СУХУМИ--Двадцать лет назад, 8 декабря 1991 года, в охотничьей усадьбе Вискули в Беловежской пуще (Белоруссия) произошло, может быть, последнее из самых значимых событий двадцатого века – лидеры трех славянских союзных республик подписали соглашение, которое документально зафиксировало распад Советского Союза. Это был, можно сказать, последний гвоздь в гроб СССР, скорая смерть которого стала неотвратимой после провала августовского путча того же года.
Сегодня в откликах на эту дату в российских СМИ, как обычно, наверняка уже было и еще будет немало плача ностальгирующих по «великому и могучему» Союзу, рассуждений о том, можно ли было его спасти, проклятий в адрес участников «Беловежского сговора» и взаимных обвинений и оправданий по этому поводу. По данным аналитического Центра Юрия Левады, за последние два года с 60% до 53% сократилось число россиян, которые сожалеют о распаде СССР, тем не менее их, как видим, большинство. Интересно было бы сопоставить эти цифры с мнением жителей остальных постсоветских стран, но не знаю, где еще подобные исследования проводились.
Для меня эта дата, помимо прочего, лишнее напоминание о вездесущей и неодолимой двойной морали, которая, увы, пронизывает отношение людей к самым разным событиям и явлениям. Почему-то «ностальгирующие» считали и считают прогрессивным явлением не только освобождение от колониальной зависимости народов Африки, Азии, Америки, Австралии и Океании, но и, скажем, распад «лоскутной» Австро-Венгрии в 1918 году; когда же речь заходит о таком же распаде Российской империи, отсроченном на 70 лет «великим Октябрем», звучит идущий из глубин души крик: «Но ведь это же совсем другое!» Это, по их убеждению, «величайшая геополитическая катастрофа двадцатого века». А почему «другое»? Разумеется, у каждой полиэтнической империи своя специфика, своя судьба. Россия действительно немало сделала для экономического и культурного подъема многих «национальных окраин», но так ведь и Киплинг писал о «бремени белого человека». Кстати, в преддверии распада СССР я наслушался немало разговоров, когда русские рассуждали о том, что они «всех кормят», грузины же, украинцы и другие жаловались, что из их республик «все выкачивают». Уже, наверное, только поэтому стоило развестись…
Любой империи рано или поздно приходил конец. До поры до времени последнюю империю в мире, подобно тому, как деревянная бочка держится благодаря железным обручам, сохранял советский тоталитарный режим, но обручи проржавели.
С другой стороны, сегодня нередко приходится слушать полные ненависти рассуждения о какой-то особой имперской сущности русских. Но русские не хуже и не лучше всех остальных - испанцев и англичан, французов и голландцев, португальцев и других, кто на протяжении четырех столетий после путешествий Колумба присоединял к себе все новые и новые земли и народы, те, что оказывались послабее. Такова была эпоха, которая окончательно завершилась только в середине двадцатого века.
Когда ткань Советского Союза стала расползаться, это не везде проходило «ровно по швам». Впрочем, так оно обычно в мире и бывало, не мы первые и не мы последние. После распада Австро-Венгрии в составе Румынии оказались земли с венгерским населением (Трансильвания), в составе Чехословакии - Судеты и другие местности с немецким… В канун распада СССР было много разговоров о желании отделиться от Литвы региона с польским населением, а от Казахстана – его северных руссконаселенных областей. Но получилось так, как получилось: «сепаратистские тенденции» в силу стечения разных обстоятельств одержали верх в четырех регионах, ставших в начале 90-х де-факто независимыми государствами – Нагорном Карабахе, Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии. Последние два государства в 2008-м стали частично признанными. И опять же: в Грузии, Молдавии, Азербайджане, когда заходит речь о применении к их бывшим регионам права народа на самоопределение, слышен идущий из глубин души крик: «Но ведь это же совсем другое дело! Это наша земля!» Хотя, как говорится, «а где ваш ордер на эту площадь, выданный Господом Богом?»
В период «парада суверенитетов» мне не раз приходило в голову такое сравнение. Типичная картинка для тех лет - переполненный автобус на остановке все никак не может отойти. «Потеснитесь, потеснитесь, - кричит жаждущий независимости, изо всех сил пытаясь втиснуться в заднюю дверь. - Ну, еще на одного человека!» А когда оказывается в салоне, оборачивается к тем, кто остался снаружи, и негодует: «Ну, куда вы прете? Автобус же не резиновый!»
В первые годы после «развода» наиболее благополучными на постсоветском пространстве выглядели страны Балтии, но потом в них начались экономические трудности. Благодаря природным ресурсам, судьба оказалась благосклонной не только к России, но и к Казахстану, Туркмении. Потому и нет выходцев из этих центральноазиатских стран среди заполонивших Россию гастарбайтеров. Зато хватает среди них молдаван, украинцев, а в самое последнее время и белорусов. Южнокавказские страны - особая статья, выходцы из них заполнили несколько иные ниши, которые со словом «гастарбайтер» обычно не связывают.
