СУХУМИ--Как-то пару лет назад одна бойкая журналистка из популярного московского издания в конце нашей с ней долгой беседы в прибрежной сухумской кофейне высказала убеждение, что рано или поздно Советский Союз, конечно, будет восстановлен. Хотя и под другим, разумеется, названием. Причем на добровольной основе. «Вы это серьезно? – был заинтригован я. – И прибалтов убедите вернуться, и грузин?» - «Прибалтов – нет, а грузин и всех остальных – да. Я же общаюсь с людьми, знаю их настроения», – убежденно заговорила она. Интересно, с какими грузинами и где она общалась?
Я не называю этой довольно известной журналистки, поскольку у нас был частный разговор. Хотя вполне допускаю, что она и не стала бы возражать против публикации своего имени. Когда смотришь многие дискуссионные передачи на российских телеканалах, возникает ощущение, что все московские политики и политологи, независимо от их воззрений по другим вопросам, однозначно разделяют мнение Путина о распаде СССР как о величайшей геополитической катастрофе XX века. Во всяком случае, представители старшего поколения в ходе телепередач нередко упрекают друг друга в попустительстве в свое время этому. Интересно, а в Вене считают такой катастрофой распад в 1918 году Австро-Венгрии?
А ведь согласитесь: при сравнении контуров СССР на старых географических картах с контурами Российской Федерации на новых невольно приходит в голову, что первые выглядят куда как привлекательнее. Ах, какой же это был энергичный, стремительный «гепард» – с выпуклой грудной клеткой Центральной Азии, мускулистыми лапами, которые можно увидеть в очертаниях Кавказа и Приморского края, и мощными челюстями закарпатского и молдавско-придунайского выступов, ухватившими за задницу субтильную Европу! И какими ущербными выглядят по сравнению с ними очертания РФ – с выгрызенной грудной клеткой, укороченными передними лапами (отпавший Южный Кавказ), не говоря уже о челюстях «гепарда». И только хвост Камчатского полуострова все так же распушен на тихоокеанском ветру…
А теперь представляю себе мысли и чувства грузин, которые рассматривают политические карты, издаваемые ныне в России, а именно: три государства на месте бывшей Грузинской ССР. Что они могут ощущать, кроме унижения, негодования и ярости, когда видят, что Грузия на них потеряла почти две трети своего черноморского побережья, а вклинившийся в ее центральную часть с севера каплевидный выступ Южной Осетии сделал очертания страны причудливо-изрезанными. И рассуждение о том, что на свете есть и другие страны с причудливо-изрезанными границами, вряд ли в Грузии кого-то утешит.
В ходе недавнего визита в Грузию президент Франции Николя Саркози произнес слова, призванные запасть в душу грузинам: «У вас отняли часть вашей территории, и это такая же острая боль, как отсеченная конечность». Мне тоже уже давно приходил в голову этот образ, но в несколько иной интерпретации. Вы наверняка слышали про фантомные ощущения. Этот медицинский термин обозначает боли в ампутированной части тела. Нет у человека, скажем, ноги, а она все болит, порой до нестерпимости. Очень неприятное явление для психики того, кто ими страдает.
При этом фантомные боли грузин не сравнить, конечно, с ностальгией россиян по советскому имперскому величию, они куда сильнее. Во-первых, Россия в целом давно смирилась с тем, что остальное постсоветское пространство – отрезанный ломоть. Грузинское же общество, несмотря на то, что в последние восемнадцать лет перспективы «восстановления территориальной целостности» становились все более призрачными, продолжает, опираясь на моральную поддержку Запада, жить надеждами на возращение Абхазии (наряду с «Цхинвальским регионом»). Во-вторых, при всей упомянутой ностальгии русские прекрасно понимают, что Латвия – это страна латышей (пусть там и живет больше трети русскоязычного населения), Узбекистан – узбеков, а Грузия – грузин… С грузинами же в данном плане все обстоит совершенно по-другому.
Отлично сформулировал это один тбилисский автор, большую и, что называется, выношенную статью которого по поводу нашумевшего плана Мамуки Арешидзе я прочел в Интернете несколько месяцев назад. «Фундаментальный фактор, – пишет он, – это место Абхазии в массовом сознании грузинского народа. Практически все грузины воспринимают ее как органическую часть Грузинского государства… Коллективное бессознательное помнит: Абхазия - наша земля, там издревле стоят наши храмы и покоятся наши святые. Эта земля входит в общее грузинское политическое и культурное пространство, входит в понятие «Родина» – не только для уроженца Абхазии, но и для родившегося в противоположном конце Грузии кахетинца. А от Родины не отказываются. Поэтому Абхазию нельзя отдать – наш менталитет не примет никаких «уважительных причин» или бонусов в оправдание такого шага».
