ТБИЛИСИ---Середина 80-х годов. По центральному тбилисскому проспекту несется последняя модель «Волги» василькового цвета. Таких автомобилей во всей Грузии тогда насчитывалось штуки три.
На переднем сидении рядом с водителем сидит молодой человек. Одет он неброско, но некоторые детали внешности демонстрируют, что ему отнюдь не чужды веяния молодежной моды: его виски украшают бакенбарды, клеш на брюках умеренно целомудренный. Это Сергей Шамба.
За рулем близкий друг Сандро. Васильковая «Волга» - это подарок от отца, известного грузинского поэта Иосифа Нонешвили.
На заднем сидении грохочет тоже весьма редкая по тем временам и дорогая игрушка - портативный стереомагнитофон. Сандро говорит, что салон васильковой «Волги» впитал в себя все разнообразие музыки «Битлз», которой друзья отдавали неоспоримый приоритет. Любимой композицией Шамба была песня «Girl».
«Нас познакомила наука, точнее, любовь к археологии», - вспоминает Сандро Нонешвили. Во время нашей беседы он упорно называет Сергея Шамба «Русланом». «Так его дома звали», - поясняет Сандро.
Вместе они провели три года в аспирантуре в Институте истории при Академии наук Грузинской ССР. Попасть туда было непросто, мест для всех желающих не хватало.
Сандро Нонешвили и Сергей Шамба заканчивали отделение древней археологии. Полгода они изучали обязательные предметы по истории, а еще два с половиной года вели раскопки в регионах.
Копия аспирантской диссертации Шамба до сих пор хранится в Грузинской центральной библиотеке. За 30 лет я стала первым читателем, которому она понадобилась. Мне принесли 200-страничную книгу в кожаном переплете синего цвета, покрытую тонким слоем пыли. Переплет слегка потрескался, когда я открыла работу. На первых страницах пожелтевшие отпечатки пальцев.
Тема работы была, видимо, связана с личными интересами и пристрастиями молодого абхазского аспиранта. Шамба собирал материалы по обращению монет в Абхазии с пятого века до нашей эры и до момента образования единого грузинского царства.
Его научным руководителем был известный грузинский археолог Гиорги Дундуа, который по-прежнему живет в Тбилиси. Но говорить о своем ученике он категорически отказался. «Я не хочу распространяться об ошибке, которую когда-то допустил», - ровно, без всякого пафоса по телефону сказал мне Гиорги Дундуа и без объяснений прервал разговор.
День защиты диссертации Шамба Сандро Нонешвили помнит отчетливо. Тогда Сергей остался у него дома. Рано утром друзья вместе отправились в Институт истории.
Сандро вспоминает, что в тот день было очень душно. В большом актовом зале собралось около 300 человек. На кафедру по очереди выходили диссертанты. По регламенту им выделялось 15 минут для представления работы, потом следовали вопросы и комментарии.
Есть несколько версий, как проходила защита диссертации Шамба. Некоторые утверждают, что грузинских историков настолько возмутили «абхазские акценты» в работе Шамба, что они стали громко протестовать, часть в негодовании покинула зал.
Сандро Нонешвили пожимает плечами: это все выдумки.
«У нас, у археологов - будь ты японец, грузин или абхазец - принято: если нам что-то не нравится, прямо высказываться. Мы, люди экспедиции, по-другому друг к другу относимся. Чтобы кто-то демонстративно встал и вышел – это же не парламент или какое-то партийное заседание!»
Тема Шамба, соглашается Сандро, и впрямь вызвала немало споров, но все они сводились к научным деталям. Никакой политики.
«Поверьте, если бы там были противоречия, которые без основательной доказательной базы были направлены против грузинской государственности, пусть даже в древности, диссертацию просто не пропустили бы. Это невозможно!» - разводит руками Сандро Нонешвили.
Хорошим примером, характеризующим атмосферу в научном сообществе, он считает застолье, которое по традиции было организовано после защиты. В ресторан гостиницы «Иверия» тогда пришли около 200 человек - друзья, родственники и преподаватели, которые совсем недавно подвергли диссертацию молодого кандидата наук критике.
