СУХУМИ--Недавно наткнулся в Интернете на текст российского журналиста Александра Коца, который прикалывается над некоторыми абсурдными, на его взгляд, законами, существующими в ряде стран. В Британии, к примеру, можно запросто стать государственным изменником, всего лишь наклеив вверх ногами почтовую марку с изображением монарха. А в калифорнийском городе Блит ковбойские сапоги законодательно запрещено носить тем, у кого нет как минимум двух коров. Иначе какой же ты ковбой? Во Франции запрещено давать свиньям имя Наполеон. В современной Ливии, гарантировав конституционной декларацией временного правительства всем гражданам право на свободу слова, официальный Триполи в то же время законодательно объявил, что «восхваление Муаммара Каддафи, его идей, сыновей, а также ведение пропаганды этого режима и его сторонников в какой-либо форме» равно, как и критика действующего режима, может обернуться серьезным сроком лишения свободы – до 15 лет тюрьмы. И вот в этот ряд автор поместил и Грузию, которая, по его словам, совершила прорыв в построении современной правоохранительной системы, но при всей ее демократичности в ней «можно запросто загреметь в кутузку за пограничный штамп Абхазии или Южной Осетии в загранпаспорте. Что обусловлено скорее личностными мотивами руководства страны, нежели юридической сообразностью».
Наверное, мне все же гораздо чаще Александра Коца приходится иметь дело с рассуждениями представителей грузинского общества относительно уголовного преследования лиц, «нарушивших закон об оккупированных территориях». Поэтому, возможно, он даже не подозревает, с каким жаром стали бы возражать ему эти представители, независимо от их внутриполитической позиции. Ведь, за редким исключением, и сторонники тбилисских властей, и грузинские оппозиционеры идут здесь, «сомкнув ряды»: поскольку, мол, «марионеточная власть в отторгнутых регионах Грузии» для нас незаконна, мы и должны доказывать это миру всеми доступными нам способами. Ну а проблемы граждан стран постсоветского пространства, которых угораздило ранее съездить, скажем, на день на экскурсионном автобусе из Сочи в Абхазию и которые понятия не имели, какими бедами им это грозит (тюремным заключением, гигантскими штрафами), – это их проблемы… Незнание законов Грузии не освобождает от ответственности за их нарушение!
Недавно в ходе информационной сессии, предварявшей 20-й раунд Женевских дискуссий по обеспечению безопасности и стабильности на Южном Кавказе, международные эксперты Луиза Досвальд-Бек и Ханс-Петер Гассер, которые были приглашены сопредседателями дискуссий – ООН, ЕС и ОБСЕ, сделали доклады, призванные пролить свет на правомочность использования термина «оккупированные территории» применительно к Абхазии и Южной Осетии. Я не слышал и не читал эти доклады, но смею предположить, что эксперты, следуя правилам политкорректности, старались не навязывать своих выводов и не говорить в лоб: «оккупированы» РА и РЮО Россией или «не оккупированы». Но в результате подобного очень часто бывает так, что каждый из слушателей слышит именно то, что страстно желает услышать.
Статс-секретарь, заместитель министра иностранных дел РФ Григорий Карасин, комментируя итоги сессии, уверенно сказал журналистам: «На примерах международной практики эксперты показали, что в отношении размещенных на территории Абхазии и Южной Осетии российских военных контингентов и баз понятие "оккупация" абсолютно неприемлемо». По его словам, в качестве аргумента были приведены целый ряд конвенций, включая 4-ю Гаагскую Конвенцию 1907 года «О законах и обычаях войны», согласно которой, «территория признается оккупированной, если она действительно находится во власти неприятельской армии». Режим оккупации характеризуется тем, что происходит «переход властных полномочий от местного правительства к властям оккупирующего государства, учреждение временной администрации по управлению территориями, издание оккупационными властями обязательных для населения нормативных актов и так далее». Ничего этого, как известно, в Абхазии и Южной Осетии нет: «находящиеся там российские вооруженные силы никогда местные органы не подменяли и никаких обязательных для населения актов не издавали. Они решают сугубо военные задачи по обеспечению безопасности Абхазии и Южной Осетии с согласия этих государств».