Насчет «коллективного бессознательного» – лучше не скажешь. Другое дело – что оно вовсе не доказательство «прав» Грузии на Абхазию. Безусловно, в Грузии свято верят, что это «наша, грузинская земля». Да и почему бы не поверить, если тебе это сызмальства внушают – в семье, в школе, в СМИ? Тем более что внушить человеку, что нечто принадлежит ему, – в тысячи раз легче, чем убедить, что оно принадлежит другому. В данном случае – абхазам.
Отличие грузино-абхазского от остальных трех постсоветских этноконфликтов, или, допустим, сербско-косоварского, состоит в том, что здесь отделения добивается не часть другого народа, а другой народ. Это, казалось бы, должно резко повысить доводы и шансы «сепаратистов» (ведь если грузинский народ имеет право на самоопределение вплоть до создания собственного государства, то почему такое же право не должен иметь абхазский народ?), но… Если нельзя что-то доказать, «но очень хочется, то можно». Поскольку письменность у абхазов, как и множества малочисленных народов на постсоветском пространстве, возникла только в позапрошлом веке, они не могут предъявить «письменные свидетельства» того, что они – те самые абхазы раннего средневековья, которые создали когда-то, еще за век до призвания варяга Рюрика на Русь, Абхазское царство. Отсюда – возникшая в середине прошлого века гипотеза Павле Ингороква о пришлости апсуа из-за Главного Кавказского хребта, которая, похоже, в массовом сознании в Грузии уже стала доминирующей…
Впрочем, западные эксперты, насколько знаю, обычно нервно реагируют на горячие исторические аргументы сторон нашего конфликта и говорят: давайте думать не о прошлом, а о будущем, все равно вы ничего друг другу не докажете, ибо ни у одного народе в мире нет ордера на землю от Господа Бога.
Подумаем о будущем. Перефразировав одно известное высказывание, я бы сказал так: тот, кто равнодушен к страданиям десятков тысяч мирных грузин, которые родились и выросли в Абхазии и были вынуждены покинуть ее после войны 1992-1993 годов, не имеет сердца; но тот, кто требует вернуть их в массовом порядке в места прежнего проживания, не желая думать о последствиях, не имеет разума. И, опять же, в конечном итоге – сердца.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Я не называю этой довольно известной журналистки, поскольку у нас был частный разговор. Хотя вполне допускаю, что она и не стала бы возражать против публикации своего имени. Когда смотришь многие дискуссионные передачи на российских телеканалах, возникает ощущение, что все московские политики и политологи, независимо от их воззрений по другим вопросам, однозначно разделяют мнение Путина о распаде СССР как о величайшей геополитической катастрофе XX века. Во всяком случае, представители старшего поколения в ходе телепередач нередко упрекают друг друга в попустительстве в свое время этому. Интересно, а в Вене считают такой катастрофой распад в 1918 году Австро-Венгрии?
А ведь согласитесь: при сравнении контуров СССР на старых географических картах с контурами Российской Федерации на новых невольно приходит в голову, что первые выглядят куда как привлекательнее. Ах, какой же это был энергичный, стремительный «гепард» – с выпуклой грудной клеткой Центральной Азии, мускулистыми лапами, которые можно увидеть в очертаниях Кавказа и Приморского края, и мощными челюстями закарпатского и молдавско-придунайского выступов, ухватившими за задницу субтильную Европу! И какими ущербными выглядят по сравнению с ними очертания РФ – с выгрызенной грудной клеткой, укороченными передними лапами (отпавший Южный Кавказ), не говоря уже о челюстях «гепарда». И только хвост Камчатского полуострова все так же распушен на тихоокеанском ветру…
Фантомные боли
А теперь представляю себе мысли и чувства грузин, которые рассматривают политические карты, издаваемые ныне в России, а именно: три государства на месте бывшей Грузинской ССР. Что они могут ощущать, кроме унижения, негодования и ярости, когда видят, что Грузия на них потеряла почти две трети своего черноморского побережья, а вклинившийся в ее центральную часть с севера каплевидный выступ Южной Осетии сделал очертания страны причудливо-изрезанными. И рассуждение о том, что на свете есть и другие страны с причудливо-изрезанными границами, вряд ли в Грузии кого-то утешит.