В аспирантуру Шамба поступил после пяти лет учебы на историческом факультете в Тбилисском педагогическом институте имени Пушкина. Несколько лет назад это учебное заведение стало частью университета Ильи. В архивах сохранилось личное дело студента Сергея Шамба. В нем по-прежнему хранятся школьный аттестат Шамба, его сочинение на вступительных экзаменах, ведомость с оценками и диплом.
Оказывается, Шамба был далеко не самым прилежным учеником. Все четыре государственных экзамена он сдал на «тройки». За годы учебы только по половине из 24 обязательных предметов он получил «четверки», рядом с остальными в дипломе стоит оценка «удовлетворительно».
На первой странице студенческой карточки значится, что в 71-м году на втором курсе Шамба получил «строгий выговор» с занесением в личное дело. За что, выяснить не удалось - преподавателей, знавших Шамба, уже нет в живых.
При поступлении в институт в своих документах Шамба сделал пометку, что для проживания в Тбилиси ему нужно общежитие. Но жил ли он там и как долго, тоже неясно. Документов не сохранилось, они пропали, когда примерно 15 лет назад в здание общежития пушкинского института на центральном проспекте Чавчавадзе заселили беженцев из Абхазии.
В те годы пушкинский пединститут был далеко не самым престижным грузинским вузом. И, похоже, Шамба предпочел бы иное учебное заведение, если бы представилась такая возможность. В его личном деле сохранились письма абхазского комитета ВЛКСМ, рекомендовавшего Шамба для поступления в Московский институт международных отношений или Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы.
В короткой автобиографии, написанной размашистым почерком, Шамба указывает, что сразу после окончания школы он действительно сдавал экзамены в другой институт, но «поступить не смог». Молодой человек также посчитал необходимым внести в биографию сведения о том, что его отец работает председателем Народного суда в Сухуми, сестра учится в Ленинградском пединституте, а брат - слушатель престижной московской Высшей партийной школы при ЦК КПСС.
Но о студенческих годах, проведенных в стенах института, Шамба, скорее всего, не жалел. Во второй половине 90-х годов он приехал в Тбилиси на переговоры в должности министра иностранных дел де-факто Абхазии. Тогдашние грузинские чиновники рассказывают, что, как только завершилась официальная встреча, он обратился к одному из них с просьбой. Она показалась грузинам несколько сентиментальной: Шамба попросил автомобиль с водителем, чтобы поехать и проведать родную Альма-матер.
На переднем сидении рядом с водителем сидит молодой человек. Одет он неброско, но некоторые детали внешности демонстрируют, что ему отнюдь не чужды веяния молодежной моды: его виски украшают бакенбарды, клеш на брюках умеренно целомудренный. Это Сергей Шамба.
За рулем близкий друг Сандро. Васильковая «Волга» - это подарок от отца, известного грузинского поэта Иосифа Нонешвили.
На заднем сидении грохочет тоже весьма редкая по тем временам и дорогая игрушка - портативный стереомагнитофон. Сандро говорит, что салон васильковой «Волги» впитал в себя все разнообразие музыки «Битлз», которой друзья отдавали неоспоримый приоритет. Любимой композицией Шамба была песня «Girl».
«Нас познакомила наука, точнее, любовь к археологии», - вспоминает Сандро Нонешвили. Во время нашей беседы он упорно называет Сергея Шамба «Русланом». «Так его дома звали», - поясняет Сандро.
Вместе они провели три года в аспирантуре в Институте истории при Академии наук Грузинской ССР. Попасть туда было непросто, мест для всех желающих не хватало.
Сандро Нонешвили и Сергей Шамба заканчивали отделение древней археологии. Полгода они изучали обязательные предметы по истории, а еще два с половиной года вели раскопки в регионах.
Слушать
Копия аспирантской диссертации Шамба до сих пор хранится в Грузинской центральной библиотеке. За 30 лет я стала первым читателем, которому она понадобилась. Мне принесли 200-страничную книгу в кожаном переплете синего цвета, покрытую тонким слоем пыли. Переплет слегка потрескался, когда я открыла работу. На первых страницах пожелтевшие отпечатки пальцев.
Тема работы была, видимо, связана с личными интересами и пристрастиями молодого абхазского аспиранта. Шамба собирал материалы по обращению монет в Абхазии с пятого века до нашей эры и до момента образования единого грузинского царства.