Так и слышу тут ропот грузинских комментаторов слов Карасина: «Ха, так какие же это государства? Мировое сообщество признает территориальную целостность Грузии, а та никакого согласия на это не давала. А акты издают марионеточные правительства под диктовку Москвы!» Правда, при этом не совсем понятно, кем была оккупирована Абхазия с сентября 1993-го по август 2008-го, то есть 15 лет, в частности, в разгар российской блокады? Хотя психологически нетрудно представить себе, каким бальзамом легло на душу среднестатистического представителя грузинского общества это найденное в 2008-м словосочетание – «оккупированные территории», ведь все иные объяснения отделения РА и РЮО были очень уж морально некомфортны.
В противовес впечатлениям Карасина и делегаций Абхазии и Южной Осетии, руководитель грузинской делегации, заместитель главы МИДа Грузии Серги Капанадзе заявил в интервью совершенно иное: «Мы считаем, что эксперты, которые говорили, в каких случаях бывает оккупация, своими разъяснениями подтвердили, что и Абхазия, и Южная Осетия действительно являются оккупированными. Конечно, они не говорили об этом прямо, но те объяснения, которые они давали, мы думаем, способствуют именно такому раскладу вещей».
Словом, невольно задумываешься: а какой смысл в приглашении каких-либо экспертов, если все, что бы они ни говорили, будет истолковываться «в свою пользу»? Аналогично этому после обнародования доклада комиссии Тальявини о войне 08.08.08., по обе стороны конфликта зазвучали убежденные голоса, что доклад подтверждает правоту именно их стороны… Хотя многие на грузинской стороне, чувствовалось, рассчитывали все же на другие выводы комиссии (ведь «Запад – это наши»), тем не менее на Тальявини никто не стал набрасываться, как набрасывались в Тбилиси на посла Франции в Грузии Эрика Фурнье, – понимая, думаю, что так можно восстановить против себя все авторитетные международные организации.
Нет, впрочем, смысл в работе таких комиссий и докладах экспертов для заинтересованных в установлении истины, конечно, есть. Так, после доклада Тальявини стало уже как-то неудобно произносить нередко звучавшие ранее пропагандистские клише, которые входили в прямое противоречие с установленными в нем фактами про вторжение грузинских танков в Цхинвал. А сопоставив комментарии Карасина и Капанадзе, объективный наблюдатель наверняка обратит внимание, что первый приводит ссылки на документы и цитирует их, а второй употребляет весьма осторожные выражения «мы считаем», «мы думаем»… Как охарактеризовал ситуацию один блогер, некоторые готовы жидкость любого состава воспринимать как божью росу.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Наверное, мне все же гораздо чаще Александра Коца приходится иметь дело с рассуждениями представителей грузинского общества относительно уголовного преследования лиц, «нарушивших закон об оккупированных территориях». Поэтому, возможно, он даже не подозревает, с каким жаром стали бы возражать ему эти представители, независимо от их внутриполитической позиции. Ведь, за редким исключением, и сторонники тбилисских властей, и грузинские оппозиционеры идут здесь, «сомкнув ряды»: поскольку, мол, «марионеточная власть в отторгнутых регионах Грузии» для нас незаконна, мы и должны доказывать это миру всеми доступными нам способами. Ну а проблемы граждан стран постсоветского пространства, которых угораздило ранее съездить, скажем, на день на экскурсионном автобусе из Сочи в Абхазию и которые понятия не имели, какими бедами им это грозит (тюремным заключением, гигантскими штрафами), – это их проблемы… Незнание законов Грузии не освобождает от ответственности за их нарушение!
Недавно в ходе информационной сессии, предварявшей 20-й раунд Женевских дискуссий по обеспечению безопасности и стабильности на Южном Кавказе, международные эксперты Луиза Досвальд-Бек и Ханс-Петер Гассер, которые были приглашены сопредседателями дискуссий – ООН, ЕС и ОБСЕ, сделали доклады, призванные пролить свет на правомочность использования термина «оккупированные территории» применительно к Абхазии и Южной Осетии. Я не слышал и не читал эти доклады, но смею предположить, что эксперты, следуя правилам политкорректности, старались не навязывать своих выводов и не говорить в лоб: «оккупированы» РА и РЮО Россией или «не оккупированы». Но в результате подобного очень часто бывает так, что каждый из слушателей слышит именно то, что страстно желает услышать.
