политической оппозиции в Абхазии не существовало. Дело в том, что в то время, когда общество еще не отошло от военного противостояния с Тбилиси, слово «оппозиционер» в народном сознании воспринималось как «предатель», «изменник». Ведь и члены созданного во время войны на подконтрольной грузинским войскам территории Комитета спасения Абхазии считали себя оппозицией к Владиславу Ардзинба и его команде, хотя подавляющее большинство абхазов воспринимало членов КСА просто как коллаборационистов. И если накануне и во время войны «прогрузинская партия» среди абхазов была крайне малочисленной (лишь несколько десятков более или менее известных в обществе людей), то после войны ее не стало вовсе.
Первые зачатки внутриполитической оппозиционности появились в середине 90-х в ОПД «Аидгылара», но потом эта организация надолго приостановила свою деятельность. А вот возникшие в 2000 - 2004 годах общественно-политические движения «Айтайра», «Амцахара» и «Единая Абхазия» успешно использовали нарастающие протестные настроения в обществе и, создав накануне президентских выборов избирательный блок, пришли к власти. Первое из этих движений вскоре прекратило существование, а движение «Единая Абхазия» было в январе 2009-го преобразовано в политическую партию во главе с Дауром Тарба.
Прежняя властная команда и ее сторонники объединились в 2005 году в ОПД «Форум народного единства Абхазии», которое в марте 2008-го было преобразовано в политическую партию. В мае 2010 года ее возглавил бывший вице-президент РА Рауль Хаджимба. К этой главной оппозиционной силе в середине нулевых годов примкнула и немногочисленная Народная партия Абхазии, которая после того, как в 1999-м ее лидером стал Якуб Лакоба, неизменно находится в оппозиции – сперва к команде Владислава Ардзинба, теперь – Сергея Багапша. Примкнула также к оппозиции учрежденная в сентябре 2007-го бизнесменом Бесланом Бутба Партия экономического развития Абхазии, которая, впрочем, чаще придерживается более умеренных позиций и позиционирует себя как центристская.
И на парламентских выборах в марте 2007-го, и на президентских в декабре 2009-го оппозиция потерпела поражение. Оппозиционеры обвиняли власть в использовании административного ресурса (что бесспорно) и в фальсификации результатов голосования. Последнее доказать гораздо труднее, тем более что проигравшие почти всегда выдвигают такие обвинения.
Есть также очевидные факты, подтверждающие упрочение в последние годы позиций властной команды. Это переход бывших оппозиционеров в ее стан.
Наиболее известные случаи – парламентарий Сергей Матосян и бывший председатель ОД «Аруаа» Владимир Аршба (последний, правда, изначально склонялся больше к лояльности власти, чем к оппозиционности). А сколько есть еще других, безвестных широкой общественности имен…
Безоговорочную победу одержала «Единая Абхазия» и на недавних, 12 февраля, выборах в Сухумское городское собрание, два прежних созыва которого были довольно ершистыми и неудобными для власти. Она провела в число 26 депутатов Собрания 16 своих выдвиженцев, что уже гарантирует ей там большинство при решении принципиальных вопросов. В общем, можно сказать, что «ЕА» уверенно идет курсом тезки – «Единой России»; впрочем, даже еще будучи оппозиционной (в 2004 году), она уже выбранным названием недвусмысленно намекала на свои амбиции правящей политической силы.
Лидеры «Единой Абхазии» вместе с исполнительной властью наверняка гордятся тем, что преуспели в «матчах» с оппозицией. Но политика – это все же не футбол и не баскетбол, где чем больше мячей забьешь, тем лучше. В командных видах спорта подобное подавляющее преимущество разве что снизит зрительский интерес. Здесь – другое.
Есть известный лозунг: «Чем хуже, тем лучше!». А вот здесь не может ли получиться наоборот: «Чем лучше, тем хуже!»? Чем лучше, казалось бы, для «Единой Абхазии», то есть чем она будет становиться все более многочисленной, почти монопольной политической силой, контролировать все и вся, тем хуже для общества, потому что в нем естественным образом будет возрастать опасность застойных явлений, копиться глухое недовольство масс, чреватое взрывом. А это в итоге хуже и для самой «Единой Абхазии».
На днях молодой абхазский политолог Ираклий Хинтба в своем блоге упрекнул оппозиционные партии за то, что они в канун выборов в органы местного самоуправления Абхазии «решили притвориться, что они тут не при чем», а лишь оказывают некую поддержку независимым кандидатам».
Получается, обращается он к представителям этих партий, вы ругаете «Единую Абхазию» за то, что она монополизировала политическое пространство, но сами же этому и потакаете, отказываясь от самоактуализации… Соглашусь с Ираклием лишь отчасти. Я имел возможность наблюдать за ситуацией в некоторых оппозиционных сообществах и могу сказать: получается замкнутый круг. Реально видя, как в его округе все «схвачено» правящей партией, иные кандидаты начинали просто упрашивать не засвечивать их принадлежность к оппозиции. Впервые я столкнулся с фактом, когда один из кандидатов наотрез отказался от того, чтобы о нем рассказала газета. Вот тебе и самоактуализация…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Но и в первые годы после войны политической оппозиции в Абхазии не существовало. Дело в том, что в то время, когда общество еще не отошло от военного противостояния с Тбилиси, слово «оппозиционер» в народном сознании воспринималось как «предатель», «изменник». Ведь и члены созданного во время войны на подконтрольной грузинским войскам территории Комитета спасения Абхазии считали себя оппозицией к Владиславу Ардзинба и его команде, хотя подавляющее большинство абхазов воспринимало членов КСА просто как коллаборационистов. И если накануне и во время войны «прогрузинская партия» среди абхазов была крайне малочисленной (лишь несколько десятков более или менее известных в обществе людей), то после войны ее не стало вовсе.