Его научным руководителем был известный грузинский археолог Гиорги Дундуа, который по-прежнему живет в Тбилиси. Но говорить о своем ученике он категорически отказался. «Я не хочу распространяться об ошибке, которую когда-то допустил», - ровно, без всякого пафоса по телефону сказал мне Гиорги Дундуа и без объяснений прервал разговор.
День защиты диссертации Шамба Сандро Нонешвили помнит отчетливо. Тогда Сергей остался у него дома. Рано утром друзья вместе отправились в Институт истории.
Сандро вспоминает, что в тот день было очень душно. В большом актовом зале собралось около 300 человек. На кафедру по очереди выходили диссертанты. По регламенту им выделялось 15 минут для представления работы, потом следовали вопросы и комментарии.
Есть несколько версий, как проходила защита диссертации Шамба. Некоторые утверждают, что грузинских историков настолько возмутили «абхазские акценты» в работе Шамба, что они стали громко протестовать, часть в негодовании покинула зал.
Сандро Нонешвили пожимает плечами: это все выдумки.
«У нас, у археологов - будь ты японец, грузин или абхазец - принято: если нам что-то не нравится, прямо высказываться. Мы, люди экспедиции, по-другому друг к другу относимся. Чтобы кто-то демонстративно встал и вышел – это же не парламент или какое-то партийное заседание!»
Тема Шамба, соглашается Сандро, и впрямь вызвала немало споров, но все они сводились к научным деталям. Никакой политики.
«Поверьте, если бы там были противоречия, которые без основательной доказательной базы были направлены против грузинской государственности, пусть даже в древности, диссертацию просто не пропустили бы. Это невозможно!» - разводит руками Сандро Нонешвили.
Хорошим примером, характеризующим атмосферу в научном сообществе, он считает застолье, которое по традиции было организовано после защиты. В ресторан гостиницы «Иверия» тогда пришли около 200 человек - друзья, родственники и преподаватели, которые совсем недавно подвергли диссертацию молодого кандидата наук критике.
В аспирантуру Шамба поступил после пяти лет учебы на историческом факультете в Тбилисском педагогическом институте имени Пушкина. Несколько лет назад это учебное заведение стало частью университета Ильи. В архивах сохранилось личное дело студента Сергея Шамба. В нем по-прежнему хранятся школьный аттестат Шамба, его сочинение на вступительных экзаменах, ведомость с оценками и диплом.
Оказывается, Шамба был далеко не самым прилежным учеником. Все четыре государственных экзамена он сдал на «тройки». За годы учебы только по половине из 24 обязательных предметов он получил «четверки», рядом с остальными в дипломе стоит оценка «удовлетворительно».
На первой странице студенческой карточки значится, что в 71-м году на втором курсе Шамба получил «строгий выговор» с занесением в личное дело. За что, выяснить не удалось - преподавателей, знавших Шамба, уже нет в живых.
При поступлении в институт в своих документах Шамба сделал пометку, что для проживания в Тбилиси ему нужно общежитие. Но жил ли он там и как долго, тоже неясно. Документов не сохранилось, они пропали, когда примерно 15 лет назад в здание общежития пушкинского института на центральном проспекте Чавчавадзе заселили беженцев из Абхазии.
В те годы пушкинский пединститут был далеко не самым престижным грузинским вузом. И, похоже, Шамба предпочел бы иное учебное заведение, если бы представилась такая возможность. В его личном деле сохранились письма абхазского комитета ВЛКСМ, рекомендовавшего Шамба для поступления в Московский институт международных отношений или Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы.
В короткой автобиографии, написанной размашистым почерком, Шамба указывает, что сразу после окончания школы он действительно сдавал экзамены в другой институт, но «поступить не смог». Молодой человек также посчитал необходимым внести в биографию сведения о том, что его отец работает председателем Народного суда в Сухуми, сестра учится в Ленинградском пединституте, а брат - слушатель престижной московской Высшей партийной школы при ЦК КПСС.
Но о студенческих годах, проведенных в стенах института, Шамба, скорее всего, не жалел. Во второй половине 90-х годов он приехал в Тбилиси на переговоры в должности министра иностранных дел де-факто Абхазии. Тогдашние грузинские чиновники рассказывают, что, как только завершилась официальная встреча, он обратился к одному из них с просьбой. Она показалась грузинам несколько сентиментальной: Шамба попросил автомобиль с водителем, чтобы поехать и проведать родную Альма-матер.
