ВЗГЛЯД ИЗ ВАШИНГТОНА--Если в Карачаево-Черкесии кресло главы республики занял новый человек, то в Чечне все по-прежнему. Рамзану Кадырову было предложено остаться на своем посту, как минимум еще на четыре года. Однако, как считает политолог Сергей Маркедонов, и в том, и в другом случае Кремлем использовался один принцип принятия кадровых решений.
На первый взгляд, кадровые инициативы российской власти по Карачаево-Черкесии и Чечне трудно сравнивать. Слишком непохожими выглядят две эти республики. Разный этнический состав, непохожие друг на друга управленческие элиты, различная динамика социально-экономического и политического развития за два десятилетия после распада СССР. Если в случае с сегодняшней Чечней мы можем говорить о существовании абсолютистской вертикали и режима личной власти, то в случае с Карачаево-Черкесией речь идет если не о демократии, то, как минимум, о плюрализме, при котором интересы разных элит и групп влияния согласуются с помощью публичных и закрытых механизмов. Здесь даже республиканский парламент не является департаментом по голосованию президентской администрации. Однако при всей непохожести два субъекта, входящие в один Северо-Кавказский федеральный округ, связаны одним регионом. Регионом, который, по словам Дмитрия Медведева, является самой сложной внутриполитической проблемой страны.
И последние назначения Кремля четко фиксируют: легкой жизни на Северном Кавказе в ближайшее время не предвидится. Два упомянутых кадровых решения очень четко обозначили действительные приоритеты Москвы в регионе.
Что такое для федеральной власти отставка Эбзеева? Начнем с того, что этот политик был первым выдвиженцем Дмитрия Медведева во время его президентской легислатуры. Продвижение на пост главы непростой республики авторитетного юриста, судьи Конституционного суда и одного из соавторов Конституции России рассматривалось многими, как знак будущих перемен. В самом деле, трудно было найти более подходящего претендента на роль реформатора и проводника политики модернизации: этнический карачаевец, но при этом деятель, не связанный с местными кланами и свободный от разного рода неформальных обязательств, хорошо представляющий себе общие контексты российской политики. Спору нет, стремление Эбзеева провести «кавалерийскую атаку» на этнократические подходы, формировавшиеся в Карачаево-Черкесии годами (он нарушил этнический принцип кадровой политики в республике) вряд ли может выглядеть как своевременное и эффективное решение. Однако обращает на себя внимание тот факт, что стремление Эбзеева осовременить управленческий ландшафт республики, перейти от «принципа крови» как главного и основополагающего подхода к такому критерию, как профессионализм, не встретило поддержки федерального центра. Теперь уже бывший президент КЧР был оставлен один на один с непростыми социально-политическими проблемами республики. В этой ситуации у него практически не было шансов на конечный успех. В некоторой степени со всеми возможными оговорками его судьба напоминает путь предыдущего президента Чечни Алу Алханова, который, не получив поддержки из Кремля, не смог противостоять аппетитам Рамзана Кадырова, и в итоге ушел в отставку.
Таким образом, центральные власти снова показали, что на словах они готовы к модернизации проблемного региона, а на деле, когда с этим возникают трудности, предпочитают старые испытанные традиции. Вместо «интеллигентов во власти» им проще иметь дело с «прагматиками» без биографии и без лишних политических инициатив.
Казалось бы, поддержанный Кремлем Рамзан Кадыров как раз и является антиподом такому образу бесцветного и неприметного дельца. Он - яркий публичный политик, герой многих газетных и журнальных публикаций и скандалов. Однако при всех стилистических особенностях «трибун» Кадыров реализует в Чечне ту же политику, которую в других северокавказских субъектах осуществляют «хозяйственники» путинско-медведевского призыва. Эту политику можно определить как «аутсорсинговый суверенитет». В экономических словарях аутсорсинг понимается как передача традиционных неключевых функций организации (таких, например, как бухгалтерский учет или рекламная деятельность для машиностроительной компании) внешним исполнителям — аутсорсерам, то есть высококвалифицированным специалистам сторонней фирмы, например, какой-нибудь специализированной организации. Для российской власти Кавказ уже давно является «непрофильным активом», который она готова перебросить «специализированным кампаниям» типа ЗАО «Чечня» имени Кадыровых. Главное - это внешняя лояльность и принятие ответственности за чисто внешний контроль над территорией. Эту политику можно сочетать с ярким пиаром (как это делает Кадыров), а можно и без него. В конце концов, принципиально логика управления проблемным регионом от этого не меняется.
И два последних кадровых решения четко вписываются в логику «аутсорсингового суверенитета». Поскольку же все назначения проводятся закрыто и по непонятным критериям, они лишь «разогревают ситуацию» на Северном Кавказе. Это происходит потому, что вместо успокоения умов («холодных» и «горячих») они провоцируют новые вопросы, страхи, фобии. Все эти новые страхи прибавляются к уже имеющимся старым. А что же модернизация? Дискуссии на эту тему остаются для читателей, телезрителей и пользователей Интернета.
На первый взгляд, кадровые инициативы российской власти по Карачаево-Черкесии и Чечне трудно сравнивать. Слишком непохожими выглядят две эти республики. Разный этнический состав, непохожие друг на друга управленческие элиты, различная динамика социально-экономического и политического развития за два десятилетия после распада СССР. Если в случае с сегодняшней Чечней мы можем говорить о существовании абсолютистской вертикали и режима личной власти, то в случае с Карачаево-Черкесией речь идет если не о демократии, то, как минимум, о плюрализме, при котором интересы разных элит и групп влияния согласуются с помощью публичных и закрытых механизмов. Здесь даже республиканский парламент не является департаментом по голосованию президентской администрации. Однако при всей непохожести два субъекта, входящие в один Северо-Кавказский федеральный округ, связаны одним регионом. Регионом, который, по словам Дмитрия Медведева, является самой сложной внутриполитической проблемой страны.
И последние назначения Кремля четко фиксируют: легкой жизни на Северном Кавказе в ближайшее время не предвидится. Два упомянутых кадровых решения очень четко обозначили действительные приоритеты Москвы в регионе.
Слушать
Что такое для федеральной власти отставка Эбзеева? Начнем с того, что этот политик был первым выдвиженцем Дмитрия Медведева во время его президентской легислатуры. Продвижение на пост главы непростой республики авторитетного юриста, судьи Конституционного суда и одного из соавторов Конституции России рассматривалось многими, как знак будущих перемен. В самом деле, трудно было найти более подходящего претендента на роль реформатора и проводника политики модернизации: этнический карачаевец, но при этом деятель, не связанный с местными кланами и свободный от разного рода неформальных обязательств, хорошо представляющий себе общие контексты российской политики. Спору нет, стремление Эбзеева провести «кавалерийскую атаку» на этнократические подходы, формировавшиеся в Карачаево-Черкесии годами (он нарушил этнический принцип кадровой политики в республике) вряд ли может выглядеть как своевременное и эффективное решение. Однако обращает на себя внимание тот факт, что стремление Эбзеева осовременить управленческий ландшафт республики, перейти от «принципа крови» как главного и основополагающего подхода к такому критерию, как профессионализм, не встретило поддержки федерального центра. Теперь уже бывший президент КЧР был оставлен один на один с непростыми социально-политическими проблемами республики. В этой ситуации у него практически не было шансов на конечный успех. В некоторой степени со всеми возможными оговорками его судьба напоминает путь предыдущего президента Чечни Алу Алханова, который, не получив поддержки из Кремля, не смог противостоять аппетитам Рамзана Кадырова, и в итоге ушел в отставку.
Таким образом, центральные власти снова показали, что на словах они готовы к модернизации проблемного региона, а на деле, когда с этим возникают трудности, предпочитают старые испытанные традиции. Вместо «интеллигентов во власти» им проще иметь дело с «прагматиками» без биографии и без лишних политических инициатив.
Казалось бы, поддержанный Кремлем Рамзан Кадыров как раз и является антиподом такому образу бесцветного и неприметного дельца. Он - яркий публичный политик, герой многих газетных и журнальных публикаций и скандалов. Однако при всех стилистических особенностях «трибун» Кадыров реализует в Чечне ту же политику, которую в других северокавказских субъектах осуществляют «хозяйственники» путинско-медведевского призыва. Эту политику можно определить как «аутсорсинговый суверенитет». В экономических словарях аутсорсинг понимается как передача традиционных неключевых функций организации (таких, например, как бухгалтерский учет или рекламная деятельность для машиностроительной компании) внешним исполнителям — аутсорсерам, то есть высококвалифицированным специалистам сторонней фирмы, например, какой-нибудь специализированной организации. Для российской власти Кавказ уже давно является «непрофильным активом», который она готова перебросить «специализированным кампаниям» типа ЗАО «Чечня» имени Кадыровых. Главное - это внешняя лояльность и принятие ответственности за чисто внешний контроль над территорией. Эту политику можно сочетать с ярким пиаром (как это делает Кадыров), а можно и без него. В конце концов, принципиально логика управления проблемным регионом от этого не меняется.
И два последних кадровых решения четко вписываются в логику «аутсорсингового суверенитета». Поскольку же все назначения проводятся закрыто и по непонятным критериям, они лишь «разогревают ситуацию» на Северном Кавказе. Это происходит потому, что вместо успокоения умов («холодных» и «горячих») они провоцируют новые вопросы, страхи, фобии. Все эти новые страхи прибавляются к уже имеющимся старым. А что же модернизация? Дискуссии на эту тему остаются для читателей, телезрителей и пользователей Интернета.