А СНГ, которому давно предсказывали конец, все никак не умрет, значит, есть в его существовании естественная необходимость.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Сегодня в откликах на эту дату в российских СМИ, как обычно, наверняка уже было и еще будет немало плача ностальгирующих по «великому и могучему» Союзу, рассуждений о том, можно ли было его спасти, проклятий в адрес участников «Беловежского сговора» и взаимных обвинений и оправданий по этому поводу. По данным аналитического Центра Юрия Левады, за последние два года с 60% до 53% сократилось число россиян, которые сожалеют о распаде СССР, тем не менее их, как видим, большинство. Интересно было бы сопоставить эти цифры с мнением жителей остальных постсоветских стран, но не знаю, где еще подобные исследования проводились.
Для меня эта дата, помимо прочего, лишнее напоминание о вездесущей и неодолимой двойной морали, которая, увы, пронизывает отношение людей к самым разным событиям и явлениям. Почему-то «ностальгирующие» считали и считают прогрессивным явлением не только освобождение от колониальной зависимости народов Африки, Азии, Америки, Австралии и Океании, но и, скажем, распад «лоскутной» Австро-Венгрии в 1918 году; когда же речь заходит о таком же распаде Российской империи, отсроченном на 70 лет «великим Октябрем», звучит идущий из глубин души крик: «Но ведь это же совсем другое!» Это, по их убеждению, «величайшая геополитическая катастрофа двадцатого века». А почему «другое»? Разумеется, у каждой полиэтнической империи своя специфика, своя судьба. Россия действительно немало сделала для экономического и культурного подъема многих «национальных окраин», но так ведь и Киплинг писал о «бремени белого человека». Кстати, в преддверии распада СССР я наслушался немало разговоров, когда русские рассуждали о том, что они «всех кормят», грузины же, украинцы и другие жаловались, что из их республик «все выкачивают». Уже, наверное, только поэтому стоило развестись…
Любой империи рано или поздно приходил конец. До поры до времени последнюю империю в мире, подобно тому, как деревянная бочка держится благодаря железным обручам, сохранял советский тоталитарный режим, но обручи проржавели.
С другой стороны, сегодня нередко приходится слушать полные ненависти рассуждения о какой-то особой имперской сущности русских. Но русские не хуже и не лучше всех остальных - испанцев и англичан, французов и голландцев, португальцев и других, кто на протяжении четырех столетий после путешествий Колумба присоединял к себе все новые и новые земли и народы, те, что оказывались послабее. Такова была эпоха, которая окончательно завершилась только в середине двадцатого века.
Когда ткань Советского Союза стала расползаться, это не везде проходило «ровно по швам». Впрочем, так оно обычно в мире и бывало, не мы первые и не мы последние. После распада Австро-Венгрии в составе Румынии оказались земли с венгерским населением (Трансильвания), в составе Чехословакии - Судеты и другие местности с немецким… В канун распада СССР было много разговоров о желании отделиться от Литвы региона с польским населением, а от Казахстана – его северных руссконаселенных областей. Но получилось так, как получилось: «сепаратистские тенденции» в силу стечения разных обстоятельств одержали верх в четырех регионах, ставших в начале 90-х де-факто независимыми государствами – Нагорном Карабахе, Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии. Последние два государства в 2008-м стали частично признанными. И опять же: в Грузии, Молдавии, Азербайджане, когда заходит речь о применении к их бывшим регионам права народа на самоопределение, слышен идущий из глубин души крик: «Но ведь это же совсем другое дело! Это наша земля!» Хотя, как говорится, «а где ваш ордер на эту площадь, выданный Господом Богом?»
В период «парада суверенитетов» мне не раз приходило в голову такое сравнение. Типичная картинка для тех лет - переполненный автобус на остановке все никак не может отойти. «Потеснитесь, потеснитесь, - кричит жаждущий независимости, изо всех сил пытаясь втиснуться в заднюю дверь. - Ну, еще на одного человека!» А когда оказывается в салоне, оборачивается к тем, кто остался снаружи, и негодует: «Ну, куда вы прете? Автобус же не резиновый!»
В первые годы после «развода» наиболее благополучными на постсоветском пространстве выглядели страны Балтии, но потом в них начались экономические трудности. Благодаря природным ресурсам, судьба оказалась благосклонной не только к России, но и к Казахстану, Туркмении. Потому и нет выходцев из этих центральноазиатских стран среди заполонивших Россию гастарбайтеров. Зато хватает среди них молдаван, украинцев, а в самое последнее время и белорусов. Южнокавказские страны - особая статья, выходцы из них заполнили несколько иные ниши, которые со словом «гастарбайтер» обычно не связывают.
А СНГ, которому давно предсказывали конец, все никак не умрет, значит, есть в его существовании естественная необходимость.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