Статс-секретарь, заместитель министра иностранных дел РФ Григорий Карасин, комментируя итоги сессии, уверенно сказал журналистам: «На примерах международной практики эксперты показали, что в отношении размещенных на территории Абхазии и Южной Осетии российских военных контингентов и баз понятие "оккупация" абсолютно неприемлемо». По его словам, в качестве аргумента были приведены целый ряд конвенций, включая 4-ю Гаагскую Конвенцию 1907 года «О законах и обычаях войны», согласно которой, «территория признается оккупированной, если она действительно находится во власти неприятельской армии». Режим оккупации характеризуется тем, что происходит «переход властных полномочий от местного правительства к властям оккупирующего государства, учреждение временной администрации по управлению территориями, издание оккупационными властями обязательных для населения нормативных актов и так далее». Ничего этого, как известно, в Абхазии и Южной Осетии нет: «находящиеся там российские вооруженные силы никогда местные органы не подменяли и никаких обязательных для населения актов не издавали. Они решают сугубо военные задачи по обеспечению безопасности Абхазии и Южной Осетии с согласия этих государств».
Так и слышу тут ропот грузинских комментаторов слов Карасина: «Ха, так какие же это государства? Мировое сообщество признает территориальную целостность Грузии, а та никакого согласия на это не давала. А акты издают марионеточные правительства под диктовку Москвы!» Правда, при этом не совсем понятно, кем была оккупирована Абхазия с сентября 1993-го по август 2008-го, то есть 15 лет, в частности, в разгар российской блокады? Хотя психологически нетрудно представить себе, каким бальзамом легло на душу среднестатистического представителя грузинского общества это найденное в 2008-м словосочетание – «оккупированные территории», ведь все иные объяснения отделения РА и РЮО были очень уж морально некомфортны.
В противовес впечатлениям Карасина и делегаций Абхазии и Южной Осетии, руководитель грузинской делегации, заместитель главы МИДа Грузии Серги Капанадзе заявил в интервью совершенно иное: «Мы считаем, что эксперты, которые говорили, в каких случаях бывает оккупация, своими разъяснениями подтвердили, что и Абхазия, и Южная Осетия действительно являются оккупированными. Конечно, они не говорили об этом прямо, но те объяснения, которые они давали, мы думаем, способствуют именно такому раскладу вещей».
Словом, невольно задумываешься: а какой смысл в приглашении каких-либо экспертов, если все, что бы они ни говорили, будет истолковываться «в свою пользу»? Аналогично этому после обнародования доклада комиссии Тальявини о войне 08.08.08., по обе стороны конфликта зазвучали убежденные голоса, что доклад подтверждает правоту именно их стороны… Хотя многие на грузинской стороне, чувствовалось, рассчитывали все же на другие выводы комиссии (ведь «Запад – это наши»), тем не менее на Тальявини никто не стал набрасываться, как набрасывались в Тбилиси на посла Франции в Грузии Эрика Фурнье, – понимая, думаю, что так можно восстановить против себя все авторитетные международные организации.
Нет, впрочем, смысл в работе таких комиссий и докладах экспертов для заинтересованных в установлении истины, конечно, есть. Так, после доклада Тальявини стало уже как-то неудобно произносить нередко звучавшие ранее пропагандистские клише, которые входили в прямое противоречие с установленными в нем фактами про вторжение грузинских танков в Цхинвал. А сопоставив комментарии Карасина и Капанадзе, объективный наблюдатель наверняка обратит внимание, что первый приводит ссылки на документы и цитирует их, а второй употребляет весьма осторожные выражения «мы считаем», «мы думаем»… Как охарактеризовал ситуацию один блогер, некоторые готовы жидкость любого состава воспринимать как божью росу.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