Первые зачатки внутриполитической оппозиционности появились в середине 90-х в ОПД «Аидгылара», но потом эта организация надолго приостановила свою деятельность. А вот возникшие в 2000 - 2004 годах общественно-политические движения «Айтайра», «Амцахара» и «Единая Абхазия» успешно использовали нарастающие протестные настроения в обществе и, создав накануне президентских выборов избирательный блок, пришли к власти. Первое из этих движений вскоре прекратило существование, а движение «Единая Абхазия» было в январе 2009-го преобразовано в политическую партию во главе с Дауром Тарба.
Прежняя властная команда и ее сторонники объединились в 2005 году в ОПД «Форум народного единства Абхазии», которое в марте 2008-го было преобразовано в политическую партию. В мае 2010 года ее возглавил бывший вице-президент РА Рауль Хаджимба. К этой главной оппозиционной силе в середине нулевых годов примкнула и немногочисленная Народная партия Абхазии, которая после того, как в 1999-м ее лидером стал Якуб Лакоба, неизменно находится в оппозиции – сперва к команде Владислава Ардзинба, теперь – Сергея Багапша. Примкнула также к оппозиции учрежденная в сентябре 2007-го бизнесменом Бесланом Бутба Партия экономического развития Абхазии, которая, впрочем, чаще придерживается более умеренных позиций и позиционирует себя как центристская.
Слушать
И на парламентских выборах в марте 2007-го, и на президентских в декабре 2009-го оппозиция потерпела поражение. Оппозиционеры обвиняли власть в использовании административного ресурса (что бесспорно) и в фальсификации результатов голосования. Последнее доказать гораздо труднее, тем более что проигравшие почти всегда выдвигают такие обвинения.
Есть также очевидные факты, подтверждающие упрочение в последние годы позиций властной команды. Это переход бывших оппозиционеров в ее стан.
Наиболее известные случаи – парламентарий Сергей Матосян и бывший председатель ОД «Аруаа» Владимир Аршба (последний, правда, изначально склонялся больше к лояльности власти, чем к оппозиционности). А сколько есть еще других, безвестных широкой общественности имен…
Безоговорочную победу одержала «Единая Абхазия» и на недавних, 12 февраля, выборах в Сухумское городское собрание, два прежних созыва которого были довольно ершистыми и неудобными для власти. Она провела в число 26 депутатов Собрания 16 своих выдвиженцев, что уже гарантирует ей там большинство при решении принципиальных вопросов. В общем, можно сказать, что «ЕА» уверенно идет курсом тезки – «Единой России»; впрочем, даже еще будучи оппозиционной (в 2004 году), она уже выбранным названием недвусмысленно намекала на свои амбиции правящей политической силы.
Лидеры «Единой Абхазии» вместе с исполнительной властью наверняка гордятся тем, что преуспели в «матчах» с оппозицией. Но политика – это все же не футбол и не баскетбол, где чем больше мячей забьешь, тем лучше. В командных видах спорта подобное подавляющее преимущество разве что снизит зрительский интерес. Здесь – другое.
Есть известный лозунг: «Чем хуже, тем лучше!». А вот здесь не может ли получиться наоборот: «Чем лучше, тем хуже!»? Чем лучше, казалось бы, для «Единой Абхазии», то есть чем она будет становиться все более многочисленной, почти монопольной политической силой, контролировать все и вся, тем хуже для общества, потому что в нем естественным образом будет возрастать опасность застойных явлений, копиться глухое недовольство масс, чреватое взрывом. А это в итоге хуже и для самой «Единой Абхазии».
На днях молодой абхазский политолог Ираклий Хинтба в своем блоге упрекнул оппозиционные партии за то, что они в канун выборов в органы местного самоуправления Абхазии «решили притвориться, что они тут не при чем», а лишь оказывают некую поддержку независимым кандидатам».
Получается, обращается он к представителям этих партий, вы ругаете «Единую Абхазию» за то, что она монополизировала политическое пространство, но сами же этому и потакаете, отказываясь от самоактуализации… Соглашусь с Ираклием лишь отчасти. Я имел возможность наблюдать за ситуацией в некоторых оппозиционных сообществах и могу сказать: получается замкнутый круг. Реально видя, как в его округе все «схвачено» правящей партией, иные кандидаты начинали просто упрашивать не засвечивать их принадлежность к оппозиции. Впервые я столкнулся с фактом, когда один из кандидатов наотрез отказался от того, чтобы о нем рассказала газета. Вот тебе и самоактуализация…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