В ходе недавнего визита в Грузию президент Франции Николя Саркози произнес слова, призванные запасть в душу грузинам: «У вас отняли часть вашей территории, и это такая же острая боль, как отсеченная конечность». Мне тоже уже давно приходил в голову этот образ, но в несколько иной интерпретации. Вы наверняка слышали про фантомные ощущения. Этот медицинский термин обозначает боли в ампутированной части тела. Нет у человека, скажем, ноги, а она все болит, порой до нестерпимости. Очень неприятное явление для психики того, кто ими страдает.
При этом фантомные боли грузин не сравнить, конечно, с ностальгией россиян по советскому имперскому величию, они куда сильнее. Во-первых, Россия в целом давно смирилась с тем, что остальное постсоветское пространство – отрезанный ломоть. Грузинское же общество, несмотря на то, что в последние восемнадцать лет перспективы «восстановления территориальной целостности» становились все более призрачными, продолжает, опираясь на моральную поддержку Запада, жить надеждами на возращение Абхазии (наряду с «Цхинвальским регионом»). Во-вторых, при всей упомянутой ностальгии русские прекрасно понимают, что Латвия – это страна латышей (пусть там и живет больше трети русскоязычного населения), Узбекистан – узбеков, а Грузия – грузин… С грузинами же в данном плане все обстоит совершенно по-другому.
Отлично сформулировал это один тбилисский автор, большую и, что называется, выношенную статью которого по поводу нашумевшего плана Мамуки Арешидзе я прочел в Интернете несколько месяцев назад. «Фундаментальный фактор, – пишет он, – это место Абхазии в массовом сознании грузинского народа. Практически все грузины воспринимают ее как органическую часть Грузинского государства… Коллективное бессознательное помнит: Абхазия - наша земля, там издревле стоят наши храмы и покоятся наши святые. Эта земля входит в общее грузинское политическое и культурное пространство, входит в понятие «Родина» – не только для уроженца Абхазии, но и для родившегося в противоположном конце Грузии кахетинца. А от Родины не отказываются. Поэтому Абхазию нельзя отдать – наш менталитет не примет никаких «уважительных причин» или бонусов в оправдание такого шага».
Насчет «коллективного бессознательного» – лучше не скажешь. Другое дело – что оно вовсе не доказательство «прав» Грузии на Абхазию. Безусловно, в Грузии свято верят, что это «наша, грузинская земля». Да и почему бы не поверить, если тебе это сызмальства внушают – в семье, в школе, в СМИ? Тем более что внушить человеку, что нечто принадлежит ему, – в тысячи раз легче, чем убедить, что оно принадлежит другому. В данном случае – абхазам.
Отличие грузино-абхазского от остальных трех постсоветских этноконфликтов, или, допустим, сербско-косоварского, состоит в том, что здесь отделения добивается не часть другого народа, а другой народ. Это, казалось бы, должно резко повысить доводы и шансы «сепаратистов» (ведь если грузинский народ имеет право на самоопределение вплоть до создания собственного государства, то почему такое же право не должен иметь абхазский народ?), но… Если нельзя что-то доказать, «но очень хочется, то можно». Поскольку письменность у абхазов, как и множества малочисленных народов на постсоветском пространстве, возникла только в позапрошлом веке, они не могут предъявить «письменные свидетельства» того, что они – те самые абхазы раннего средневековья, которые создали когда-то, еще за век до призвания варяга Рюрика на Русь, Абхазское царство. Отсюда – возникшая в середине прошлого века гипотеза Павле Ингороква о пришлости апсуа из-за Главного Кавказского хребта, которая, похоже, в массовом сознании в Грузии уже стала доминирующей…
Впрочем, западные эксперты, насколько знаю, обычно нервно реагируют на горячие исторические аргументы сторон нашего конфликта и говорят: давайте думать не о прошлом, а о будущем, все равно вы ничего друг другу не докажете, ибо ни у одного народе в мире нет ордера на землю от Господа Бога.
Подумаем о будущем. Перефразировав одно известное высказывание, я бы сказал так: тот, кто равнодушен к страданиям десятков тысяч мирных грузин, которые родились и выросли в Абхазии и были вынуждены покинуть ее после войны 1992-1993 годов, не имеет сердца; но тот, кто требует вернуть их в массовом порядке в места прежнего проживания, не желая думать о последствиях, не имеет разума. И, опять же, в конечном итоге – сердца.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия