СУХУМИ-- На фоне внутренних противостояний и дискуссий последних недель в Абхазии почти незамеченной оказалась весть о признании парламентом Грузии геноцида черкесского народа со стороны России в XIX веке. Но наиболее политизированная и информированная часть общества, конечно, отреагировала на это событие, которое ожидалось заинтересованными сторонами более года. Отреагировала, отмечу, прежде всего, далеко не единодушно.
Впрочем, одно объединяет, пожалуй, все комментарии жителей Абхазии, которые мне доводилось слышать вокруг себя и читать на интернет-форумах: негативное отношение к тому, что это решение было принято в Тбилиси, и абсолютная убежденность в том, что Грузия сделала это вовсе не из большой любви к адыгским народам, многие представители которых воевали на стороне абхазов в 1992-1993 годах, а чтобы насолить ненавистной России и усилить свое влияние на Северном Кавказе, перетянув черкесов на свою сторону. Встретилось только одно альтернативное суждение: да, у нас с Тбилиси враждебные отношения, но сам по себе этот поступок надо приветствовать, как все справедливое и соответствующее исторической истине.
Вот какие еще упреки звучат в адрес Тбилиси: «Почему же, принимая это решение, грузины не повинились за свое участие в Русско-Кавказской войне на стороне царских войск?»; «А почему они не упомянули наряду с черкесами и абхазов, которые так же пострадали, были обескровлены в результате той войны и катастрофы махаджирства?»; «Почему же грузинский парламент раньше молчал, до войны 2008-го, после которой российско-грузинские отношения окончательно испортились?» На последнее обвинение с грузинской стороны отвечают: «Этот вопрос был поставлен после обращения к нам черкесов». На это, впрочем, можно в ответ заметить: «Так потому и обратились черкесы в этот парламент, потому и проводили свои конференции (с участием, в основном, зарубежной черкесской диаспоры) в Тбилиси, что именно там рассчитывали на поддержку в силу сегодняшнего расклада в межгосударственных отношениях».
Один из побочных эффектов усилий, предпринимаемых грузинскими политиками на «черкесском направлении», – возможность возникновения разлада, взаимного недопонимания в, казалось бы, монолите отношений близкородственных абхазского и адыгских народов. Кстати, сюда же можно присоединить и вызвавшие возмущение в Абхазии в прошлом году попытки некоторых московских представителей использовать (может, и втемную) отдельных абхазов для отрицания факта преступлений царизма на Кавказе. И вот сейчас, после решения грузинского парламента 20-го мая, кое-кто у нас высказывал недоумение по поводу эйфории, возникшей, как они слышали, у многих адыгов: «Как можно быть такими легковерными и так горячо благодарить Грузию за «бумажку», которая ничего не стоит?! Чем поступились, чем пожертвовали в Тбилиси? Отношениями с Москвой, которые и так разорваны? Просто «дешево и сердито», даже «бесплатно и сердито» набрали очки для решения своих собственных проблем».
А еще вспоминают, как горячо поддержал грузинский президент Эдуард Шеварднадзе ввод танков в Чечню в декабре 94-го.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Впрочем, одно объединяет, пожалуй, все комментарии жителей Абхазии, которые мне доводилось слышать вокруг себя и читать на интернет-форумах: негативное отношение к тому, что это решение было принято в Тбилиси, и абсолютная убежденность в том, что Грузия сделала это вовсе не из большой любви к адыгским народам, многие представители которых воевали на стороне абхазов в 1992-1993 годах, а чтобы насолить ненавистной России и усилить свое влияние на Северном Кавказе, перетянув черкесов на свою сторону. Встретилось только одно альтернативное суждение: да, у нас с Тбилиси враждебные отношения, но сам по себе этот поступок надо приветствовать, как все справедливое и соответствующее исторической истине.
Черкесский гамбит
Вот какие еще упреки звучат в адрес Тбилиси: «Почему же, принимая это решение, грузины не повинились за свое участие в Русско-Кавказской войне на стороне царских войск?»; «А почему они не упомянули наряду с черкесами и абхазов, которые так же пострадали, были обескровлены в результате той войны и катастрофы махаджирства?»; «Почему же грузинский парламент раньше молчал, до войны 2008-го, после которой российско-грузинские отношения окончательно испортились?» На последнее обвинение с грузинской стороны отвечают: «Этот вопрос был поставлен после обращения к нам черкесов». На это, впрочем, можно в ответ заметить: «Так потому и обратились черкесы в этот парламент, потому и проводили свои конференции (с участием, в основном, зарубежной черкесской диаспоры) в Тбилиси, что именно там рассчитывали на поддержку в силу сегодняшнего расклада в межгосударственных отношениях».
Один из побочных эффектов усилий, предпринимаемых грузинскими политиками на «черкесском направлении», – возможность возникновения разлада, взаимного недопонимания в, казалось бы, монолите отношений близкородственных абхазского и адыгских народов. Кстати, сюда же можно присоединить и вызвавшие возмущение в Абхазии в прошлом году попытки некоторых московских представителей использовать (может, и втемную) отдельных абхазов для отрицания факта преступлений царизма на Кавказе. И вот сейчас, после решения грузинского парламента 20-го мая, кое-кто у нас высказывал недоумение по поводу эйфории, возникшей, как они слышали, у многих адыгов: «Как можно быть такими легковерными и так горячо благодарить Грузию за «бумажку», которая ничего не стоит?! Чем поступились, чем пожертвовали в Тбилиси? Отношениями с Москвой, которые и так разорваны? Просто «дешево и сердито», даже «бесплатно и сердито» набрали очки для решения своих собственных проблем».
А еще вспоминают, как горячо поддержал грузинский президент Эдуард Шеварднадзе ввод танков в Чечню в декабре 94-го.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
